– Они просто хотят есть! Им нечем кормить детей! Вы будете стрелять в своих матерей?
– Вы будете стрелять?
Организованное Мучиком шествие было мирным. Но два батальона королевских войск оно перемололо в пыль…
– Ты видишь, что происходит?
– Я говорил, что нужно действовать жестко!
– Так почему не действовал?! – Джефферсон яростно взмахнул кулаком. Казалось, он вот-вот ударит полковника, военный даже отшатнулся, но драться старый генерал не собирался. – Ты обещал расстрел, Синклер! Где он?!
– Я пытаюсь потушить мятеж…
– Ты его разжигаешь, кретин!
– Я…
Они встретились посередине моста Прекрасных дам, самого красивого моста Альбурга, украшенного причудливыми бронзовыми фонарями и мраморными скульптурами сказочных прелестниц. Синклер выбрался из дворца, надеясь своими глазами увидеть победу, отдать пару-тройку ничего не значащих распоряжений, которые обязательно войдут в историю, после чего вернуться и сообщить наследнику радостную весть. Он готовился принимать поздравления, а увидел отступающих к реке солдат. Потребовал объяснений, но не успел их получить – прискакавший гонец сообщил, что жители западных окраин прорвались в Старый город. Растерянный Синклер попытался обдумать ситуацию, но еще через пару минут на мосту появился разъяренный Джефферсон и принялся сыпать оскорблениями.
– Идиот!
– Держите себя в руках, генерал!
– Мальчишка!
– Я знаю, что делать!
– Так отдавай приказы! Командуй! Хватит жевать сопли!
На набережной правого берега показались драгуны, десятка полтора-два. Нахлестывая лошадей, они стремительно помчались к мосту. Не оглядываясь и не отвечая на выстрелы. Несмотря на густеющие сумерки, Синклер сумел разглядеть перекошенные лица кавалеристов.
Сумерки…
Полковник посмотрел на стремительно темнеющее небо. Кому поможет падающая на Альбург ночь? Кому выгодна тьма?
– Адъютант!
– Да!
– Передайте войскам приказ: открывать огонь без предупреждения! Патронов не жалеть!
– Там уже стреляют, кретин! – рявкнул Джефферсон. – Раньше нужно было думать!
Молоденький лейтенант, готовившийся записывать приказ Синклера, вздрогнул и отвел взгляд. Ему было неприятно слышать ругань старика, однако вступаться за командира лейтенант не собирался.
– Так что же делать? – угрюмо спросил полковник.
Спросил, показав генералу, что не справился.
– Удержи мосты, Синклер, любой ценой удержи мосты. Мы должны запереть сволочей на правом берегу, – распорядился Джефферсон. – А я постараюсь разгрести то дерьмо, что заливает Старый город. – Генерал взгромоздился на лошадь и оттуда, свысока, бросил: – Эта ночь не наша, Синклер. Молись, чтобы мы ее пережили…
Саммер соглашается ехать в сферопорт, лишь увидев бегущих солдат. Но и тут ухитряется потянуть время: при появлении первых слабаков, бросившихся к мостам в самом начале столкновения, ювелир дрожащим голосом говорит, что трусы есть в любой армии. Предлагает подождать еще и лишь несколько минут спустя, убедившись, что бегут не трусы, а все, соглашается. И своей нерешительностью заставляет бамбальеро сполна отработать огромный гонорар.
– Готовы?
– Да!
– Поедемте… – лепечет Саммер, но теперь, во время работы, слушать ювелира Феликс не собирается.
– Тихо!
– Что?
– Заткнись! – шипит Хвастун и щелкает ювелира по уху. Саммер глотает рвущиеся наружу слова. И вдруг понимает, что сопровождающие его бамбальеро не менее страшны, чем толпа.
Пока ювелир бежал во двор, пока бамбальеро торопливо запихивали в фургон багаж и домочадцев, пока готовились – ситуация на улице поменялась. Солдаты исчезли, за ними торопливо проследовала ударная волна бунтовщиков – как понял выглянувший в окно Феликс, ее составляли менсалийцы и местные уголовники, – и теперь респектабельную Бархатную улицу медленно заполняла основная масса демонстрантов. Которых в первую очередь интересовала социальная справедливость.
– Это дом королевского прокурора!
– Ура!
– Это дом сахарозаводчика!
– Ура!
Дом фабриканта… министра… землевладельца…
На Бархатной улице простолюдины не селились, дома здесь поднимались богатые, в которых было чем поживиться, и бунтовщики прекрасно об этом знали. Они врывались в здания и принимались избивать слуг, требуя сказать, куда хозяева спрятали сокровища. Они растекались по этажам и внутренним дворикам, но толпа не редела – слишком много народу вывели на площадь трудовики, хватило бы, чтобы сто раз, если не больше, заселить всю Бархатную улицу.
– Сюда!
– Ломайте двери!
– Да здравствует свободная Заграта!!
Из окна вылетает кресло, а за ним – какой-то человек. Бьется о мостовую, визжит и тут же умолкает, оказавшись под сапогами демонстрантов.
– Да здравствует свободная Заграта!!
Полыхают первые здания.
– Это дом королевского ювелира!
«Вот и до нас добрались!»
– Время!
Длинный и Би распахивают ворота, Вебер и Хвастун выскакивают на улицу, а Эдди давит на газ.
Скорость и натиск.
Ничего другого противопоставить погромщикам они не могли. Только скорость и натиск. И еще – отменную выучку настоящих бамбальеро.
Залп.
Наемники догадывались, что придется действовать против толпы, а потому взяли на дело наиболее подходящее оружие – дробовики пятнадцатого калибра.
Второй залп.
Картечь врезается в людей, сметая ближайших и заставляя пригибаться остальных. Картечь обожает толпу.
Залп.
Вебер и Хвастун бегут к фургону, на ходу перезаряжают оружие, их прикрывают Би и Длинный.
Второй залп.
Бунтовщики ошеломлены. Они уже занялись грабежом, они не ожидали отпора, а потому отступают. Их замешательство продлилось секунды, не больше, но этих мгновений достаточно, чтобы фургон отъехал на безопасное расстояние.
– Храни нас святой Альстер, – бормочет Саммер.
Его жена рыдает, прижимая к себе плачущих детей. Слуги забились в угол.
– Поговори с Альстером насчет моста, – просит Вебер. – Нам нужно на тот берег.
Он кладет дробовик на пол, берет «Вышибалу», через люк выбирается на крышу фургона, с него – на кабину, на подножку и занимает место рядом с Эдди.
– Как дела?
– Скоро узнаем.
Они торопятся к мосту Прекрасных Дам. Вебер сказал, что переправы королевские солдаты не отдадут ни за что, бунтовщики увлекутся перестрелкой и обязательно пропустят крепкий удар в спину – для прорыва вполне достаточно. А в Старом городе пока тихо, так что добраться до сферопорта не составит труда. Вебер так сказал, потому что верил в здравомыслие королевских военачальников. Он гладит «Вышибалу» и ждет, Би и Хвастун заняли позиции на крыше фургона, Длинный будет стрелять из окошка. Саммер молится. Все остальные плачут. Все понимают, что вторая драка будет куда серьезнее, но…