свои духовные силы божественному деянию, книге природы, которая лежит перед ним открытой во все времена.
7.
Прежде чем двигаться дальше, давайте подведем итоги:
– Бог хотел небытия;
– Его бытие было препятствием для немедленного вхождения в небытие;
– существо должно было распасться в мире множественности.., чьи отдельные существа все стремятся к небытию;
– в этом стремлении они мешают друг другу, они борются друг с другом и таким образом
ослабляют свою силу;
– вся сущность Бога перешла в мир в измененной форме, как некая сумма сил;
– весь мир, вселенная, имеет одну цель – небытие, и достигает ее путем постоянного ослабления своей суммы сил;
– каждый индивид, через ослабление своей силы, в процессе своего развития доводится до того состояния, когда его стремление к уничтожению может быть реализовано.
8.
Теперь необходимо рассмотреть те из этих результатов, которые относятся к имманентной сфере.
В неорганической сфере у нас есть газы, жидкости и твердые тела.
У газа есть только одно стремление: рассеяться во всех направлениях. Если бы он мог беспрепятственно осуществлять это стремление, он не был бы уничтожен, но становился бы все слабее и слабее; он приближался бы к уничтожению все больше и больше, но никогда не достиг бы его, или: газ имеет стремление к уничтожению, но не может достичь его.
В этом смысле мы также должны думать о состоянии мира в его первые периоды.
Индивиды, как огненный первобытный туман при самом быстром вращении, расширяли сферу своей силы, которую мы, субъективно, не можем определить пространственно, все дальше и дальше в абсолютном небытии, непрерывно борясь друг с другом, пока усталость индивидов не стала настолько велика, что они не могли больше поддерживать себя в газообразном состоянии и превратились в каплевидную жидкость. Физики говорят, что они потеряли часть своего тепла в холодном пространстве: какое плохое объяснение! Они были настолько ослаблены самим стремлением и борьбой, что, если бы присутствовал проницательный субъект, он мог бы объективировать их стремление, их сущность, только как жидкость. —
У жидкости есть только одно стремление: она хочет, растекаясь горизонтально во все стороны, достичь идеальной точки, лежащей вне ее. Но то, что стремление к идеальной точке есть вполне открытое стремление к небытию, очевидно; ведь каждый флюид, которому удалось достичь цели своего стремления, был бы немедленно уничтожен.
В те периоды мира, когда газообразные индивиды переходили в жидкие, начиналось формирование мировых тел. Все жидкости всегда стремились только к определенному центру, которого они не могли достичь. Если мы посмотрим только на нашу Солнечную систему, то увидим одну огромную сферу газа, со всех сторон окутанную огненным жидким морем (похожим на мыльный пузырь). Каждый газ внутри имел тенденцию прорваться сквозь море и рассеяться во все стороны; море, с другой стороны, имело тенденцию стремиться к центру газовой сферы. Это привело к необычайно большому напряжению, огромному давлению и контрдавлению, без какого-либо другого результата, кроме постепенного ослабления отдельных сил, пока, наконец, вокруг всего этого не образовалась твердая оболочка.
У каждого твердого тела есть только одно стремление: к идеальной точке, лежащей вне его.
На нашей Земле эта точка является центром Земли без расширения. Если бы любое твердое тело могло беспрепятственно достичь центра Земли, оно было бы полностью и навсегда мертво в момент своего прибытия.
Следующие периоды развития мира, последовавшие за теми, в которых вокруг мировых тел образовались твердые оболочки, были наполнены великими преобразованиями. Поскольку весь мир с самого начала находился во вращательном движении, то (вероятно, не очень плотные) твердые тела отделились и кружились, как кольца, вокруг центрального солнца, пока, при дальнейшей трансформации, не сформировались в планеты, в то время как центральное тело, согласно гипотезе Кант-Лапласа, продолжало сгущаться при непрерывном дальнейшем охлаждении и сжатии (ослаблении силы).
9.
Первоначальное состояние мира представляется нашему мышлению как бессильное стремление индивидов к абсолютной смерти, которое находило лишь частичное удовлетворение во все большем ослаблении определенной суммы сил.
В мире того времени, как и в каждом газе нашего нынешнего мира, отражается трансцендентное препятствие, которое Бог нашел для своего бытия, когда хотел быть ничем, или также тормозящий момент: из каждого газа виден рефлекс трансцендентной судьбы, которую Бог хотел быть ничем, но не мог сразу найти исполнения.
В последующие периоды нам показывают людей, которые могли бы получить полное и
всестороннее удовлетворение своих желаний, если бы смогли беспрепятственно достичь своей цели.
Однако нынешняя Вселенная не может быть представлена иначе, как в виде конечной сферы, неизмеримо большой для нашего духа, с жидкой или чрезвычайно легкой твердой оболочкой, внутри которой каждый неорганический индивид не может достичь цели своего стремления, или, другими словами, Вселенная находится в огромном напряжении, которое постоянно ослабляет определенную сумму сил.
10.
Во всем неорганическом царстве вселенной есть не что иное, как индивидуальная воля с определенным стремлением (движением). Она слепа, т.е. ее цель заключена в ее стремлении, уже сама по себе содержится в движении. Его суть – чистый импульс, чистая воля, всегда следующая импульсу, который она получила при распаде единства на множественность.
Когда мы говорим, что газ хочет бесконечно рассеиваться, а жидкости и твердые тела хотят достичь идеальной точки вне себя, мы лишь выражаем тот факт, что проницательный субъект, следуя направлению стремления, приходит к определенной цели. Независимо от познающего субъекта, каждое неорганическое тело имеет лишь определенное движение, является чистым реальным инстинктом, просто слепой волей.
И теперь я спрашиваю: как воля химической идеи должна теперь отражаться в духе человека? Как воля к жизни? Ни в коем случае! Согласно всему, что было до этого, это чистая воля к смерти.
Это очень важный результат. В неорганическом царстве во всем мире жизнь – это не воля, а аннигиляция;
Смерть – это воля. Мы вообще имеем дело с волей только потому, что нужно достичь чего-то, чего еще нет, потому что существует тормозящий момент, который делает немедленное достижение невозможным. Жизнь не воля, а лишь видимость воли к смерти, и то в первоначальном состоянии мира и в каждом нынешнем газе: видимость тормозящего момента в индивиде, и в каждой жидкости, и в каждом твердом теле: видимость стремления, предотвращенного извне. Поэтому даже в неорганическом царстве жизнь отдельного человека не является средством достижения цели, а средством является борьба в целом, или, скорее, множественность, которая ее обуславливает. Жизнь в неорганическом царстве – это всегда только видимость, это постепенное движение химических идей к смерти.
Пока в мире существуют газообразные идеи (а они по-прежнему перевешивают все остальные), до тех пор сумма сил, существующих в мире, не созрела для смерти. Все жидкости и твердые тела созрели для смерти, но вселенная – это сплошное целое, коллективное единство, находящееся в динамической согласованности во всем, с одной единственной целью: небытие, и поэтому жидкости и твердые тела не могут достичь исполнения своего стремления, пока все газы не ослабнут настолько, что тоже станут твердыми или жидкими, или другими словами: вселенная не может стать ничем, пока вся сумма сил, содержащихся в ней, не созреет для смерти.
С этой точки зрения, по отношению к целому, жизнь жидкостей и твердых тел, то есть их внешне заторможенное стремление, предстает как средство, а именно как средство к цели целого.
Поэтому в физике мы заняли слишком низкую позицию по отношению к химическим идеям и получили лишь половинчатый результат. Мы совершенно правильно признали заторможенное стремление всех идей как жизнь, но, поскольку мы остановились на этом, или, скорее, должны были остановиться на этом без метафизики, мы ошиблись в объяснении воли. Химическая идея хочет смерти, но может достичь ее только через борьбу, и поэтому она живет: в своей глубинной основе это воля к смерти.
11.
Мы вступаем в органическое царство. Из физики мы должны помнить, что это не что иное, как форма ослабления суммы сил,