нос. Она чувствовала, что Спам Риск еле сдерживает смех, а Элис боится, что если он рассмеется, Рокси расстроится. Она досмотрела видео до конца, но не расстроилась. Более того – расхохоталась. Спам Риск тоже, а за ним и Элис. Они посмотрели ролик еще раз. Если бы речь шла о ком-то другом, Рокси не задумываясь посмеялась бы над неудачливой девушкой. «Это не я», – подумала она. Да, это кто-то другой. «Это не я», – повторила она про себя.
– Детка, ты ударилась лицом о столб и тут же встала. Никто не может свалить Роксану-Банану. Разбила нос – не страшно. Роксана-Банана – лучшая!
«Да, – подумала Рокси, – я лучшая!»
«Унца-унца-унца» – гудела музыка. Неоновые лучи высвечивали на танцполе перевозбужденную блондинку и ее чуть менее перевозбужденную подругу, одетую совсем не для клубной вечеринки. Здесь было здорово – весело и свободно. Рокси забыла обо всем. Она закрыла глаза и танцевала, танцевала…
Элис держала глаза открытыми. Сперва она не обратила внимания на случайные взгляды в сторону Рокси, а когда обратила, то не придала значения. Но вскоре стало ясно: люди ее заметили.
Потом кто-то решил сделать селфи с танцующей Роксаной-Бананой, и дамбу прорвало. Со всех сторон замелькали вспышки телефонов. Элис схватила Рокси за руку. Та открыла глаза и увидела, что происходит. Они метнулись сквозь толпу, прочь с танцпола, без очереди вломились в туалет и заперли дверь.
– Меня узнали?
– Да.
– Пара человек или…
– Все. Такое ощущение, что до всех дошло одномоментно.
Не совсем так. Едва заметив Рокси, Спам Риск принялся втихаря твитить, поэтому толпа его друзей и друзей друзей ринулась во «Всегдаландию», чтобы своими глазами посмотреть на Роксану-Банану.
– Черт, – сказала Рокси. – Что будем делать?
– Не знаю, – отозвалась Элис. И тут музыка стихла.
– Леди и джентльмены, – раздался голос снаружи, – сегодня у нас особый гость. Поприветствуем Роксану-Банану! – Толпа радостно зашумела. На лице Рокси отразилась внутренняя борьба. Прошло много лет с тех пор, как Элис слышала аплодисменты в свой адрес, однако она помнила это чувство и знала, что оно завораживает, даже если ты втайне ненавидишь рояль. – Давайте пошумим и посмотрим, выйдет ли она к нам, – продолжил диджей. Раздался рев.
– Что делать? Может, выйти?
– Не надо. Боюсь, ты потом пожалеешь.
– Но они там с ума сходят. Только послушай.
Так оно и было. Рокси не могла найти себе места. Элис заметила на стене надпись черным маркером. Жирные, почти квадратные буквы складывались в слова: «БЕЗУМЬЕ СИЛЬНЫХ ТРЕБУЕТ НАДЗОРА»[50].
Элис чуть приоткрыла дверь. На нее смотрели десять пар глаз.
– Пожалуйста, скажите диджею, пусть поставит «Блондинку-самоубийцу» группы «ИНКС».
Она захлопнула дверь. В клубе воцарилась относительная тишина, пока сообщение кочевало из телефона в телефон от туалета до диджейского пульта.
Когда наконец из всех колонок донеслись звуки губной гармошки и раздался знакомый ритм, дверь туалета распахнулась, и оттуда появилась гламурная амазонка из восьмидесятых (точнее, из девяностых), в сногсшибательном парике, темных очках, леопардовой юбке и кожаном топе. Она гордо прошествовала сквозь толпу, и толпа – простите за каламбур – совершенно обананела. Блондинка-самоубийца вышла в центр зала и принялась танцевать.
Она танцевала и танцевала, и пусть это получалось у нее не лучшим образом, толпе нравилось. Когда песня закончилась, блондинка застыла в победной позе, и клуб содрогнулся от восторженных воплей.
А потом она сняла светлый парик и темные очки, и толпа не поверила своим глазам. Это какая-то другая девушка, совсем не похожая на Роксану-Банану из инстаграма или «Жеваного крота». Каждый, кто жил в Нью-Йорке тем летом, точно знал – у Роксаны-Бананы пышные рыжие кудри. А у этой девушки их не было. Где кудри?
Они остались на полу в туалете. Рокси со своей новехонькой короткой стрижкой ждала в такси. Через пятнадцать минут Элис Квик в красном кожаном топе и леопардовой юбке, с платиновым париком под мышкой, невозмутимо вышла из «Всегдаландии» и села в машину. Девушки уехали.
Они хохотали по пути домой, выходя из такси, спускаясь в подвал, отпирая дверь в квартиру и ложась в постель. Полночь подкралась незаметно. Едва Элис начала засыпать, задребезжал телефон: «ДОБРОЕ УТРО. ДО ТЕСТА ОСТАЛОСЬ 19 ДНЕЙ».
Элис боялась проснуться с головной болью, а в результате проснулась с головной болью, помноженной на три. Пришлось выпить кофе и принять три таблетки обезболивающих. Она злилась на себя и старалась продолжать злиться, иначе ей пришлось бы злиться на Рокси. Превозмогая вязкое похмелье и стиснув зубы, она принялась искать свои карточки.
Через несколько минут Элис постучалась к подруге.
– Рокси, где твой пакет из «Эппл стор»? Там должна быть коробка с карточками.
Рокси кое-как приподнялась на локтях и тут же рухнула обратно.
– О нет, – простонала она.
– Что такое?
– Я оставила их в туалете.
– В клубе?
– Да.
– Мои карточки остались во «Всегдаландии»?
– Прости.
И тут Элис накрыло: жаркой волной обрушился тот самый всплеск эмоций, много лет назад заставивший ее повредить себе руку. Она оглядела комнату в поисках объекта, на котором можно сорвать злость, нашла его, и в тот же миг коробка с кукурузными хлопьями полетела через всю комнату и ударилась о стену. Содержимое разлетелось во все стороны.
– Элис, какого черта?
Рокси рассердилась. От этого Элис взбесилась еще сильнее.
– Мне нужны мои карточки!
– Когда клуб откроется, мы поедем туда и заберем их. Господи, не надо кидаться вещами!
– Да пошла ты!
– Что?!
Рокси не ожидала такой вспышки. Элис тоже, но гнев, копившийся в ней долгое время, наконец прорвался наружу.
– Единственное, чего я хотела, – подготовиться к тесту, – выкрикнула она. – А ты каждый день, все гребаное лето мне мешала! Я так больше не могу! Мне нужно заниматься. Заниматься, блин! Что со мной не так?
– Что с тобой не так? Просто ты – настоящая подруга, – сказала Рокси. – Ты заботилась обо мне, как никто другой. Я не хочу, чтобы ты об этом жалела. Есть вещи поважнее, чем учеба на врача.
Элис разозлилась еще больше.
– Вот! Именно от этого все неудачи! Если не считаешь свое дело самым важным, никогда не добьешься успеха. А я должна добиться успеха. Я ухожу. Съезжаю.
– Куда?
– К Питтипэт. Поживу у нее, пока не сдам тест. Я заплатила за месяц и заплачу за следующий, только оставь меня в покое. Я больше не могу.
– Чего не можешь?
– Жить с тобой, Рокси. Прости.
– Но мы ведь по-прежнему останемся подругами, правда?
Глаза Рокси наполнились слезами. Элис поняла, как ей сейчас одиноко. Она постаралась взять