class="p1">Философы всегда указывали на опасную способность фантазии человека заставлять разум отвечать на вопросы, не имеющие отношение к действительности. Известно, что человек может представить себе несуществующих животных, например дракона или единорога. Как относиться к заявлениям: «У единорога нет рога» или «У кентавра львиная голова»? Естественно, у единорога есть рог и у кентавра голова человека. Но как можно ошибаться по поводу несуществующего? В попытке реабилитировать разум, дабы признать, что от него тоже есть польза, Фома Аквинский задался вопросом, как отделить знание о реальном мире от химер человеческой фантазии. Следуя Аквинскому, на вопрос можно ответить приблизительно так: свойства фантастических существ определены предварительной договорённостью людей. Тогда в чём же разница между кентаврами и лошадьми? Фома учил: творения человеческой фантазии ограничены, их нельзя изучать, как можно, например, изучать лошадей. Создания Бога «существуют». Они не творения человеческой фантазии, они творения Бога. Творения Бога, с которыми сталкиваемся в мире, мы воспринимаем с помощью чувств и изучаем с помощью разума (за лошадью можно наблюдать). Вот он, поворот от враждебного отношения к более благожелательному по отношению к чувственному познанию и рациональному осмыслению. Фома Аквинский твёрдо придерживался той точки зрения, что озарение гораздо более важный способ познания, чем чувственное восприятие и рациональный анализ, но их нельзя исключать как метод поиска истины.
Отвечая на упрёки теологов, Фома писал:
«…Не мне, бедному монаху, отрицать, что вам принадлежат ослепительные алмазы мудрости самой совершенной математической формы и излучающие чистейший звёздный свет. Да, вы владеете этими сокровищами; они существуют до того, как мы успели о них подумать, не говоря уже о том, чтобы потрогать или послушать.
Но я не стыжусь признаться, что мой разум питается моими чувствами; о чём я думаю, во многом зависит от того, что я вижу, слышу, осязаю. Все эти ощущения настолько, насколько это касается моего разума, я вынужден считать реальными. Я не верю, что Бог создал человека только для особых, возвышенных размышлений, которым вам посчастливилось иметь возможность предаваться. Я верю, что существуют промежуточный мир фактов, становящийся через наши чувства объектом разума. Разум, как представитель Бога в человеке, властвует в этом мире. Правда, что люди, по своей природе, ниже ангелов, но они выше животных и всего того, что их, людей, окружает. Конечно, человек может быть жалким, и даже очень жалким. Но то, что смог постичь один человек, доступно и другому, и, если старый язычник по имени Аристотель поможет мне на моём пути, я смиренно поблагодарю его».
В своих усилиях по реабилитации рационального мышления Фома привёл рациональные доказательства бытия Божьего, коих, как известно, ровно пять. Сейчас может вызвать усмешку, что в своих доказательствах Фома приписал функции перводвигателя Аристотеля Богу. Но надо понимать, что с помощью учения Аристотеля Фома брался объяснять христианские догмы, которые всегда считались откровениями и в доказательстве не нуждались. Фома был уверен, что вопросы метафизики можно и нужно обсуждать с помощью рациональных рассуждений. Именно для подтверждения правомочности рациональных доводов он предпринял свою попытку. По мнению Фомы Аквинского, рационально рассуждая, можно получить ответы, которые хотя и будут неполными, но не будут и ложными, тогда как другие теологи были убеждены, что только озарение истинной веры позволяет избежать искажений в понимании утверждений, касающихся существования Бога.
Фома Аквинский не искал доказательство существования Бога как отправную точку для разговора с атеистами, которых на тот момент просто не было. Он считал, что врождённого, но, тем не менее, не очень ясного знания о существовании Бога недостаточно, и приводимые доказательства помогут воздержаться от греха тем, на кого воздействуют рациональные доводы – например, сторонникам учения Аверроэса.
Фома глубоко и искренне верил в Бога и католические догматы.
«Простое зрелище порядка и целенаправленности, господствующих в мире, достаточно для того, чтобы показать нам, что не слепая природа произвела вещи по какой-то необходимости, но что их свободно выбрало мудрое провидение». Переведя на современный язык, Фома усомнился в том, что для объяснения развития мира достаточно привлечь вероятностный подход или что-нибудь типа гениальной гипотезы Дарвина.
Чем отличается «озарение» в постижении религиозной истины от догадок исследователя, следующего рациональным рассуждениям и делающего открытие? Почему вообще происходит переход от «не знаю» к «знаю», от «не понимаю» к «понимаю»? Почему Господь снисходит до людей и открывает им истину? Возможно, наука в наши дни и не имеет чёткого ответа, но теология XIII века ответ сформулировала, и во многом благодаря Фоме – чтобы люди могли спастись. Способность воспринимать истину с помощью рациональных рассуждений Фома Аквинский считал одним из даров Святого Духа.
Фома приоткрыл дверцу для исследования природы. Можно долго обсуждать, в чём Фома был прав, а где ошибался, привнес ли он нечто совершенно чуждое религиозному мировоззрению или, наоборот, своими рассуждениями дал возможность развиваться католическому учению. Оставим это дело философам и теологам.
На алтаре в церкви Святой Екатерины в Пизе, построенной в 1341 году, висит картина работы художника Франческо Траини «Триумф Фомы Аквинского».
Позднее, приблизительно через 100 лет, картину повторил с небольшими изменениями Беноццо Гоццоли. Картина символизирует победу христианства над мусульманским учением. На картине Аристотель и Платон демонстрируют свои книги католическому философу. У ног Фомы – поверженный Аверроэс. От книги, которую держит в руках Фома, исходит сияние Истины.
Жильсон Э. Томизм. Пер. Г.Д. Вдовиной. М.–СПб.: Университетская книга 2000.
Шишков А.М. Средневековая интеллектуальная культура. М.: Издатель Савин С.А., 2003.
D'Arcy M. C. Thomas Aquinas. London, E. Benn limited, 1930.
Steenberghen F. van. Philosophical movement in the thirteenth century. Edinburgh, Nelson, 1955.
Weisheipl J.A. Friar Thomas d'Aquino: His Life, Thought, and Works. Oxford, Blackwell, 1975.
Дунс Скот
Fides quaerens intellectum.
Вера ищет понимания.
Св. Ансельм Кентерберийский «Слово к внемлющему» (Proslogion).
При изучении исторического материала часто приходится прилагать усилия, чтобы мысли не уходили слишком далеко в сторону, а внимание не распылялось. Интересных фактов много. Отдельные находки приходится откладывать, надеясь, что когда-нибудь удастся к ним вернуться. В то же время некоторые проблемы долго лежат без движения, так как целенаправленные консультации со всевозможными энциклопедиями не дают ответа. Небольшим, но раздражающим своей неподатливостью, был вопрос, что означают жесты персонажей на портретах из студиолы, в частности, такой выразительный как у Дунса Скота [Рис. 40]. Похожие жесты можно видеть у Боэция и у Фомы Аквинского. Ответ нашёлся в книге Лучиано Келеса «Студиола Урбино». Боэций, Фома Аквинский и Дунс Скот считают, приводят доводы. Жесты персонажей квалифицируют их как логиков и