причем истории, освещенной „изнутри". Но как же можно вносить изменения в древний святоотеческий текст? - мог бы спросить читатель „Известия истинного". Увы, пишет Медведев, различные перемены происходят в церкви постоянно и малозаметно для широкой публики, даже если касаются крупных вопросов. Чтобы читателю было понятнее, он приводит пример не из истории книжных текстов: как пишется титул патриарха?
В соборно утвержденном служебнике „напечатано и клятвами страшными утверждено, как святейшему патриарху всюду именоваться", а именно: „Великий господин святейший кир Иоаким, милостию божиею патриарх московский и всея России". Но патриарх начал именовать сам себя по-иному, „яко же сам восхотел": „Иоаким, милостию божиею патриарх царствующего великого града Москвы и всея России". Этот титул, более похожий на титул самодержца, использовался довольно долго, а затем, „возвышая свою честь, патриарх начал писаться так: великий господин святейший кир Иоаким московский и всея России и всех северных стран патриарх". Аналогичные изменения, основанные на чистом произволе, делались и делаются в церковной литературе. Иногда они менее заметны, иногда влекут за собой крупные ошибки и самые печальные последствия, тем более что церковные власти требуют не рассуждая почитать каждый новый текст как истину в последней инстанции. Медведев тщательно разбирает такие ошибки, особенно подробно останавливаясь на деятельности братьев Лихудов, раскрывая читателю их неблаговидные манипуляции с источниками и показывая, что в конечном счете все, на что хотели опереться противники, служит аргументом не в их, а в его пользу.
Ошибки при редактуре и искажения текстов - большое зло, но Медведев не был бы рационалистом, если бы не был уверен в возможности их в конечном счете исправить, заменив волевые приемы тщательным и объективным исследованием. Но в том-то и дело, указывал Сильвестр, что церковные иерархи вместо анализа рукописной традиции „только честью своей величаются и не хотят неведения своего людям ради себе стыда объявить, но только повелевают всем себя без всякого разсуждения… слушать!". Вот истинный камень преткновения для благочестия, вот что на деле вызывает смуты и „нестроение" в церкви. Что же благочестивее: отказаться от исследования и без раздумий повиноваться авторитетам - или продолжать поиски истины вопреки церковной власти?
Для Медведева ответ ясен и не подлежит сомнению. Восстание против неправедной власти - будь то светской (как он писал в „Созерцании") или духовной (как написано в „Известии") - справедливо, подчинение ей - грешно. Мудрость дана человеку, чтобы видеть истину и не ступать на стезю лжи ни добровольно, ни по принуждению. Познание истины - непростой, зачастую тяжкий путь; оно требует знаний и приходит лишь к человеку просвещенному. Общество лишь тогда будет благочестиво и благоустроено „во гражданстве", когда падут препятствия на пути каждого его члена к „свободным мудростям" и люди, освещенные светом наук, смогут свободно испытывать истину, смогут „черно-бело знати".
Ныне в России не так. Ныне духовные власти „всегда, от всякой правды, против которой противиться не могут, защищаются Христовыми словами: „Слушающий вас, Меня слушает, и отвергающийся вас - меня отвергается". А в чем подобает их людям слушать - того они не изъявляют и теми словами Христовыми неискусных человек в рассуждении неправедно устрашают. Подобает их людям слушать, - говорит Медведев, - в тех словах, которые согласны суть учению Христову и древних святых отцев писаниям. А новациям их, Христову учению и древних святых отцев писаниям и законоположению противным, весьма слушаться не подобает!"
Когда заходит речь о подавлении свободной воли, о навязывании народу „истин" силой и устрашением, медведевская ученая книга взрывается яростным протестом. Обстоятельные рассуждения сменяются беспощадным обличением власть имущих, которые и являются подлинными виновниками „смуты".
„Людям закон прописуют, - говорит Сильвестр о церковных властях, - и не творящих того связывают страшными проклятиями, а сами того творить не хотят. Что повелевают делать людям - то сами открыто и без всякого страха преступают. Увы такому от них соблазняющему народ преступлению! Но наибольший от них для народа соблазн, когда они сами себе и народу устанавливают нечто как древнее, а не новое, заповедывают это без всякого изменения во веки хранить - а потом сами же творить того не хотят и людям то делать запрещают, и что прежде утверждали себе и людям во спасение - потом сами же себе и людям объявляют в вечную душевную погибель.
А кто им говорит правду об этом непостоянстве, что они тем народ возмущают, - таких без всякого раз-суждения проклинают, утверждаясь этими Христовыми словами: „Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня" (Лк. 10:16)*. И этими: „Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе" (Мф. 18:18; см. также: Мф. 16:19; Ин. 20:23)*.
[* Цит. и ссылки по русской Библии издания Московской патриархии; у Медведева ссылки на рукописную церковнославянскую Библию.]
А как те Христовы слова древние святые отцы толковали - того они не читают и читать не хотят; ибо не о чтении упражняются, но о приобретении временных честей и богатств; и желание их не о том, чтобы много уметь, но о том стараются очень крепко, чтобы много иметь! И если кто из них и читает - тот или не знает, или, даже зная, соответственно делать не хочет, только власть свою на устрашение несмысленным людям как великую проповедуют, якобы они и самого Христа законо-давца власти больше в этом имеют. И он якобы уже не есть ныне самовластен, но всю свою власть им отдал, и кого они свяжут или разрешат, если и по своим человеческим прихотям или страстям и неправедно, - а Бог праведный якобы той их клятве и разрешению всегда послушен и так по их хотению неправедному и творит!"
Такое архиерейское самомнение не только неверно по существу, но, по словам Медведева, разрушительно для веры как нравственной основы общества. „Если бы так было - то, подумай всякий православный, - зачем подобало бы людям Бога бояться и не грешить, если бы тот всю свою власть вязания и разрешения дал архиереям и они по своему желанию кого хотят, хоть и грешника, своим разрешением в небо пускали, а кого хотят, пусть и праведника, своим связанней в ад водворяли? По такому неправильному толкованию без всякого божьего страха можно было бы людям грехи творить и весьма на одно архиерейское разрешение надеяться… И если бы столь неправедное и весьма безсловесное заблуждение людям принять, то им, архиереям, подобало бы честь и страх паче Божия