Читать интересную книгу Узбекские народные сказки. Том 2 - Мансур Афзалов

– Слушаю вас, господин. Я всегда готов вашу просьбу выполнить.

– Примите меня к себе в зятья! – говорит ему казий.

Уста остолбенел от удивления:

– Да что вы, господин, смеетесь надо мной, что ли? – говорит отец. – Да у моей несчастной дочки голова плешивая, ноги больные, глаза слепые, руки кривые, делать она ничего не может, несчастное она божье созданье…

А казий настаивает:

– А вот я на ней жениться решил, какая бы она ни была. А не отдашь ее за меня – тогда сейчас же возвращай мне мои деньги с процентами.

Уста Алаведдин ему тогда говорит:

– Только уж, господин, потом на меня не обижайтесь! – И согласился.

Казий на седьмом небе от радости и говорит:

– По рукам, значит! Вот тебе деньги на свадебный той.

И дал Алаведдину пятьсот золотых и долг простил.

Пришел уста Алаведдин домой и говорит жене:

– Жена, жена, нет у нашей дочери дворца, зато есть у нее счастье. Сам казий нашим зятем будет, вот и калым за невесту!

И показал жене пятьсот золотых, а потом рассказал все, что ему казий говорил.

Через несколько дней казий пир на весь город устроил. В последний вечер свадьбы два человека принесли в его дом носилки и поставили их перед казием. Удивился казий и думает: «Что это значит? Зачем это?» Вдруг видит – в носилках кто-то шевелится. Встал казий, подошел к носилкам, посмотрел, а там девушка-калека лежит, не поймешь даже, где у нее брови, где глаза. Испугался казий, выбежал из комнаты, уста Алаведдина позвал и кричит ему:

– Забирай свою дочь и вон убирайся!

Уста Алаведдин ему говорит:

– Так вот какая цена вашему слову! Я же вам говорил, какая она у меня. А теперь уж ничего не поделаешь, берите ее!

Тут казий стал просить-молить уста, чтобы тот назад свою дочь взял, дал ему еще пятьсот золотых, и, наконец, невесту обратно к отцу отправили. Весть об этом по всему городу разнеслась. Услышал про эту свадьбу и тесть царевича. Пришел он домой и рассказывает:

– Слышали новость? Казия какая-то девушка на посмешище выставила. Вот чудеса!

Дочь его спрашивает:

– Скажите, отец, а за что это казий на вас зуб имеет?

– Да он как-то сватов к тебе присылал, а я ему отказал. С тех пор он все на меня злится. Ну, теперь у людей к нему и на грош уважения не осталось, – говорит ей отец.

Тут девушка ему все рассказала – и про то, кто этот пришлый юноша, и как он в их город пришел, и как они полюбили друг друга, и как его казий обманул, и как она казию за это отплатила.

Отец ей говорит:

– Что ж, дочь моя! Такого мужа мы тебе и желали. Живите дружно до старости.

Так юноша и девушка достигли исполнения своих желаний.

Перевод А. Мордвилко.

ДВА ДУРАКА

На улице около мечети сидели два приятеля. Мимо проезжал всадник. Поравнявшись с ними, он поздоровался. Оба они ответили ему на приветствие.

Когда всадник отъехал немного, приятели заспорили.

– Почему ты ответил на его приветствие? Ведь он со мной поздоровался! – сказал один другому. – Да нет же, он поздоровался со мной, – возразил ему другой. Спорили-спорили приятели и наконец решили спросить всадника, кому он поклонился, но тот отъехал уже далеко. Тогда приятели бросились вдогонку. Запыхавшись от быстрого бега, они остановили всадника среди дороги и, еле переводя дух, спросили в один голос:

– Скажите нам, с кем вы поздоровались?

«Вот дураки-то», – усмехнулся проезжий, а вслух сказал:

– Кто из вас дурак, с тем я и поздоровался. Тогда один из приятелей поспешно сказал;

– Я дурак.

– А вот я – дурак так дурак, совсем не такой, как он, – похвастался другой приятель.

Всадник, еле сдерживаясь от смеха, сказал:

– В таком случае расскажите мне, только по порядку, сначала один, что он за дурак, а потом другой.

И вот первый приятель начал рассказывать:

– Когда-то я был в школе учителем. Однажды дети, заглянув в корчагу с водой, увидели там свое отражение. Подбежав ко мне, они сказали: «Смотрите, господин учитель, какие-то мальчишки залезли в корчагу и испоганили воду». Я рассердился и пригрозил: «Вот я им сейчас задам. Пойду и отлуплю их, а вы караульте здесь. Если только кто-нибудь высунет голову из корчаги, налетайте на него и бейте». Подошел я к корчаге, посмотрел – сверху ничего не видно. Воды было мало, я засунул голову в отверстие, смотрел, смотрел – нет никого. Но как только я поднял голову, ребята налетели на меня и давай бить чем попало. Вот я все время теперь и думаю: «Дурак я, что не сказал тогда детям – «Ведь я же ваш учитель!»

Когда он закончил свой рассказ, проезжий обратился ко второму приятелю.

Тот сказал:

– Однажды я заболел. Пришел лекарь, осмотрел меня и сказал: «Вам нельзя есть ни мяса, ни яиц, воздержитесь. Сорок дней кушайте только легкую пищу». Тридцать девять дней я строго выполнял наказ лекаря, воздерживался, терпел. На сороковой день домашние сварили на завтрак яйца и уговорили меня поесть. «Один день ничего не значит», – говорили они мне. Я соблазнился, облупил яичко и только что положил его в рот как вдруг приходит к нам лекарь. Я с перепугу заложил яйцо за щеку и сижу, ни жив ни мертв. «Что это у вас щека распухла?» – спрашивает лекарь, а я испугался и подумал: «А вдруг лекарь узнает, что я нарушил сорокадневное воздержание, вот будет стыдно!» «У меня зуб разболелся, и от этого щека распухла», – ответил я ему. «Ай-ай-ай! Плохо дело!» – сказал лекарь, вынув из футляра острый ножик, и, не глядя уже в рот, он разрезал у меня десну так, что кровь брызнула. Теперь как вспомню, так и ругаю себя: «Какой я дурак! Почему я тогда не сказал лекарю, что у меня за щекой было яйцо?»

Выслушав обоих приятелей, всадник сказал:

– Оказывается, вы оба – и тот и другой – настоящие дураки!

Стегнул он плеткой коня и поехал прочь.

Перевод С. Паластрова.

СЕМЬ УМНИКОВ

Пошли как-то раз семь умников на базар поразвлечься, повеселиться.

Ходили, ходили и проголодались. Купили они в складчину семь корчажек кислого молока и семь лепешек, уселись в тенистом местечке и собрались позавтракать.

Хотели умники перед едой помыть руки, да оказалось, что поблизости нет воды. Тут старший из них распорядился: «Сбегайте на речку. Принесите ведерко».

Но с места никто не двинулся. Все сидели молча и только поглядывали друг на друга.

Старший умник рассердился:

– Эй вы, лентяи! Кто первый откроет рот и скажет хоть слово, хоть полслова, тот и пойдет за водой.

Умники сидели и молчали. Мимо проходил нищий и стал просить милостыню. Умники не ответили. Нищий, не долго думая, взял корчажку, съел кислое молоко и закусил лепешкой. Видит, никто ему ничего не говорит, тогда он принялся за вторую корчажку и за вторую лепешку. Так он съел все кислое молоко и все лепешки и даже крошки подобрал, а умники все молчали. Засмеялся тогда нищий, соскреб остатки кислого молока с донышек корчажек, вымазал лица умникам и пошел своей дорогой.

Умники так и сидели молча. Прибежала бродячая собака, вылизала корчажки, а затем принялась облизывать по очереди лица умникам. Когда она дошла до лица старшего умника, язык ее попал ему в рот.

– Пошла! – вскрикнул старший умник.

– Вставай, бери ведерко, принеси воду! – закричали остальные умники.

И только тут увидели они, что не осталось ни лепешек, ни кислого молока.

Перевод М. Шевердина.

САПОЖНИК И ШАХ

Был или не был, голодный или сытый, но в давние времена одним городом правил шах Валихан. В том городе жил бедняк-сапожник, по имени Халдар.

Как-то шах сказал себе:

– Я хочу установить справедливость. Похожу-ка я по улицам города, послушаю, что говорит народ. Узнаю, чего хотят люди, какие у них заботы.

Как только наступал вечер, шах надевал старые одежды, повязывал голову изодранной чалмой и под видом бедного человека ходил среди людей, слушая, о чем говорит народ. Однажды поздно ночью царь проходил через квартал кустарей и вдруг услышал пение, доносившееся из одной маленькой лавчонки. Он тихо подошел и заглянул в щелку.

Видит – на очаге в котле кипит что-то, а какой-то человек под бульканье варева танцует и поет:

Кипи, мой плов, кипи,Бульк-бульк, бульк-бульк.Кипи, мясо, кипи, морковь,Кипи, мой плов, кипи,Бульк-бульк твой голос,Кипи, мой плов, кипи,Твой голос пьянит меня,Твой запах пьянит меня.Кипи, мой плов, кипи…

Долго смотрел удивленный шах, долго слушал и решил:

«Узнаю-ка я, почему этот человек так делает.

Поднял он свой посох и постучал в дверь лавки. Пение прекратилось, и голос изнутри спросил: