приняты на вооружение. Не возражай! — прикрикнул капитан, заметив выражение лица Федора. — Это ты придумал бомбомет, мы лишь довели конструкцию. Помню, как привез его на испытания. Артиллеристы поначалу улыбались: дескать, притащили чудную треногу. Ой, она еще стреляет? Но, распробовав, оторваться не могли — так понравилось. Сожалели, что снарядов мало. Замечание было лишь одно: калибр поменять. Среди пушек трехдюймовки есть, могут снаряды перепутать. Да и бомбу сделать помощнее. Ты калибр сходу предложил — 82 миллиметра. Переделывать не пришлось, кроме лишь трубы. А ведь мы с Мишей опасались. Я не сомневаюсь, что вот здесь, — он указал на голову Федора, — еще ворох изобретений. Потерять все это из-за дамочки? Дуры, бросившей тебя? А теперь запомни. Еще раз так сделаешь — не считай меня в друзьях!
— Успокойся, Николай! — вмешался Рогов. — Федор поступил, как надлежит. Этот хлыщ все равно б не отвязался. Не знаю, почему к Федору пристал, возможно, чтоб о мерзостях его не рассказали. Зато теперь даже Осененные не посмеют бросить вызов. Побоятся. Ты, кстати, — посмотрел Федора, — не желаешь поступить в гвардейский полк? Могут ведь принять.
— Я там ничего не потерял, — ответил Кошкин. — В Туле у меня друзья.
— А невеста? — улыбнулся Рогов.
— С невестой напряженно, — вздохнул Федор. — Знаю, ты о ком. Варвара — замечательная барышня, умная и милая. Я ей очень благодарен. Только сердцу не прикажешь, а оно пока молчит.
— Все равно — за дам! — воскликнул Куликов и наполнил рюмки. — Стоя, господа!
Не успели офицеры их опорожнить, как в дверь громко постучали. Федор поставил рюмку и пошел открывать. За порогом номера обнаружился незнакомый капитан в щегольском мундире с аксельбантами на плече.
— Мне нужен штабс-капитан Кошкин, — сообщил громко.
— Это я, — сказал Федор.
— Приведите в себя в порядок и следуйте за мной. Немедленно.
— Объяснитесь, господин капитан! — подошел Куликов. — Кто вы и по какому праву приказываете нашему другу?
— Адъютант государя, князь Куракин, — процедил офицер. — Выполняю повеление Его Императорского Величества. Вы удовлетворены?
— Да, — сказал Федор. — Минуту, господин капитан. Застегну мундир, возьму шашку и фуражку…
— Зачем Федор государю? — спросил Куликов у друга, когда Кошкин с адъютантом удалились.
— Что-то связанное с дуэлью, — вздохнул Рогов. — Черт бы их всех побрал, этих Осененных!
Эпилог
Георгий смотрел на стоящего перед ним офицера. Невысок, неказист, но держится уверенно. Не смущен вызовом к царю — смотрит без подобострастия во взоре. Царь ощутил приступ раздражения.
— Господин штабс-капитан! — начал ледяным тоном. — Мы вами недовольны. Вас пожаловали орденом и чином, сделали героем. Ну, и что в ответ? Вы убили Осененного, офицера моего личного полка.
— На дуэли Ваше Императорское Величество.
— Знаю! — фыркнул царь. — Как и то, кто был инициатором поединка. Осведомлен и о причинах вызова. Только я не верю в подлость князя. Он из уважаемого рода и не мог так поступить.
— Граф Васильчиков подтвердил мои слова.
— Он просто испугался умереть. За проявленную трусость отчислен из гвардейского полка. Поедет в Туркестан. Я желаю получить доказательства вашей правоты. Если их не будет, строго накажу.
— Дворянка Соколова, ставшая причиной ссоры, прислала мне письмо. — сказал, поколебавшись, Федор. — Предназначенное лично мне. Но вы мой государь, потому вправе знать. Извольте.
Он достал из кармана сложенный конверт и протянул его Георгию. Тот взял, раскрыл и вытащил из него листки. Развернув, стал читать. Не прошло минуты, как лицо царя перекосила брезгливая гримаса. Дочитав, он протянул листки стоявшему сбоку генералу. Пока тот знакомился с письмом, Георгий достал из конверта перстенек.
— Это что?
— Обручальное кольцо. Я подарил его Юлии Сергеевне при помолвке. Она вернула в знак разрыва отношений.
— Простенькое, — оценил Георгий. — Но милое.
Он положил колльцо в конверт и вернул тот Федору. Великий князь протянул листки. Федор взял и засунул все в карман.
— Что скажешь, дядя? — спросил Георгий генерала.
— Штабс-капитан не врет — такое не придумаешь. Времени подделать доказательства у него не имелось. Как ни горько сознавать, но князь оказался подлецом. Уцелей он на дуэли, я хлопотал бы об отчислении его из гвардии.
— А зеркальный щит? — спросил Георгий. — С ним-то как?
— С этим посложнее, — согласился генерал. — Господин штабс-капитан, — обратился к Федору. — Вам известно об указе императора Николай Павловича от 7 января 1836 года? Там о зеркальном щите.
— Никак нет, Ваше Императорское Высочество! — ответил Федор. — Слышу в первый раз.
— Сим указом людям с вашим даром запрещено участие в дуэлях — под угрозой заключения в крепость и предания суду. Осененного с зеркальным щитом невозможно победить. Зато он убьет любого.
— Не знал об этом, — развел руками Федор. — Ведь сам из простецов. Гвардейцы не сказали и о даре не спросили.
— Знаю, — сморщился генерал. — Вы не виноваты. Ошибка секундантов. Распорядитель проявил халатность. Хотя можно их понять — об указе позабыли. Последний Осененный со щитом умер тридцать лет назад. Других не появлялось. За границей вовсе не было. И теперь внезапно…. А теперь скажите мне: откуда дар? Кто ваши родители?
— Я не знал их, Ваше Императорское Высочество. Младенцем был подброшен в монастырь. Рос в приюте. Потому шел иной стезей.
— На которой славно отличились, — заметил генерал. — Изобретатель, храбрый офицер. У меня сомнений нет, — повернулся он к царю. — Родовая кровь. Только неизвестно чья.
— Значит, ты согласен? — спросил Георгий.
— Да, — ответил генерал.
— Господин штабс-капитан, — объявил император. — Обстоятельства сложились в вашу пользу. Я прощаю вас. Предлагаю поступить в гвардейский полк Осененных Благодатью. Чин вы сохраните, но уже по гвардии. Отличитесь в службе, обещаю титул. Ваш ответ?
— Для Атоса это слишком много, а для графа де Ла Фер — слишком мало, — хмыкнул в голове Друг.
— Для меня большая честь, — поклонился Федор. — Только я, пожалуй, откажусь. Если вы позволите.
— Не хотите стать гвардейцем? — удивился государь. — Интересно, почему?
— Осененных подле вас хватает, а оружие изобретаю только я. У меня задумки на сей счет. Разрешите их осуществить?
— Вот как? — сморщился Георгий. — Ну, как знаете. Была