А наблюдавшие за митингом полицейские упустили момент для вмешательства, не поняли, что собравшуюся на Университетской площади толпу пора разгонять любой ценой.
– Мы хотим свободы!
– Мы хотим счастья!
И, наконец:
– Долой монархию!
Разгоряченные люди ощутили свою силу и поверили в свою безнаказанность. Требовали счастья и свободы так, словно их должны были вынести в мешках и раздать всем желающим. Они орали.
И, продолжая требовать лучшей доли, подожгли первый магазин…
– Где Фаулз? Где Стачик? Где наше правительство?
Узнав о беспорядках, наследник затребовал во дворец всех первых лиц государства, однако премьер-министр и генеральный казначей приглашение проигнорировали. Точнее, они его попросту не получили, и сей печальный факт привел двенадцатилетнего принца в крайнее раздражение.
– Курьеры доложили, что их дома пусты!
С тех пор как король покинул столицу, Генрих-младший отказался от любых камзолов, кроме бирюзовых, цвета загратийского флага, показывая, насколько серьезно относится к возложенной на него ответственности. Обычно этот цвет подчеркивал бледность наследника, однако сейчас принц раскраснелся, не стеснялся жестикулировать и отчаянно напоминал отца.
– Смелость несвойственна штатским, ваше высочество, – громко произнес полковник Синклер. – Полагаю, Фаулз и Стачик покинули Альбург.
– Сбежали?! – Генрих-младший стукнул кулаком по столу. – Предатели!
– При всем уважении, ваше высочество, я не считаю присутствие указанных господ обязательным, – подал голос Джефферсон. – Сейчас нам пригодился бы генерал Махони, но он с вашим отцом. – Начальник полиции вытер со лба пот и кивнул на военного: – К счастью, у нас есть полковник Синклер.
Офицер вскинул голову.
Он несколько робел в присутствии наследного принца и старого генерала, поскольку общаться со столь высокопоставленными особами Синклеру удавалось крайне редко. Был он обычным командиром обычного пехотного полка, звезд с неба не хватал и в командующие не метил. В начальниках альбургского гарнизона оказался только потому, что все остальные возможные кандидаты отправились с королем на юг. За славой и карьерой. Которые, как выяснилось, можно добыть и в столице. Синклер сообразил, что решительное подавление назревающего бунта не останется незамеченным, что Генрих II обязательно обратит внимание на перспективного офицера и, возможно…
– Генерал Джефферсон, что происходит в городе?
Вопрос наследника вырвал полковника из приятных размышлений о карьерных перспективах, заставив спуститься на грешную землю.
– Полиция не справляется, ваше высочество, – честно ответил старик.
– Такой ответ становится дурной традицией, – заметил Генрих-младший.
Он старался во всем походить на отца, даже недовольную интонацию скопировал, заставив генерала едва заметно улыбнуться. Затем уселся на краешек большого отцовского кресла и, положив руки на письменный стол, твердо произнес:
– Я был уверен, что на вас можно положиться, Джефферсон.
Старый генерал мог бы сказать, что полиция – всего лишь дубинка, которую вынимают в самых крайних случаях, что народ довела до возмущения череда правительственных ошибок, что он давно предлагал ввести запрет на публичные акции, но всякий раз получал приказ «Не препятствовать нормальному течению политической жизни». Он мог бы сказать, но не видел необходимости в оправданиях. Вместо этого пообещал:
– Я постараюсь удержать мосты, ваше высочество, и не позволить им перейти на левую сторону Велиссы.
– Хотите отдать погромщикам Новый город?
– К утру они протрезвеют, ваше высочество, толпа поредеет и мы сможем…
– Чушь! – резко бросил Синклер.
– Что?
Полковник сделал шаг вперед и в упор посмотрел на юного принца.
«Я должен его убедить!»
Нужно выдернуть власть из рук Джефферсона! Нет сейчас ничего важнее, иначе после победы придется делить славу на двоих. Старика необходимо отодвинуть! И только после этого разбираться с бунтовщиками.
– Вы совершенно правы, ваше высочество, до утра бунтовщики успеют разорить половину Альбурга, что само по себе отвратительно. Но дальше будет только хуже. Я убежден, что утром к погромщикам присоединится отребье со всей провинции. Вы ведь знаете простолюдинов, ваше высочество: почуяв слабость законной власти, они вцепятся в нас мертвой хваткой. Их нужно раздавить сейчас, пока бунт не набрал обороты! Только так вы сможете отстоять столицу, ваше высочество. Только так вы окажете реальную помощь вашему отцу…
– Полковник! – перебил Синклера возмущенный генерал. – Что вы говорите? Одумайтесь!
– У меня есть план, – четко ответил полковник. И вновь обратился к принцу: – Поскольку полиция расписалась в бессилии, без помощи войск не обойтись. И чем скорее мы предпримем решительные шаги, тем лучше. Мы выведем на площадь Святого Альстера бронетяги, они обеспечат охрану дворца и продемонстрируют бунтовщикам, что вы, ваше высочество, шутить не собираетесь…
– Да, это так, – кивнул Генрих-младший.
Двенадцатилетнему принцу очень понравилось последнее замечание военного.
«Я – наследник. Я должен быть твердым! Я не собираюсь шутить!»
– А на правый берег бросим пехоту и драгун…
– Ваше высочество, не позволяйте ему вас убедить! Синклер понятия не имеет, что происходит. На улицах не люди, ваше высочество, а закусившая удила толпа! Сейчас она способна на всё и не нужно ее раздражать. Мы перекроем мосты и удержим Старый город. Но если вы пошлете на ту сторону солдат – прольется кровь!
– Я не позволю превратить Альбург в руины! – взревел Синклер.
– А я не хочу устраивать бойню!
– Бунтовщики заслужили наказание! Они призывают к свержению монархии!
– Что вы сказали? – удивился принц.
Его глаза вспыхнули, сделав до крайности похожим на отца.
– Разве генерал Джефферсон не докладывал? – Полковник прищурился. – Собравшаяся перед парламентом толпа требует свержения монархии.
Юный принц пронзительно посмотрел на полицейского.
– Это так?
И сжал кулачки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
Старик понял, что проиграл.
– Синклер, вы – безумец.
– Полковник, изложите ваш план.
Победа, победа, победа! Синклер с трудом подавил радостную улыбку и принялся чеканить слова:
– Его величество оставил под моим началом четыре тысячи человек, включая драгунский полк, а это тысяча отборных сабель. Мы перейдем Велиссу, подойдем к толпе двумя колоннами, вынудим ее отступить на юг и рассеем в пригородах. Гарантирую, ваше высочество: к утру бунт будет подавлен, а его организаторы окажутся в тюрьме. Слово за вами.