пытаясь достать алхимика.
Наконец Джерак выпрямился и поправил очки на носу.
– Примечание: подтверждается повышенная устойчивость к жару. Скорость заживления значительно снижена по сравнению с тупыми травмами, или… ах ты…
Свиток, перо и чернила валялись на его рабочем столе. Он совсем забыл, что последняя помощница сбежала пару часов назад во время какой-то процедуры – вероятно, не вынесла зрелища удаления языка у объекта щипцами и горячим ножом. У алхимика имелся и другой помощник, но он не был уверен, что это неуклюжее существо еще живо, а не умерло в процессе изготовления негашеной извести. Что случилось со стеклодувом с ловкими пальцами? Он не мог припомнить. Он был слишком занят, чтобы отслеживать перемещения посторонних людей, которые неизменно оказывались неумелыми или ненадежными.
Он вздохнул, бросил на наковальню горячую кочергу, чтобы остыла, и вытер грязные руки о фартук.
– В нынешней молодежи совсем нет любознательности.
Когда-то он надеялся заменить помощников-людей механическими големами, обладавшими достаточной сноровкой для алхимических опытов. К сожалению, его первые эксперименты в этой области потерпели крах, а мастерскую дотла сожгла толпа деревенских идиотов. Он похитил и использовал всего двух крестьян – по его мнению, совсем небольшая цена за передовые знания. Но их семьи, очевидно, не имели никакого понятия об искусстве алхимии.
Он осмотрел мастерскую, подводя итог своих приготовлений к грядущей войне. Учитывая скудность сил защитников Тарнбрука, объем выглядел недостаточным. Джерак Хайден изготовил сосуды с негашеной известью, чтобы ослеплять и сжигать, разрывающиеся железные сферы, кислоты, рвотный газ и любимый с давних пор препарат – зрительный газ, вызывающий у субъектов видения и сводящий с ума. Все это довольно сильно зависело от погоды и ветра, а природа – штука непостоянная – в половине случаев умудрялась бросить вызов его самым точным расчетам.
Результаты трудов казались Джераку скучными, что такого гения раздражало. Он порадовался взрывающимся свиньям, но животных в итоге осталось немного, и к тому же он ненавидел повторять эксперимент, зная, что результат окажется идентичным. Этой нудной работой подобает заниматься более слабым умам. Поджав губы, он взглянул на прикрытую холстом фигуру в углу, ткань была зацеплена за острые металлические края. Это будет ужасный сюрприз для любого, кто рискнет ему угрожать, будь то солдат империи, грязный крестьянин или тупоголовый коллега.
На минуту он задумался о том, чтобы полностью отказаться от войны с Империей света и принять дар вампиризма от объекта, лежавшего на столе. Возраст проявлял себя как злейший враг его глубокого интеллекта – Джерак Хайден прекрасно осознавал возможность угасания своего таланта по мере старения смертного тела. Зрение уже становилось проблемой, хотя ничего такого, с чем не справились бы стеклянные линзы и фонари. Останавливало лишь то, что, как выяснилось, все отродья Лоримера Фелле дичают как звери. Нужно глубже это исследовать, прежде чем принимать решение. Целый мир зарыдает, лишившись такого гения, как Джерак Хайден.
Бросив взгляд на дверной проем, он внезапно заметил седовласую Черную Герран, которая за ним наблюдала, а учитывая глубину и важность его размышлений, – возможно, уже давно.
– Как идут дела? – поинтересовалась она, равнодушно глядя на истерзанный торс вампира.
Алхимик секунду ее изучал, отмечая обвисшую кожу, темные круги под глазами, нахмуренные брови и болезненно сжатые губы. Магия наложила свой отпечаток, подумал он. Вероятно, потому что все они просто пользователи, а вот он изучил все сложное внутреннее устройство этого мира и теперь применяет свои прекрасные знания. Разумеется, они очень могущественны, но им недостает подлинного понимания сил, которые они, по их мнению, контролируют.
Она откашлялась.
Джерак Хайден вздрогнул и переключил внимание с внутреннего мира на внешний.
– Удовлетворительно, – сказал он, – если учесть время и доступный мне материал. Я подготовил алхимические препараты, они в тех сосудах у дальней стены. Но их недостаточно, чтобы остановить атаку превосходящих сил в таком размере, как ты ожидаешь.
– Пригодится любая помощь, – сказала она. – Но я уверена, твой вклад будет совсем не малым. Что у тебя под тем полотном?
– Незавершенная работа, – ответил он, не вдаваясь в подробности. Он определенно не собирался разглашать информацию о прекрасном маленьком механизме смерти, с помощью которого намеревался выбраться из этого захолустья. Никто по-настоящему не понимал его гениальности. Здесь его зовут сумасшедшим, а ведь он – поистине просветленное существо. Одно только его медицинское исследование могло открыть новую эру в методике лечения трехсот восьмидесяти девяти болезней – для этого достаточно было бы перевести знания в текст и нанять писцов для копирования. Не то чтобы Джерака Хайдена волновало сохранение жизней, но знания – вот что важно. Его оскорбляло, как мало ученые Эссорана знают о собственном теле. Он покажет, как ограниченно их мышление, и, может быть, один или двое, признав его гениальность, последуют за ним, чтобы вырваться из этой идиотской трясины.
Черная Герран спокойно приняла его замешательство.
– Что еще ты сможешь произвести в ближайшие несколько дней?
Он достал из кармана квадратик мягкой белой ткани и принялся тщательно протирать линзы очков.
– Это будет полностью зависеть от того, насколько ты стала брезглива. Я могу творить чудеса, если ты готова за них платить. А вернее, если ты согласна, чтобы другие заплатили за достижение твоих целей. Может быть, моя работа в Муравейнике и была бесконечной рутиной, но в области изучения минералов и химических исследований она оказалась весьма поучительной. Я мог бы создать весьма полезное зелье.
Черная Герран прикрыла глаза и вздохнула.
– Какую же цену должны заплатить жители Тарнбрука?
Алхимик сменил очки на носу.
– При использовании высокой дозы те, кто все-таки выживет, могут получить целый ряд постоянных побочных эффектов, включающих деградацию суставов и мышц, эрозию кишечника, затруднение дыхания, безумие и даже смерть.
– А если ты дашь им меньше твоего варева?
Он недовольно поморщился.
– Использование пониженной дозировки вызовет лишь лихорадку и расстройство желудка. Высокая придаст силу, ярость и быстроту, что, как я думал, тебе и надо.
Она опять открыла глаза.
– Я призову добровольцев.
Алхимик нахмурился:
– Что, прости?
– Я не сомневаюсь, что найдутся люди, готовые на такое, – те, кто уже потерял близких во время первого нападения империи и не имеет ни сил, ни желания жить дальше без них.
Джерак Хайден припомнил, как много раз пытался от имени Черной Герран привлечь испытуемых в свои опыты и эксперименты. Никто не ценил его стремление к знаниям, и потому согласие любого живого существа без принуждения отказаться от здоровья и жизни казалось алхимику полностью нелогичным. Ему пришло в голову, что, отвергая низменную человеческую природу, он упускал из виду другие, менее обременительные методы приобретения подопытных – такие