Рик кивнул:
— Все-таки я поверил. И ты знал это еще до того, как я прилетел сюда.
— Да, верно, знал. Я тут занимался одной маленькой летающей тварью… А после сразу переключился на тесный контакт с твоими мозгами. — Джаффа хмыкнул. — А между прочим, этот Сент-Джон с дружком здорово тебя обвели вокруг пальца, верно? Я всегда говорил этой тупице Фаллону: «Эдд, ты недооцениваешь этих пройдох!» Но он не хотел меня слушать и за это поплатился.
При упоминании о Кире глаза Рика потемнели и сузились. Трудно было отнести к какой-нибудь области человеческих эмоций чувство, которое он испытывал в тот момент, стоя у самых ног Джаффы Штрома.
— И все равно — Марс ты потерял, Джаффа.
— Нет, приятель, ошибаешься. Что ни говори, а между нами есть одно маленькое, но существенное различие; именно оно и будет стоить тебе целого мира. Я всю жизнь тренировал свой мозг. И теперь он работает на меня, а никак не наоборот. Когда я узнал, что ты затеял объединить марсиан и землян для совместного выступления против Компании, то сразу же понял, что твои шансы победить очень высоки. И я сказал своему мозгу: «Работай! Надо найти выход».
— С того самого момента, как я впервые попал на Марс, меня занимал вопрос: «А кто же такие Мыслители?» — продолжил Штром. — Марсианские ясновидящие, которые могли бы что-нибудь узнать и рассказать о них, не соглашались переступить через табу. А земляне не обладают способностью перемещаться в ментальном пространстве. Правда, не все: ко мне это не относится. А до марсианских запретов мне нет никакого дела.
В глазах Джаффы появился блеск самодовольства. Он улыбнулся и продолжил:
— Я обнаружил, что мысленный барьер, то есть атака, которой подвергался каждый, кто приближался к этим куполам, не что иное, как простая телепатическая трансляция. Правда, основана она на очень своеобразных принципах. Оказалось, что здесь работает автоматический передатчик, который был включен бог знает когда. При твоем приближении я его отключил, чтобы он тебя не смущал. Рано или поздно, но мы должны были отрегулировать наши отношения. Так лучше это сделать сейчас, чем откладывать неминуемое.
— А когда я впервые преодолел эту преграду и попал сюда, — вдохновенно продолжал Штром, — я сразу сообразил, что Мыслители просто взяли и покинули эту планету. Они живы, я чувствую мозговые вибрации, которые исходят от них, хотя они и слабы настолько, что, скорее всего, исходят из какого-то иного, неизвестного нам мира. Мыслители избрали для себя очень странный путь развития, но этим путем они прошли так далеко, что единственной незавоеванной областью осталась область чистого разума. Однако, отправляясь в свое далекое ментальное путешествие, они оставили тут все свои достижения в материальной сфере бытия. Я имею в виду такой арсенал, такое оружие и такие машины, о которых человек еще может только мечтать. Дезинтеграторы, усилители мысли, энергоизлучатели… Да по сравнению с ними электрический разрядник — детская игрушка. Они имеют полное право называться Мыслителями. Да, черт побери, очень бы мне хотелось все же узнать, кто они такие. Хотя, возможно, у меня и есть правильная догадка. Они появились задолго до существ, которых мы относим к человеческой расе. А человеческая раса, развиваясь и набирая силу, начала теснить их культуру, обращенную на самое себя. Вот тогда-то они и построили здесь купола и город, похожий на бред сумасшедшего, окружив все это устрашающим табу. Здесь они спокойно жили и занимались своими делами. Им было неинтересно, что там, снаружи, делают люди. Главное — чтобы не мешали им.
— Их цивилизация прошла эпоху поисков и изобретений, которая продолжалась, возможно, даже больше, чем миллион лет. Они изобретали ради самого процесса изобретения. Они старались не подпускать человека даже близко к своим открытиям, а сами, в свою очередь, пользовались только тем, что позволяло им жить в комфорте и покое. Например, вот этой громадой, — Джаффа указал на гудящий механизм посреди второго купола. — Это устройство согревает их и снабжает энергией. Они подключены к этой махине, как утюги к электропроводке, она-то и поддерживает жизнь в телах, в то время как разум свободно разгуливает по времени и пространству.
В черных глазах Штрома сверкнуло странное пламя, и он вдруг зачарованно прошептал: «Как бы я хотел к ним присоединиться… Пусть даже очень ненадолго…»
Все это время Рик ждал именно такого мгновения: когда мозг Штрома отвлечется на что-нибудь постороннее, прекратит слежку за мыслями Ричарда Гунна Укхардта. И вот сейчас Рик понял, что разум его противника устремился в далекие миры вслед за Мыслителями. И Рик, как кошка, прыгнул в ноги своему врагу.
Штром отреагировал очень быстро: луч бластера сверкнул, но только слегка обжег спину
Рику, который ухватился за штанины комбинезона Джаффы и рванул их на себя изо всех сил. Шторм рухнул спиной на ступени. Луч бластера начал сверлить ледяной потолок.
Рик уперся ногой в ступеньку и толкнул свое тело вперед и вверх; еще мгновение, и он всей своей тяжестью навалился на противника, вцепившись в бластер.
При падении Штром сильно ушибся, это причинило ему острую боль, но из строя не вывел. Он отчаянно сопротивлялся, призвав на помощь весь свой опыт гладиатора. Он начал бить ногами и свободной рукой, стараясь попасть Рику в пах, или в горло, или в глаза. Рик никогда не страдал от недостатка силы, но на этот раз Штром оказался не только опытнее его, но и сильнее. Он остервенело колотил своего противника, и у Рика из глаз снопами сыпались искры. И все же Рик бульдожьей хваткой держался за руку, в которой противник сжимал оружие.
Обнаженное тело Рика извивалось как змея, все его мышцы превратились в сплошной напряженный ком, он принимал удары, скрипел от боли зубами, но оружие не выпускал. В этот момент для обоих весь мир сконцентрировался в одном-единственном предмете — в бластере. Свободной рукой Рик нащупал большой палец противника. Палец начал отгибаться и в какой-то момент вдруг с хрустом резко отошел назад, неестественно далеко назад. Теперь у Штрома вместо большого пальца висел на сухожилиях кровавый обломок. Штром издал вопль, похожий на ржание раненной в бою лошади. В этот момент бластер перешел к его противнику.
Завладев оружием, Рик попытался оторваться от врага и вскочить на ноги, чтобы сразу же воспользоваться бластером, но Штром, улучив момент, нанес ему сильный удар ногой в живот. Рик кубарем скатился по ступенькам и скорчился у основания лестницы, пытаясь восстановить дыхание. Все его внутренности выворачивало наизнанку. А бластер, борьбе за обладание которым было отдано столько сил, уехал по хрустальному полу далеко в сторону.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});