давай удиви нас! — прикрикнул на гуманоида Лёха.
Адвокат улыбнулся ещё шире и начал рассказ:
— Помните три договора, что вы со мной заключили и три доверенности, которые вы мне согласно этим договорам выдали? По одному из них я являюсь вашим адвокатом и поверенным во всех финансовых и гражданских делах. Так вот, господа, я не такой уж и плохой адвокат! За все испытанные вами мучения и неудобства я смог выбить для вас компенсацию!
— У кого? — хором спросили комедианты.
— У Генералитета Армии Альянса и Жандармов Конфедерации!
— Как? — с ужасом воскликнул Ковалёв, а Жаб молча выпучил на гуманоида свои голубые глаза.
— Это было непросто! — с гордостью сообщил Носок. — Сначала они всё отрицали, но у меня ведь есть запись признания Бронкхорста и два ценных свидетеля, то есть, вы! Долго они не продержались! Я вам больше скажу, дело даже до суда не дошло — они испугались огласки и решили оплатить компенсацию, подписав примирительный договор. Деньги от Армии Альянса уже поступили на счёт, который я по доверенности открыл на имя господина Жаба. Как я уже сказал, свой процент с этой суммы я забрал. Свадьба — дело затратное. А от Жандармов деньги придут чуть позже. Они будут платить через Торгово-Промышленную палату Тропоса, поэтому там волокиты больше. Но бумаги подписаны, так что вопрос решённый! Поздравляю вас! А вы поздравьте меня с первым успешным крупным делом! Я понял после этого, что должен заниматься исключительно адвокатурой! У меня к этому делу однозначно талант! Да и Киллоко одобрила мой выбор.
Уроженец Лифентра продолжал упиваться своей значительностью и рассказывал о планах, но комедианты его уже не слушали. И Лёха и Жаб пытались осознать весь ужас сказанных адвокатом слов.
— Кажется, я понял, почему меня не приняли в Армии Далувора и игнорируют в Генералитете, — мрачно произнёс Жаб. — Я не мог даже примерно представить причину, по которой мои боевые товарищи могли бы от меня отвернуться. Теперь я её знаю.
Для Лёхи тоже всё прояснилось, в том числе и значение слов Джии: «Нет, я, конечно, многое могу понять, в том числе и мотивы многих твоих поступков, но в этот раз ты удивил нас всех».
Со стороны его бывшей жены и тестя ситуация выглядела совершенно дикой: Ковалёв через адвоката подал в суд на организацию, которой руководит тесть, и при этом хочет, чтобы Тонг помог ему с трудоустройством. Немудрено, что тесть не захотел с ним разговаривать. И стоило признать, что в такой ситуации Тонг ещё оказался невероятно вежлив. Впрочем, возьми он трубку и обматери зятя, всё бы раскрылось, и можно было бы как-то откатить ситуацию.
Лёхе стало невероятно стыдно, аж до желания провалиться сквозь землю. А ещё его поразила нелепость всей этой ситуации. Это было настолько дико и нелепо, что Ковалёв расхохотался — громко, во весь голос, до слёз. Комедианту не было весело, этот смех был защитной реакцией организма, способом выпустить пар, не убив при этом Носка.
У амфибосов такой замечательной способности, как умение смеяться, не было, и Жаб без особых раздумий бросился душить адвоката. Он схватил беднягу за горло и, извергая ругательства на своём языке, стал сжимать пальцы. Носок захрипел, и кожа на лице гуманоида пошла тёмными багровыми пятнами.
Ярость накрыла Жаба с головой. Он кричал и душил бедного уроженца Лифентра. Таким своего друга Лёха ещё не видел. Амфибос тряс Носка так, будто хотел вытрясти из него дух. Гуманоиду повезло, что Жаб в состоянии аффекта позабыл все свои навыки. Он мог свернуть несчастному адвокату шею, мог вырвать сердце, нанести множество различных травм, несовместимых с жизнью, но вместо этого, лишь сжимал свои пальцы на шее Носка. А адвокат лишь хрипел и багровел.
— Жаб! Отпусти его! — закричал Лёха и стал оттаскивать друга от гуманоида. — Сейчас придушишь идиота, а сядешь потом как за нормального!
Ковалёву удалось оттащить друга от адвоката. Носок принялся быстро и глубоко дышать и растирать шею, а комедиант глубокомысленно заметил:
— Оно понятно, что за такого придурка боевому офицеру много не дадут, тем более, повод его придушить — веский. Но как минимум штраф заплатить придётся, а нам деньги на Жука нужны!
— Я готов отсидеть за убийство! — прорычал разгневанный амфибос. — Это позор! Позорище! Я больше не смогу прилететь на Далувор! Мне теперь стыдно ступить на землю моей Родины! Никто в Армии Далувора и в Армии Альянса больше не подаст мне руки! Мои боевые товарищи считают меня ничтожеством и предателем!
Жаб тяжело дышал, его трясло от возмущения и злости, лицо стало тёмно-оливковым и, казалось, взглядом, каким он смотрел на Носка, можно было разжигать костёр, но всё же он потихоньку успокаивался.
— Ну вот! — негромко произнёс Лёха. — Все взяли себя в руки.
Но комедиант поторопил события, его друг неожиданно отвесил адвокату сильнейшую затрещину. Носок отлетел на несколько метров, упал на пол и… заплакал.
— Только не это! — воскликнул Ковалёв! — Вот только слёз здесь ещё не хватало!
К этому времени прибежала, вызванная официантами, служба безопасности ресторана. Завидев охранников, Лёха натужно улыбнулся и заявил:
— Всё нормально ребята! Всё просто отлично! Мы актёры любительского театра, репетировали сцену, немного увлеклись, бывает! Зато как жизненно получилось, аж официанты поверили!
Игнорируя Ковалёва, охранники подошли к Носку и помогли ему подняться. Один из них обратился к гуманоиду:
— Что здесь произошло? На вас напали?
— Ничего страшного, — ответил адвокат. — Мой друг сказал вам правду — мы увлеклись. Всё нормально, разбитую посуду я оплачу.
Охранники ушли, Носок сел на стул и снова заплакал.
— Да не реви ты! — опять прикрикнул Ковалёв, но уже не так агрессивно. — Дел натворил, как сотня диверсантов, а плачешь как девчонка!
— Объясняй всё по порядку! — рявкнул Жаб.
— А что тут объяснять? — размазывая по лицу слёзы, проскулил гуманоид. — Я хотел вам помочь. Хотел вам денег добыть. Вы столько всего натерпелись из-за этих Жандармов и Генералитета. Их махинации с фальшивыми наследниками могли стоить вам жизни. Откуда мне было знать, что вы после всего этого так хорошо к ним относитесь?
— Ну у них не было вариантов, им нужно было как-то решать проблему на Далуворе, — возразил Лёха.
— Они могли просто вернуть принца, а они ради сохранения тайны подставили под угрозу жизни ещё четырёх