Тем временем другой головорез, решив, что легко справится с безоружным человеком, стал наступать на Вульфгара. Но сразу же резко остановился, выпучив налитые кровью глаза, потому что Вульфгар вынес из-за спины руку, в которой непонятно каким образом оказался боевой молот. Детина в замешательстве оглянулся на своего напарника. Но Морик уже обратил того в бегство, предварительно обезоружив, и теперь со смехом и прибаутками гонялся за ним с кинжалом.
— Стой! — крикнул товарищу детина и хотел было бежать следом.
— Я могу попасть молотом в летящую бутылку, — напомнил ему Вульфгар. Грабитель сразу передумал и медленно повернулся лицом к варвару.
— Мы не хотим неприятностей, — заискивающе произнес он, осторожно кладя свое оружие на причал. — Добрый человек, — добавил он, поминутно кланяясь.
Вульфгар тоже положил Клык Защитника на доски, и разбойник перестал отвешивать поклоны, не сводя с молота глаз.
— Возьми меч, если хочешь, — предложил ему варвар.
Разбойник недоуменно воззрился на него. Но варвар был безоружен — если, конечно, не считать громадных кулачищ, и грабитель быстренько подхватил свой клинок.
Вульфгар не дал ему даже замахнуться. Он поймал руку с мечом за запястье, грубо дернув, поднял ее высоко вверх, а потом нанес противнику такой удар в грудь, что здоровяк поперхнулся и сразу обмяк. Его меч со звоном упал на настил причала.
Вульфгар еще разок встряхнул незадачливого налетчика, подержал немного в воздухе, потом отпустил. Тот все-таки удержался на ногах, и Вульфгар заехал ему левой в челюсть. Грабитель не свалился с края причала лишь потому, что варвар продолжал держать его правой рукой за грудки. Почти без усилия Вульфгар рывком поднял его, удерживая в футе над землей.
Тот пытался вырваться, но варвар тряс его, как тряпичную куклу, бедняга чуть не откусил себе язык.
— У этого почти ничего нет, — раздался голос Морика, и, взглянув в его сторону, Вульфгар увидел, что его собутыльник гонит обратно напавшего на него бандита. Разбойник уже еле ковылял и молил о пощаде, а Морик продолжал колоть его кинжалом, исторгая из глотки несчастного новые мольбы.
— Друг… пожалуйста, — пробормотал тот, которого Вульфгар держал на весу.
— Заткнись! — оборвал его варвар, затем поставил противника на землю и напряг шею, намереваясь с размаху врезать ему лбом в лицо.
В его душе клокотала животная ярость, не имеющая никакого отношения к его нынешнему противнику. Вульфгар был сейчас не на причале в порту Лускана, а в логове Эррту, в Бездне, в плену… Лицо человека перед ним превратилось в морду одного из прихвостней Эррту — глабрезу с клешнями вместо рук, а может, и того хуже, скользкого суккуба. Чувства Вульфгара снова ввергли его в ад, он видел серый дым, вдыхал зловоние, ощущал жгучую боль от ударов плетьми и ожогов, чувствовал клешни, сомкнувшиеся на шее, немел от холодных поцелуев дьяволицы.
Это было так необоримо, так реально! Снова возвратился чудовищный кошмар, защитой от которого была слепая ярость, начисто выметающая милосердие и сострадание, оставляющая только бесконечную муку. Вульфгар чувствовал жжение крохотных сороконожек, которых Эррту запускал ему под кожу, и они там кишели, язвя его своими ядовитыми конечностями. Они жили в нем, заставляя вопить от боли каждый нерв.
Мука вернулась, но он больше не был беспомощным.
Вульфгар легко поднял грабителя в воздух, хотя тот и весил больше двухсот фунтов. С диким ревом, вырвавшимся из горла, варвар развернулся с ним к морю.
— Я не умею плавать! — взвизгнул здоровяк. Беспомощно размахивая руками и ногами, он упал в воду футах в пятнадцати от мола и стал беспорядочно колотить но воде, моля о помощи.
Морик смотрел па варвара немного удивленно.
— Он же не умеет плавать, — заметил он другу, подойдя поближе.
— Тогда самое время поучиться, — холодно бросил великан, мысленно все еще находясь в страшной вотчине Эррту. Он машинально проводил ладонями по рукам и ногам, стряхивая невидимых сороконожек.
Морик пожал плечами и перевел взгляд на корчившегося у его ног и подвывавшего второго разбойника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А ты умеешь? — обратился он к нему.
Парень робко поднял на него глаза и слабо кивнул.
— Тогда отправляйся к своему дружку, — приказал Морик.
Парень несмело пополз прочь.
— Только боюсь, его дружок пойдет ко дну прежде, чем он до него доберется, — заметил Морик, обращаясь к Вульфгару.
Варвар, похоже, не услышал.
— Ну, помоги же бедняге, — с вздохом произнес Морик, хватая варвара за руку и заставляя его посмотреть в сторону барахтавшегося в воде налетчика. — Ради меня. Не хочется встречать ночь, имея на совести чужую смерть.
Вздохнув, Вульфгар вытянул громадные ручищи. Ухватив стоявшего на четвереньках бандита одной рукой за ремень, другой — за воротник, он поднял его в воздух и, сделав разбег в три шага, закинул его далеко в море. Бедняга полетел дальше своего захлебывающегося приятеля и с громким всплеском ударился животом о воду.
Вульфгар позабыл о нем раньше, чем он упал. Варвар развернулся спиной к морю и, мысленно приказав Клыку Защитника вернуться, стремительно прошел мимо Морика, склонившегося перед своим грозным другом в почтительном поклоне.
Морик догнал его уже в самом конце причала.
— Они все еще возятся в воде, — заметил он. — Толстяк, вот дурак, цепляется за своего дружка и тащит его под воду. Может, они оба утонут.
Вульфгара, казалось, это нисколько не волновало, и Морик доподлинно знал, что варвар действительно ничего не чувствует по отношению к этим беднягам. Поэтому он последний раз оглянулся в сторону бухты и только пожал плечами. В конце концов, эти ребята сами напросились. С Вульфгаром, сыном Беарнегара, шутки плохи.
Скоро Морик тоже выбросил их из головы — хотя судьба незадачливых бандитов и до этого не слишком его заботила — и переключился мыслями на своего товарища. Ведь этого удивительного человека учил искусству боя сам темный эльф!
Морик поежился, но Вульфгар слишком ушел в себя, чтобы это заметить. Бродяга подумал о другом дроу, том самом, что так неожиданно заявился к нему, приказал следить за Вульфгаром и даже заплатил вперед (а также ясно дал понять, что если Морик подведет, то наниматель будет очень недоволен). Больше дроу не напоминал о себе, к большому облегчению Морика, но, тем не менее, Бродяга исправно выполнял свою часть договора и присматривал за Вульфгаром.
Хотя Морик вынужден был признать, что сейчас многое изменилось. Он завязал знакомство с варваром из корыстных целей, отчасти опасаясь дроу, отчасти — самого Вульфгара, поэтому и желал узнать побольше об этом странном человеке, ставшем его соперником на улицах Калимпорта. Так было в начале. Теперь он уже не боялся Вульфгара, зато начал бояться за него, за этого великана, измученного какой-то глубокой душевной болью. Он почти забыл о темных эльфах, много недель не дававших о себе знать. К своему изумлению, Морик полюбил Вульфгара, ему нравилось проводить с ним время, несмотря на то, что варвар нередко бывал не в духе.
Морик даже чуть было не рассказал Вульфгару о посещении темного эльфа. Чуть было… Однако Морик был расчетлив, этого у него не отнять, и та часть его существа, благодаря которой он сумел выжить во враждебном уличном мире Лускана, убедила его, что это никому не принесет ничего хорошего. Если темные эльфы решат уничтожить Вульфгара, они это сделают независимо от того, будет он о них знать или нет. Дроу владеют сокрушительной магией, и все они — непревзойденные воины. Но если дроу, прикончив беднягу Вульфгара, прознают о том, что Морик их предал…
Неприятный холодок пробежал по спине Бродяги, усилием воли он отогнал эти мысли прочь и снова задумался о своем друге. Странно, но Морик видел, что у него добрая душа, что этот человек мог бы быть (да и был когда-то) благородным, могучим воином, вождем многих людей, но по какой-то причине все от него отвернулись.
Так теперь обстояло дело. И Морик испытывал к Вульфгару какое-то странное, почти родственное чувства. Ведь если бы мать Бродяги не умерла при родах, а отец не бросил бы его…