Теперь не было никакого смысла торчать в Сентине половину зимы. Можно хоть сейчас возвращаться в Олквинау. Или дать отдохнуть лошадям и вернуться завтра. Или подождать пару дней, пока уляжется разочарование, чтобы родные не заметили подавленного состояния. Все равно.
— Милорд? — тихий голос управляющего казался слегка испуганным, и Бенвор невольно задался вопросом: каково было его старым слугам наблюдать невероятное исчезновение гостьи. "Характерное возмущение в пространстве" — так, кажется, она говорила? К черту. Все равно.
— Не только сегодня, милорд, — робко выговорил Платусс. — Леди Анерстрим нарушила распоряжение уже на третий день после вашего отъезда. И с тех пор уходила каждый день.
Олквин медленно обернулся к нему, с трудом воспринимая, о чем тот говорит.
— Каждый день? — растерянно повторил он. — Какое распоряжение?
— Вы запретили ей покидать Сентин, — запинаясь, напомнил управляющий. — Велели нам не выпускать ее за ворота. Но она все равно ушла — попросту перелезла через стену, как мальчишка. Больше ворота перед ней не запирали, да и зачем, если они ее не останавливают? Простите нас, милорд.
— Теперь леди каждое утро в лес уходит, — подхватила Даина. — Крестьяне видели ее в разных местах, говорят, она подолгу бегает, лазает по деревьям, плавает в реке в любую погоду…
Джелайна здесь, она никуда не исчезала! Это известие ослепительной вспышкой затмило все сразу — и горечь предполагаемой утраты, и виноватые лица слуг, не сумевших выполнить господский приказ.
— Ее предупредили, чтобы не подходила близко к границе, — торопливо добавил Платусс, и недоуменно умолк, когда капитан с совершенно счастливым видом рухнул на кресло у камина.
— Господи, да пусть делает, что хочет! — с облегчением хохотнул Бенвор. — Главное, что она здесь.
Слуги переглянулись, и тут отворилась дверь, раздались торопливые шаги и радостный возглас:
— Даина!
В зал влетела запыхавшаяся Джелайна — в широком плаще с капюшоном и маленькой котомкой на плече. Олквин вскочил и шагнул ей навстречу. Ахнув, женщина бросилась к нему, протягивая руки. Бенвор машинально поймал ее и оторвал от пола, смеясь, как ненормальный. Шок от недавних переживаний еще не прошел.
— Я увидела конный отряд, — пискнула Джелайна в его крепких объятиях, — и сразу поняла, что это вы.
— А вы меня напугали, — бормотал Олквин, не отпуская ее. — Я думал, вы исчезли, бросили меня…
Он почувствовал на щеке что-то мокрое и удивленно отстранился. Оказалось, у женщины свалился капюшон, открыв слипшиеся ледяными сосульками волосы. Она провела по ним рукой, стряхивая тающие льдинки, и смущенно рассмеялась.
— Не представляете, как я рада вас видеть!
— Нет! — возразил Бенвор. — Это вы не представляете!
Даина подскочила к ним с полотенцем.
— Миледи, вы опять ходили с мокрой головой! — запричитала она.
— Я услышала стук копыт, — оправдывалась Джелайна. — Некогда было вытираться как следует. Хватит, Даина, я не заболею.
— Вы плавали? — изумленно спросил капитан. — Но ведь мороз!
Женщина пожала плечами.
— Река-то еще не замерзла. Да ладно вам! Вода теплее воздуха. Скажите лучше — вы надолго?
— Надолго! — просияв, ответил Олквин. — На целых два месяца!
— Отлично! — воскликнула она. — Тогда я оставлю вас на минутку.
Она вернула полотенце Даине и побежала наверх, стаскивая на ходу котомку и плащ. Мелькнула аспидно-черная рейдерская форма. Бенвор смотрел вслед, расплываясь в безудержной улыбке.
Возвращаться в Олквинау? Да ни за что на свете!
Глава 22
За четыре месяца Джелайна сильно изменилась. Куда только подевалась хрупкая, бледная, полупрозрачная фарфоровая статуэтка? Теперь ее лицо стало обветренным из-за постоянного пребывания на холоде, руки загрубели. Подсохшая царапина на скуле, потрескавшиеся губы, некогда безупречно белоснежные, а теперь ставшие самыми обычными зубы — все это вдребезги разбило прежнюю неприступную утонченность, но удивительным образом сделало женщину живой, реальной, земной. Узкие рукава платья то и дело обрисовывали рельеф тугих мускулов на тонких руках. Сейчас, без мешковатого плаща, перемены стали гораздо заметнее. Повадки всегда готовой к прыжку и осознающей свою ловкость рыси… Бенвор исподволь наблюдал за Джелайной весь вечер, не переставая удивляться тому, как органично эти перемены вписались в смутно запомнившийся тусклый образ — проявились, словно загар наутро, и придали ему законченность. Только теперь он по-настоящему убедился в эффективности, казалось бы, бессмысленного «наслоения» навыков у TS-проекций. Стоило лишь привести слабое исходное тело в нужное состояние — и оно автоматически превращалось в боевую машину.
Олквин невольно опять вспомнил про Уокера — и ужаснулся, представив себе возможности шестисотлетнего совершенства, которому даже не требовалось постоянное восстановление формы. Оставалось только надеяться, чтобы его двойник и дальше не надумал появиться в этом мире.
* * *
— Вы меня напугали, — повторил Бенвор, выкладывая на стол привезенные из Олквинау книги. — Платусс сказал, что вас здесь нет, и я решил: все, забрали домой. А вы, оказывается, тренировались.
— Что поделаешь? — хмыкнула Джелайна. — Мне теперь топтать землю этой утопии как минимум половину тысячелетия, так что нужно быть готовой ко всему.
— Вот как, — протянул Олквин. — Что же убедило вас окончательно?
— Климат, — ответила она. — В Англии последних столетий зимы мягкие, морозов почти не бывает. А тут, насколько я успела узнать, зима всегда долгая и часто снежная. В Европе такие были именно в позднем средневековье.
— Я сожалею, — тихо произнес капитан. — Но мое предложение остается в силе.
— Да я и не волновалась, что вы можете передумать, — лукаво улыбнулась Джелайна. Бенвор недоуменно вглядывался в ее лицо, пытаясь отыскать признаки печали, неизменно охватывавшей гостью раньше.
— Похоже, вы смирились, — без удивления констатировал он.
— Выбора нет, — пожала она плечами. — Зачем лишний раз нагонять на себя депрессию? Не можешь изменить ситуацию — измени свое отношение к ней. Я собираюсь обставить по отсчету всех рейдеров. Можно будет незаметно шагать из века в век под защитой ваших потомков. Можно жить, каждые лет десять переезжая с места на место, меняя имена и стараясь не привлекать внимания. А можно позволить взять верх авантюрной жилке и стать в этом мире легендой, войти в его историю, наследить по максимуму… Что бы выбрали вы, капитан?
— Ну, тут я вам не советчик, — рассмеялся Олквин, все еще чувствуя удивительное умиротворение от того, что все складывалось именно так, как ему и хотелось. — Может, вы все-таки напутали, и у нас тут не Англия?
— Все, довольно, — отрезала Джелайна. — Это у вас проблемы, а не у меня. У вас война, торговая блокада, запутанная политика и застой прогресса. Я заинтересовалась последним. Почему так вышло?
Бенвор уселся поудобнее, предвкушая новый рассказ.
— Я еще в первый день кое-что заподозрила, а потом порасспрашивала отца Паритэна, и докопалась до любопытных вещей. В вашем королевстве религиозному культу отведено поистине ничтожное место…
— И из-за этого застой? — удивился Олквин.
— Дело, в общем-то, не в самой религии. В моем мире христианство впервые попало в Англию вместе с римскими легионами. У вас существуют летописи о нашествии армии алатинов. Очевидно, это одно и то же. Завоеватели принесли сюда свою письменность, которая существует и поныне. Вы используете алатинскую систему счета.
— Да, вы говорили, неудобную, — вспомнил Бенвор. — А как у вас?
— Наша Европа давно перешла с римских цифр на арабские. Мы изучим их, если хотите, — успокоила Джелайна враз подобравшегося капитана. — Цифры пришли с континента, из далеких земель на юго-востоке. Из разных стран в Англию попали хорошая сталь, порох, стекло, специи, благовония, кофе, чай, сахар, бумага, шелк… — женщина развела руками. — У вас ничего этого и в помине нет. У нас кое-что принесли с собой крестоносцы. А вот в вашем мире не было вооруженных походов в дальние земли под знаменами христианства. Ну, может, и были, но без вашего участия. Вы вообще никогда не воевали на чужой территории, только на своей.