Полонский тихо рассмеялся и, притянув её к себе, нежно коснулся губами кончика её носа.
– Ты просто очаровательна, когда до сих пор краснеешь от моих интимных нежностей. Но оставайся такой всегда, это так восхитительно и так пленительно, – он накрыл её губы своими, постепенно углубляя свой поцелуй.
Отстранившись, он склонился и прошептал ей на ухо:
– Хотя я бы предпочёл, если бы ты его не одела специально для меня, в тайной надежде, что я это замечу, и тогда…
– И тогда… – Маша улыбнулась и нежно обвила его руками за шею.
– И тогда я нагло бы воспользовался твоей абсолютной наготой, – он снова накрыл её губы своими и, обняв её руками, медленно начал расстёгивать пальцами молнию на её спине.
Он делал это так не спеша и осторожно, лаская подушечками пальцев каждый миллиметр её кожи, что Маше показалось, будто безудержное желание и сладкое предвкушение того, что произойдёт сейчас между ними, накрыло её уже в этот момент. А не в тот, когда она предстала перед ним обнажённой, а платье, соскользнув, упало к её ногам на пол.
Она не успела опомниться, как оказалась на его руках, и как он опустился вместе с ней на постель. Стремительно освобождая его от одежды, Маша не заметила, как он, перевернув её на живот, стремительно уложил на прохладные простыни. Зажмурила глаза от удовольствия, почувствовав тепло его кожи, когда он опустился сверху, и ощутила его поцелуи, бесконечно покрывающие её ступни, ноги, ягодицы.
Ласки были такими откровенными, словно каждая их ночь любви приоткрывала ей тайную завесу нового чувственного удовольствия. Словно Ростислав переворачивал ей каждый день новую главу их близости. Обучая её и заставляя чувствовать и ощущать новые грани удовольствия, которые он дарил ей, приправляя всё это нежностью, лёгкими поглаживаниями, и поцелуями, от которых она словно погружаясь в лёгкий транс, прогибалась в пояснице и, уткнувшись лицом в подушку, бесстыдно шептала ему о своих желаниях.
Крепко переплетая пальцы её рук со своими, он с силой удерживал её на месте, и каждый её вскрик и стон удовольствия впитывал своими губами, нежно целовал её затылок и ласкал её влажные волосы.
Его тело ещё долго, словно тёплое покрывало накрывало её сверху. Они не размыкали рук, до боли сжимая пальцы, и лишь губы, нашедшие друг друга, продляли бесконечное удовольствие нежными, почти обессиленными ласками, пытаясь продлить совместный полёт, совместное парение над землёй, единую на двоих негу, которая царила в их спальне, пока они любили друг друга. Упоение, абсолютное единение, доверие и полная открытость в своих желаниях и удовольствиях. Могла ли она мечтать об этом ещё совсем недавно.
Маша повернула голову в сторону и взглянула в глаза Ростислава, который лежал на простыни и молча смотрел на неё. Она легла к нему ближе и уткнулась лицом в его грудь, продолжая покрывать его кожу поцелуями.
Он нежно провёл пальцами, стирая капельки влаги с её спины, и подняв её лицо к себе, улыбнулся и нежно коснулся губами её лба.
– Спи. Я люблю тебя.
Она улыбнулась и, потянувшись к нему, поцеловала поочерёдно его прикрытые веки и нежно подула на них губами.
– Я тоже тебя люблю. Люблю, как ещё никого и никогда не любила в своей жизни.
Ростислав улыбнулся и, открыв глаза, нежно коснулся губами её волос.
– Я тоже никого не любил, так как люблю тебя, – он прижал её к своей груди, и нежно касаясь губами её ресниц, слегка покачивал её в своих руках, словно пытался убаюкать.
Когда она заснула, он осторожно переложил её на подушку и прикрыл её обнажённое тело одеялом. Подложив руку под голову, смотрел на неё спящую. Она была для него постоянной загадкой. Книгой, которую ему хотелось читать с удовольствием. Она была непредсказуема. Частая смена настроения и поведения, её внезапные слёзы и вспышки радости, счастья и обречённости были непредсказуемы, но так очаровательны.
Ему казалось, что целой жизни не хватит, чтобы понять и познать эту женщину в её невинности и её чувственности, в её кротком нраве и загадочности. Но он уже точно знал, что хочет провести с ней всю свою оставшуюся жизнь, чтобы ни случилось, и чтобы ни произошло. Они будут вместе, и она от него никуда не денется, и он её никому не отдаст.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ростислав взглянул на часы и покачал головой. Полночь приближалась стремительно, а спать совсем не хотелось. Ему нужно отдохнуть, ведь завтра предстоит дальше разбирать последствия всех злоключений Куликова на предприятии, и вечерняя презентация тоже налагала на него определённые обязательства.
Он поцеловал Машу в плечо и, положив голову на подушку, прикрыл глаза.
****
Ожидание вечерней презентации показалось Маше нестерпимой пыткой. Проводив утром Ростислава на работу, она после звонка Марго поспешно засобиралась по магазинам.
Пока Розвадовская выбирала платье, Маша обречённо перемещала вешалки с нижним бельём на стойке. Ей ничего не нравилось, а возможно она ловила себя на мысли, что у неё просто не было вкуса к подобным вещам.
Марго закончила выбор своих обновок, и устав сидеть в бесконечном ожидании на диване, решила подключиться и помочь подруге. Она стремительно перебрала все вешалки, и периодически поднимая понравившиеся комплекты белья перед собой, откладывала Маше в руки. Утащив её за руку в примерочную кабину, она долго билась, прежде чем заставила её послушаться и взять сразу несколько комплектов.
Немного повоевав с подругой, Урбенина всё же уступила, и уже дома примеряя все это шёлковое великолепие в полном одиночестве, осталась весьма довольной выбором, и даже с удовольствием долго крутилась перед зеркалом, не желая больше надевать ничего сверху.
Когда Полонский появился дома, она уже ожидала его в прихожей, полностью одетая и готовая к выходу. Она нервно сжимала свои пальцы на руках в крепкий замок и ходила из угла в угол комнаты. Успокоилась, только когда Ростислав спустился со второго этажа вниз по ступеням лестницы.
Он упёрся рукой в перила и с улыбкой посмотрел на неё.
– Не устала ходить из угла в угол?
Маша остановилась от звука его голоса и, обернувшись, невольно улыбнулась.
Красивый элегантный смокинг чёрного цвета, белоснежная сорочка, галстук-бабочка делали его образ каким-то строгим и величественным. Маша невольно залюбовалась его гордой осанкой и безумно красивыми руками, поправляющими на рукавах рубашки золотые запонки.
– Ты такой красивый… – она медленно подошла к нему и провела ладонями по лацканам его пиджака.
– Соответствую тебе. Сегодня мне будут завидовать все, что у меня такая красивая спутница, – он улыбнулся и поправил маленький локон, выпавший из её элегантной причёски.
– Тебе правда нравится, как я выгляжу?
– Мне нравится, не как ты выглядишь. Мне нравишься ты сама. В платье или без него, в стареньком халатике или роскошном кружевном белье. Кстати, которое ты мне так и не показала.
– Славка, ты не исправим… – она улыбнулась.
– Просто пытаюсь поднять тебе настроение, – он подошёл вместе с ней к большому зеркалу. – Посмотри на нас. Что ты видишь?
Маша подняла глаза и пристально всмотрелась в отражение их обоих.
– Вижу двух красивых людей.
– Вот то же самое увидят и все присутствующие на презентации. Так что выше нос и пойдём. Мы опаздываем между прочим, а для учредителя фонда это просто недопустимо.
Маша улыбнулась и, взяв его под локоть, направилась на выход из дома.
Когда они поднялись по ступеням большого здания и вошли в зал, Мария ещё крепче сжала руку Ростислава и зажмурилась от яркого света.
Огромный длинный зал казалось, вместил в себя весь город. Так шумно и людно было повсюду, что приветствовавшие их люди мелькали перед её глазами так быстро, что она не успевала их рассмотреть. Начищенные до блеска полы, белоснежные стены, колонны, высоченные потолки с изящной золотой росписью, огромная люстра в несколько десятков свечей делала помещение удивительно светлым и величественным.
Заметив направляющихся к ним Воропаева и Марго, Маша улыбнулась. Маргарита в роскошном платье цвета золота, с убранными в высокую причёску волосами, сжимала в руках бокал с шампанским и крепко удерживала под руку Воропаева, который сегодня тоже был необыкновенно хорош в сером роскошном костюме и белоснежной рубашке.