Читать интересную книгу Поэзия и проза Древнего Востока - Сборник

Между тем Фэй-янь свела знакомство с соседом, императорским ловчим. Фэй-янь была бедна, у нее с Хэ-дэ на двоих было одно-единственное одеяло. Как-то снежной ночью Фэй-янь ждала этого ловчего подле дома. Он увидел, что она стоит на улице, однако не дрожит от холода, сохраняя телесное тепло посредством задержки дыхания. Он пришел в изумленье и с тех пор почитал ее за небожительницу. В скором времени благодаря влиянию своей госпожи Фэй-янь попала в императорский дворец, и император тотчас призвал ее. Ее тетка Фань-и, дама-распорядительница высочайшей опочивальни, знала, что Фэй-янь имела дело с императорским ловчим. Вот почему при этом известии у нее похолодело сердце.

Когда прибыл государь, чтобы почтить Фэй-янь благосклонным вниманием, Фэй-янь охватило смятение. Крепко закрыв руками глаза, она плакала, и слезы стекали у нее даже с подбородка. От страха она не вышла навстречу императору. Три ночи продержал он ее в своих объятиях, но так и не смог с нею сблизиться. Однако у него и в мыслях не было корить ее.

Когда дворцовые дамы, ранее бывавшие в милости, спросили о ней государя, тот ответствовал:

– Она столь роскошна, будто в ней всего в избытке, до того мягка, словно бы без костей. Она то медлительна, то робка, то как бы отдаляется от тебя, то приближается вновь. К тому же Фэй-янь – человек долга и благопристойности. Да что там, разве идет она в сравнение с вами, которые водят дружбу со слугами и лебезят пред ними?

В конце концов государь разделил с Фэй-янь ложе, и киноварь увлажнила циновки. После этого Фань-и завела как-то с Фэй-янь беседу с глазу на глаз:

– Так что же? Выходит, ловчий и не приближался к тебе? Фэй-янь ответила:

– Три дня я провела в высочайшем покое, отчего плоть моя налилась и набухла. Будучи телом грузен и могуч, государь нанес мне глубокую рану.

С того дня государь особо выделял Фэй-янь своей благосклонностью, а все вокруг стали именовать ее не иначе как государыней Чжао.

Однажды государь, пребывая в укромных покоях, что подле залы Уточек-Неразлучниц, изволил просматривать списки наложниц. Фань-и подробно доложила ему о состоянии дел и, кстати, обронила слово о том, что у Фэй-янь есть еще и младшая сестра по имени Хэ-дэ, равно прекрасная лицом и телом, к тому же по природе своей благонравная.

– Поверьте,– добавила Фань-и,– она ни в чем не уступит государыне.

Государь незамедлительно приказал придворному по имени Люй Янь-фу взять нефритовую пластину с изображением ста сокровищ и перьев феникса[490] и ехать за Хэ-дэ. Однако же Хэ-дэ предложение отклонила, сказав;

– Без приглашения моей драгоценной сестры не смею следовать за вами. Уж лучше отрубите мне голову и отнесите ее во дворец.

Янь-фу воротился и в точности доложил обо всем государю. Тогда Фань-и, якобы для государевых нужд, взяла принадлежавшее Фэй-янь покрывало для жертвенных приношений с собственноручной ее разноцветной вышивкой и отправила Хэ-дэ как подтверждение воли государыни. Хэ-дэ заново омылась, надушилась ароматом алоэ из Цзюцю и убрала себя так: закрутила волосы в узел «на новый лад», тонко подвела брови черною тушью в стиле «очертания дальних гор», и, добавив к лицу красную мушку, завершила свой убор, каковой именовался юнлай – «небрежное прикосновение». У нее не было достойных одежд, она надела простой наряд – платье с короткими рукавами и юбкой с вышивкою, – дополнила его носками с узором в виде слив.

Государь повелел навесить для нее полог в зале Облачного Блеска и послал Фань-и ввести Хэ-дэ в залу. Но Хэ-дэ сказала:

– Моя драгоценная сестрица злонравна и ревнива, ей не трудно будет свести на нет благодеяние государя. Я же готова принять позор, мне не жаль жизни. Лучше умереть, чем идти без наставления сестрицы. – Опустив глаза, Хэ-дэ переступала с ножки на ножку и не в силах была следовать за Фань-и. Речь ее звучала ясно и отчетливо. И все, кто были подле нее, разом шумно изъявили свое одобрение. Государь повелел отослать Хэ-дэ.

В то время при дворе находилась некая Нао Фан-чэн, которая еще при государе Сюань-ди[491] слыла знатоком ароматов. Ныне, уже поседевшая, она исправляла должность наставницы государевых наложниц. Как-то однажды, стоя позади государя, Нао Фан-чэн сплюнула и сказала:

– Быть потопу. Как вода заливает огонь[492], так эти девки доведут нас до беды.

Строя разные сметы, как бы ему заполучить Хэ-дэ, государь принял замысел Фань-и: он отдалил от себя императрицу, приказав поставить для нее покои под названием Юаньтяогуань. Он пожаловал ее богатой утварью, пологом, расшитым пурпурными и зелеными облаками, узорным нефритовым столиком и девятиярусным ларцом червонного золота с изображением гор по краю крышки.

Фань-и, в свой черед, обратилась к ней как-то со словами порицания:

– Ведь у нашего государя нет наследников. Как можно, пребывая во дворце, не думать о продолжении государева рода? Не пора ли просить государя, чтобы он приблизил к себе наложницу, которая родила бы ему сына.

Фэй-янь благосклонно согласилась, и той же ночью Хэ-дэ отведена была к государю.

Император преисполнился восторга. Он прильнул к Хэ-дэ, и ни в одной линии тела ее не нашел каких-либо несовершенств. Он прозвал ее Вэньжоусян, что значит «Обитель тепла и неги». По прошествии некоторого времени он признался Фань-и:

– Я стар годами и в этой обители хотел бы и умереть. Ибо с сих пор мне не нужно, подобно государю У-ди, искать страну Белых Облаков[493].

Фань-и воскликнула:

– Да пусть государь живет десять тысяч лет! – И она поздравила его, сказав: – Воистину, ваше величество, вы обрели бессмертную фею.

Государь тотчас пожаловал Фань-и двадцать четыре штуки парчи, затканной золотой чешуей.

Хэ-дэ же без остатка завладела сердцем императора. Вскоре ей была дарована степень первой дамы.

Хэ-дэ обычно прислуживала сестре-императрице, воздавая ей почести, какие полагались старшей в роде. Однажды, когда сестры сидели рядом, государыня, сплюнув, случайно попала на накидку Хэ-дэ.

– Поглядите, сестрица, как вы изукрасили мой фиолетовый рукав. Получилось, словно бы узоры на камне. Да прикажи я смотрителю за придворным платьем, даже и он вряд ли исполнил бы подобный рисунок. Здесь вполне подошло бы название «Платье с узором на камне и при широких рукавах».

Государыня, будучи удалена в Юаньтяогуань, свела короткое знакомство со многими офицерами из личной своей охраны и даже с дворцовыми рабами. Правда, сходилась она с одними только многодетными отцами. Хэ-дэ жалела ее и старалась ее всячески поддержать. Она часто говорила государю:

– Моя старшая сестра от природы нелегкого нрава. Боюсь, как бы люди не оговорили ее и не навлекли беды. У государыни нет потомства, скорбь терзает ее, и она часто плачет.

Вот почему государь предавал казни всех, кто говорил, что государыня впала в разврат. А тем временем начальники над стражею и дворцовые рабы безпрепонно щеголяли в штанах диковинных расцветок, их платья благоухали ароматами, короче, они творили постыдные дела, найдя приют в покоях государыни. И никто не смел даже заикнуться об этом. Однако детей у государыни по-прежнему не было.

Государыня обычно омывалась водой, в которую добавляли пять эссенций и семь ароматов. Восседая на табурете из дерева алоэ, она омывалась, погружаясь в неземные запахи ста трав. Ее сестра Хэ-дэ чуждалась добавочных ухищрений: она купалась в воде, настоянной только на одном лишь водяном перце, и пудрилась одной только цветочной пудрой, приготовленной из ста росистых бутонов. Однажды государь признался Фань-и:

– Хотя императрица и умащается редкостными притираниями, однако что за сравнение с природным запахом тела Хэ-дэ.

При дворце жила прежняя наложница цзяндуского князя И некая Ли Ян-хуа. Она приходилась племянницею жене Да-ли, деда государыни. Состарившись, она возвратилась в семью Фэ-ной. Государыня и ее младшая сестра почитали ее словно мать. Ли Ян-хуа была отменным знатоком по части туалета и украшений и нередко пользовала своими советами государыню. К примеру, советовала ей омываться настоем на листьях алоэ с горы Цзюхуэй и для поддержания тела испробовать пилюли, содержащие густой отвар из пупка кабарги-самца. Хэ-дэ также их принимала, а нужно заметить, что если часто пользоваться этим снадобьем, то действие его таково, что женщина становится как бы беременна, поскольку месячные ее очищения с каждым разом скудеют. Государыня сказала об этом дворцовому лекарю Шангуань У, и тот ответил:

– Коль скоро снадобье оказывает подобное действие, то как же вы сможете зачать?

И по его совету Фэй-янь стала отваривать цветы мэй и омываться этой водой, но и это средство не помогало.

Как-то однажды племена инородцев чжэньшу поднесли в дар государю раковину возрастом едва ли не в десять тысяч лет, а также жемчужину, светящую в ночи. Сияние ее поспорило бы с лунным светом. В лучах жемчужины все женщины, будь они безобразны или хороши собой, оказывались невиданными красавицами. Государь подарил раковину государыне Фэй-янь, а жемчужиной пожаловал Хэ-дэ. Государыня украсила раковиной свой полог, пятикратно золоченный наподобие лучей заходящего солнца. Под пологом все заблистало, словно бы там взошла полная луна.