бы мне быть против? — фыркнул Иван Андреевич, расхаживая от двери до противоположной стены кабинета. — Голицыны вольны женить своих детей исходя из интересов семьи. Но если Патрикей потянет Род в пропасть из-за своей любви к масонам, я буду реагировать жёстко.
— Мы могли бы контролировать процесс создания новой брони, — напомнил цесаревич. — У Андрейки получился перспективный ППД.
— Сырой! — резко произнёс император. — И ещё эта проблема с линейными двигателями! Ждём, какой шаг предпримет американка. Затихла не к добру. Поэтому следует как можно быстрее поторопить директорат «Техноброни», чтобы ускорили разработку отечественных движков. Займись в ближайшее время. Если Стингрей начнёт судиться, нужно ткнуть её носом в успехи российской компании.
— Хорошо, займусь, — Юрий Иванович сделал запись в блокноте. — Лично съезжу в головную контору, поинтересуюсь, как там дела идут.
— И пресекай все разговоры о нашем содействии в получении двигателей для бронекостюма Мамонова. Перед подписанием договора это будет ошибкой, — добавил государь.
— Понял. А что насчёт просьбы Василия Голицына?
— Передам просьбу Георгию. Он куда-то исчез, не видно и не слышно. Говорил с Аксиньей Фёдоровной, но так ничего и не понял. Якобы, уехал инспектировать прииски, а куда именно — не сказала.
— Княжич Мамонов тоже сейчас там, — подсказал младший Мстиславский. — Уехал две недели назад. Телефоны обоих, кстати, не отслеживаются, никаких звонков. Полная тишина.
— Да на Аляску махнули! — поморщился император. — Жора решил показать сыну фактории, откуда в клан поступают ресурсы. Вернутся ближе к осени, никуда не денутся.
— Ладно, отец, пойду-ка, навещу матушку, — решительно отлип от кресла наследник. Особо важных дел, наверное, сегодня не предвидится, гораздо интереснее узнать, какие кары обрушила императрица на молодых идиотов. Скорее всего, московская троица отправится на перевоспитание в кадетский корпус, как она и обещала.
Он попрощался с отцом и поднялся по лестнице на верхний этаж, где находились апартаменты императрицы Мстиславской: рабочий кабинет, будуар, гостиная и даже несколько комнат для доверительных бесед. Видимо, головомойка закончилась, потому что в коридоре появились оживлённые слуги, да и внутренняя охрана выглядела расслабленной. Даже дышалось легче.
«Малая резиденция», как шутил супруг Анастасии Павловны, находилась в восточном крыле дворцового комплекса, окна которого выходили как на парадные ворота, так и на восточный парк Зарядья, за которым просматривались жилые высотки элитного Китай-города. Дойдя до высоких старомодных дверей с вычурной резьбой, покрытой позолотой, он знаком показал двум гвардейцам, что хочет зайти внутрь.
Охранники распахнули перед ним тяжёлые створки и пропустили цесаревича покои матушки. В «предбаннике» он с удивлением увидел князя Новицкого, бледного как смерть, и непутёвого Ивана, так некстати связавшегося со столичными мажорами.
— Ваше императорское высочество! — вскочили Григорий с сыном и склонили головы.
— Добрый день, Григорий Кузьмич, — добродушно откликнулся наследник, остановившись перед Несвицкими. — Какими судьбами в Москве?
— Да лучше бы вообще не приезжал! — в сердцах высказался немолодой уже мужчина, хоть и без единого седого волоска в густых смолянистых кудрях. При этих словах княжич виновато опустил взгляд. — Воспитываешь своих чад, воспитываешь, а они в одночасье всю репутацию под хвост собачий… эх!
— А что случилось? — изумлённо спросил Юрий Иванович, да с таким артистизмом, что Несвицкий поверил, ожил и заторопился рассказать свою версию речного дрифта.
— Мой балбес связался с Корибут-Воронецким и его дружками по провинциальной наивности, а они его на «слабо» взяли. Хорошо поддали и пошли куролесить по Москве. Угнали речные катера и устроили гонки по реке. Я только утром узнал о произошедшем. Сразу поехал туда, чтобы вытащить Ивана, а там уже посыльный от матушки-императрицы ожидал с требованием прибыть в Зарядье.
— Ну и дела! — усмехнулся Мстиславский и посмотрел на княжича Ивана, отметив, насколько тот красив. Это не он должен был рассекать по Москве-реке, а девушки драться за его расположение и внимание! Увы, иногда красота компенсирует недостаток ума. — Вы уже были у Её величества?
— Так точно, — по-военному ответил князь Несвицкий. — Вместе с Главами Родов Воронецких, Долгоруковых и Корецких. Их уже отпустили, а нам повелели остаться. Не знаю даже, что и думать.
— Не переживайте, Григорий Кузьмич, — успокоил его цесаревич. — Матушка отходчива, просто так получилось, что для некоторых несознательных молодых людей это не первый визит сюда. Вот она и осерчала.
— И как быть? — растерянно и с тем же с надеждой посмотрел на него смоленский князь. — Скорее всего, наказание будет серьёзным, с какими-то ограничениями. Мы ведь сюда приехали по приглашению Патрикея Ефимовича Голицына. Сыну невесту присматриваем.
— Уж не Арину ли свет Васильевну? — старательно пряча иронию в голосе, «удивился» Мстиславский.
— Её самую, — подтвердил мужчина в своём расстройстве не заметив насмешки. — Но после такого безобразия, боюсь, ничего не выйдет. Да и сам Василий Ефимович не горит желанием отдавать дочь замуж за Ивана.
— Тогда более чем странно поведение Главы Рода Голицыных, — обронил цесаревич, кивая на прощание Несвицким, и вошёл в апартаменты матери.
Императрица была не одна а с дочерями Юлией и Василисой. «Наверное, учила девочек как правильно сдирать шкуру с провинившихся, — с улыбкой подумал Юрий Иванович. — Судя по их кислым лицам, сие не очень понравилось. Или же мероприятие излишне затянулось».
— Матушка, сестрицы, — поздоровался он с ними. — Надеюсь, вы ничего не успели разрушить, Ваше величество? Я даже на улице ощутил монарший гнев.
— Надоели эти обалдуи, — помахивая веером с драконами и лотосами раздражённо проговорила императрица, сидя в кресле. — Ведь сказано было русским языком, что следующая выходка отправит их в кадетский корпус.
— Жаль парней, там с них стружку спустят, — задумчиво произнёс цесаревич, с осторожностью подходя к разбитому окну. Осколки в помещении уже успели убрать, ветерок радостно врывался внутрь и шевелил ажурные шторы.
— Спустят, ага, — фыркнула Василиса, сидевшая на диване и рассматривавшая красочный журнал мод. — Ты бы видел, как Главы извивались перед мамой и пускали крокодиловы слёзы, отмазывая своих отпрысков от наказания. Не удивилась бы, если они на колени встали бы.
— Не встали? — с разочарованием спросил Юрий Иванович.
— Хватило ума, — ответила Юлия красивым грудным голосом, пристроившись за креслом императрицы и ловкими движениями массажировала ей шею и плечи. — А то бы мама точно наказала бы идиотов.
— С ума сойти! — цесаревич уселся