Рик снова взялся за рычаги управления. Он боролся за каждый сантиметр высоты, стараясь протянуть в воздухе как можно дольше. Теперь он уже видел рядом с ледяными куполами темный силуэт машины Штрома. Сверху она казалась неестественным черным пятном на безукоризненно белом снегу, который окружал купола.
Турбоплан приземлился довольно мягко, если не считать того, что раза два подпрыгнул на кочках, и в конце концов зарылся во влажный полярный снег. Рик даже не думал о том, виден ли он из куполов или нет: он был слишком уверен в телепатических способностях Штрома. И знал, что ему уже подготовили встречу.
Он выпрыгнул из кабины и, пригибаясь и прячась за кочками и ледяными глыбами, начал подбираться к машине Штрома. Бластеры, которые он такой дорогой ценой купил у Умка, остались в Каэр Эбра: он их снял, поднявшись на террасу, чтобы продемонстрировать крылатым воинам свое миролюбие, а когда улетал, был так расстроен смертью Киры, что даже не вспомнил про них. Теперь из оружия был лишь кусок железа, который он предусмотрительно захватил из кабины турбоплана.
Вертолет Штрома окружало довольно широкое пустое пространство, прятаться там было негде, поэтому Рик выпрямился в полный рост и пошел к машине.
Косые лучи солнца освещали купола. Они были огромны, каждый в основании представлял из себя круг, а в продольном сечении — половину эллипса. Сейчас, когда лучи солнца зажигали на них бесчисленные разноцветные огоньки, они напоминали три огромные капли росы, лежащие на гигантском черном листе. В полумиле за куполами начиналась ледниковая шапка Марса, которая тянулась до самого горизонта. Это зрелище показалось Рику угрюмым и величественным.
Вокруг стоял полный штиль и мертвая тишина. Ни движения… Ни звука… Вертолет казался куском металла из совершенно иного мира, заброшенным сюда каким-то не очень остроумным шутником. Но забытым он казался лишь до тех пор, пока Рик не подошел и не заглянул в кабину. Кто-то тщательно устранил все повреждения, которые нанесла машине крылатая девушка. Работа была выполнена на совесть, и вертолет мог взлететь в любую минуту. А раз вертолет исправен, то… Рик затаился за ним, чтобы его не было видно из куполов. Он так напряг все свои чувства, даже осязание, что заболела голова.
Но ничто не нарушало мертвой тишины. Она давила и угнетала. Рик внимательно осмотрелся, однако вокруг была лишь пустынная земля, на ней стояли колпаки, словно три гигантские черепахи, на которых когда-то покоилась Земля, — спящие и хранящие в тайне свои пророческие сновидения… За ними — навевающая тоску и отчаяние бескрайняя ледяная пустыня, а над ней висело холодное молочное небо Марса.
Внезапно Рик вздрогнул, его зрачки по-кошачьи сузились, челюсти зло сжались, и он, как пантера, двинулся к ближайшему куполу. На голой влажной северной земле Рик заметил цепочку следов. Они вели от купола к вертолету и обратно. Отпечаток левой ноги был явно мельче.
Но здесь присутствовали только вмятины от мужских сапог, женских следов нигде не было видно. Рик пришел к выводу, что эти следы — совсем недавние, а старые, где обязательно должна быть и женская цепочка, уже занесло снегом.
Рик быстро зашагал вдоль обнаруженной полосы следов. Он вспомнил рассказы о телепатическом внушении, которому подвергается любой, кто приближается к Полярным городам. Но никаких голосов, никаких советов убираться подобру-поздорову или, наоборот, приветственной речи он, как ни старался, не услышал. Из этого он сделал вывод: либо все истории про телепатов — обыкновенные байки, либо под ночными колпаками что-то изменилось… У него даже промелькнуло сомнение в том, что его здесь ожидают.
Теперь цепочка следов начала огибать один из куполов. Рик осторожно двигался вдоль купола, готовый к самым невероятным сюрпризам, но ничего не происходило. Все та же тишина. Все тот же покой. Никакого, даже малейшего намека на признаки жизни.
Наконец он обнаружил вход в купол. Им оказался длинный коридор с крышей, напоминавшей рамку с сотами, вот только соты здесь были не восковые, наполненные медом, а пустые и прозрачные, словно хрустальные. Похоже, что крыша могла падать, становясь единым целым с ледяным полом. Оказавшись в такой момент в коридоре, человек будет либо рассечен на куски хрустальными сотами, либо окажется замурованным в сверкающей тюрьме и обречен на смерть от голода и жажды.
Рик постоял несколько секунд в нерешительности, потом махнул рукой и смело зашагал вперед. Звук его шагов по ледяному полу, резонируя в пустых хрустальных ячейках, отдавался эхом, напоминавшем перезвон стеклянных колокольчиков. Лучи солнца образовывали в этой узорчатой крыше странные блики, и Рику несколько раз казалось, что ловушка вот-вот сработает, но ничего не произошло.
Наконец коридор закончился, и Рик увидел сам город. Он был погружен в землю; Рик в данный момент находился на уровне шпилей городских башен. Сам город оказался невелик: в нем могло разместиться не более десяти тысяч жителей. Город был одновременно и прекрасным, и отвратительным, так как наряду с восторгом перед красотой рождал неприятное ощущение холода и смерти. Рику довелось побывать в подземных городах на Луне, бродил он и по фантастическим памятникам древнего зодчества, оставленным неведомой расой на Фобосе, видел он и затонувшую империю на дне Серебряного моря на Венере. Но все это не шло ни в какие сравнения с тем, что предстало его взору здесь.
Все здания были сделаны из одного материала: прозрачного пластика, очень напоминавшего лед. Солнечный свет, попадавший на этот материал, дробился на разноцветные лучи, и от этого весь город казался бриллиантовым. Это уже само по себе производило сильное впечатление, но все же главным было другое: архитектурные формы. Кем бы ни были эти Мыслители, какой бы путь развития они ни прошли, но их представления о геометрии явно не совпадали с человеческими.
Кривые и углы, которые образовывали контуры строений в их городе, отталкивали взгляд и отправляли его по тошнотворной траектории в извращенную вселенную, которая могла родиться только в больном воображении. Эти формы будоражили какие-то зоны подсознания и шокировали. Наверное, так мог бы выглядеть претворенный в жизнь сон душевнобольного художника-сюрреалиста, — болезненное и в то же время притягательное зрелище.
Внезапно где-то позади Рика раздался очень мелодичный хрустальный перезвон. Он резко обернулся и увидел, что вход, через который он только что прошел, закрылся. Никаких кнопок или рычагов, которые могли бы служить системой управления дверьми, не было заметно, поэтому для Рика остался только один путь — вперед. И Рик начал спуск по хрустальным ступеням к основанию города.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});