группы, они много разных штучек знают.
— Справлюсь, — воодушевился Ник, — но насчет рожна не уверен.
— Знаю, хорошо хоть сам это признаёшь, — проворчал Гарпун, — вот тебе кривая включения в группу, я буду тебе подсказывать, но брать контроль на себя мне нельзя по условиям симуляции.
— Есть кривая включения, приступаю к маневру, — отчитался курсант, истребитель тут же впал в вираж.
Всю симуляцию подлёток провёл бледно, ближе к завершению учебного боя, ведущий звена, в которое включили Ника, прямо сказал: «Я ничего от тебя не ждал и оказался прав». Новичку не доставало слаженности действий в группе, он постоянно выставлялся невпопад, но ему хотя бы везло — его «Грача» ни разу не задели, похоже не сочли достойной целью. Волнение и досада захватили юного пилота, было до пыли обидно проявить слабость в любимом деле.
— Так, стоп! — приказал Гарпун, машинально Ник дал обратную тягу, — Слыхал? От тебя ничего не ждут, расслабься, не старайся выдавить из себя то, чего не можешь, ты все равно много ещё не знаешь, действуй по наитию! Если срубят, так тому и быть!
По наитию, так по наитию, Ник переключился на тактический обзор и попытался представить себя на месте противника, это было хорошее место: Красные теснили Синих, практически отобрали у них инициативу, но слишком активно атакуя, они ослабили свою защиту. Повертев конфигурацию юный курсант решил, что на месте Красного командора, ему было бы крайне неуютно, если Синие вклинятся между его двумя атакующими группами, это связало бы маневр Красных и внесло бы сумятицу в построение. К счастью, все Синие находились в огневом блоке, кроме отставшего подлётка, которого все уже списали со счетов.
Переключившись на КПП, Кукушонок, спланировал сложнейшую спиральную траекторию, с постоянно меняющейся кривизной, её сложно перехватить, так как всё время кажется, что орбита стабильная, но она всегда чуть-чуть смещена в сторону. С примером такой траектории курсант познакомился во время занятий у Лейбница, тогда эта кривая доставила им немало хлопот, пока они её не «размотали», позже учёный сказал, что они нашли особое решение приводной функции, с пятью полюсами, вместо обычных трёх. Между делом Лейбниц даже предложил Нику написать об этом доклад — находка тянула на небольшое научное открытие.
Выходя на траекторию Ник подумал: «Перегрузки будут чуть выше чем обычно». «Нас немного потрясёт», отбил он титр Гарпуну. «Добро», был ответ. Учебно-боевой модуль подлётка зашёл на кривую, он ввинчивался в порядки Красных словно алмазный саморез, Красные пытались контратаковать наглеца, но волшебным образом их выстрелы не достигали результата, всё время они были на какую-то долю градуса в стороне от своей цели. Промахиваясь раз от разу Красные впали в азарт, всеми силами стараясь поразить сложную мишень, их порядки смешались, атака распалась. Когда просчитанная траектория Ника закончилась, он вышел на стандартную кривую, и тут же получил с десяток попаданий, но дело было сделано — Синие сполна воспользовались шансом: напрочь подавили Красных и одержали победу по очкам.
— Как ты это сделал? — изумлялся Гарпун, на обратном пути в ангар — Если бы я не видел это своими глазами, никогда не поверил бы!
На брифинге с разбором итогов симуляции командор Синих отметил победный вклад младшего курсанта, заявив, что если бы это было в реальном бою, то Нестор получил бы медаль… посмертно. В это время в углу инструкторской находился флотский в форме без знаков отличия, сначала он внимательно изучал протоколы боя, затем повернулся и пристально посмотрел на Ника. Цепкий взгляд пронзил мальчика, словно фугасный снаряд, который срывает обшивку с корабля, обнажая его внутреннюю конструкцию. Ни сказав ни слова мужчина встал и ушёл.
Командор Синих, дружески похлопал Ника по плечу:
— Тебя заметил Гур·Ни, а он замечает лишь тех, кто метит на белый значок.
* * *
Вот этот взгляд флотского всплыл в памяти Ника, сейчас, пока он шёл по площади Крестов. Если смотреть по долготе, вдоль направления вращения станции, то площадь находилась между научным форпостом на западе и технической базой космодесанта на востоке. Если же смотреть по широте, вдоль оси станции, то на севере был транзит в ангары Лётной Академии, а на юге располагался Консольный Ангар. На схеме площадь выглядела крестом и была выложена причудливой плиткой с крестообразным узором, видимо поэтому все её называли Крестами, официальное название площади Ник не помнил.
Северо-восточный угол Крестов был самым оживлённым, так как здесь был выход Цепи. Вдоль всего кольца станции синхронно двигалось два замкнутых кольцевых состава, они останавливались каждые два километра, пассажирская часть состава напротив станций Цепи, грузовая — напротив грузовых терминалов. Двигаясь в пульсирующем режиме, разгон-торможение, западный и восточный составы взаимно компенсировали возникающий момент инерции, чтобы их движение не влияло на вращение станции. Все пассажирские и грузовые перемещения на станции были завязаны на эти поезда, поэтому станции Цепи и её терминалы всегда были оживлённы.
На юго-западном углу площади ютилось небольшое кафе «ЧеПОК», оно занимало камерный стык между научным форпостом и Консольным ангаром, что определяло контрастный спектр посетителей: субтильные учёные сидели вперемешку с мощными десантниками. Флотских здесь не жаловали, но на Ника распространялась аура Стаба, поэтому здесь его воспринимали за своего, даже перестали обращать внимание на его юный возраст, позволяя себе крепкие выражения и фривольные обсуждения обычно неуместные в присутствии детей. Сегодня Ник был один, Стаб уже как неделю находился в секретной командировке, мальчик подсел к группе знакомых десантников, надеясь узнать новые подробности про дела своего друга.
Очень скоро младший курсант понял: что-то не так, поглощая десантную мамалыгу с протеинцами воины были немногословны, редкие фразы которыми они обменивались были тщательно выверены, а темы обсуждения выбирались нейтральные, что-то было очень не так. Бойцы бросали контрольные взгляды куда-то за спину Ника, можно было подумать, что там разместился сам Командующий КДВ в компании Ильи-Пророка. Заинтригованный юноша повернул голову, чтобы увидеть Её, то что причина в Ней было очевидно. За угловым столиком сидела девушка-учёный, она была не просто красива, а нереально красива, свет визора перед нею озарял её лицо, выделяя его в уютном полумраке этой части кафе, словно лик святой на древней картине. Это было не призывающая красота, а наоборот останавливающая, Нику казалось, что вокруг девушки очерчена невидимая рамка, которую не осмелится пересечь даже готовый на всё десантник. К тому же визор девушки