не встретятся. Эмили верила во все самое лучшее, верила в чистую и невинную любовь. Только одного она не знала — что, если подобные вещи и бывают на этом белом, то вам вдвоем придется пройти ад, дабы оказаться в раю.
— Мне кажется, что такого, как ты я встречаю впервые в жизни. Буду честной — произнесла она, поправляя волосы на голове. — Ты у меня первый от слова совсем. И кажется, что последний.
— Думаешь? — вопросительно посмотрел он на нее с выразительной болью на лице.
— Да, я так думаю. Всю жизнь я сторонилась своих знакомых, друзей и всех остальных. Мне никогда не нравилось, как они лицемерно живут. Ложь — это их догма, а обман — их пастырь. Я просто отказываюсь верить в этот мир. В мир фальшивых людей, что не могут себе честно признаться в своей неверности и неправоте. Никто никого на знает, но каждый хочет себя показать. Я просто устала от этих никчемных игр, Нил. И кажется в тебе нет ничего такого. Мне хватило пару мгновений, чтобы это понять. Мы не такие, как все, понимаешь. И не будем, как они, ни в этой и не в следующих жизнях. Единственное, что нас отличает от них — это знание о светлой стороне добра и постыдной зла.
Нил просто впал в ступор, ему казалось, что она была немного помешана на Библии, или на чем-то другом. Нил подумал, что она следует непойми чему. Но только спустя сколько-то лет, он понял, что ее слова были нечто большим, чем просто речь очень правильного человека. Эмили знала, что говорила. Она прекрасно понимала, чем заканчиваться жизни людей. И знала, что у судьбы — самое лучшее чувство юмора, которое только может быть. Нил же это все понял чуть позже.
Все шло по наклонной. Эмили знала, что Нил — тот самый, но таким ему суждено стать чуть позже. А она же просто жила, как обычно. Спокойно, размеренно, в некоторой степени аскетично. Их дорожки разошлись, когда Нил решил менять свою жизнь кардинальным образом. Став финансовым консультантом и по совместительству биржевым брокером, он начал зарабатывать приличные суммы денег. Само собой, к нему начали клеятся девушки, что ищут только деньги, славу и много чего еще. Он попал в водоворот, который бы и поглотил его, если бы не слова Эмили. Он часто прокручивал у себя в голове, тот диалог сентябрьской ночи. Нил знал, что поступает неправильно, но ничего поделать с этим не смог, ввиду своего бессилия и слабости. Он просто не решился начать жить с Эмили, он просто побоялся сказать себе правду.
Глава 24
Бил ощущал это, ужас охватил каждую частичку его тела. Он понял, что был близок к смерти, или же смерть была близка к нему? Этого мы не узнаем уже никогда.
Мы уходили из этого чертового лагеря, я увидел, как мальчик подбежал к телу своего отца, которого я застрелил. Стало так тошно, что невозможно дышать. Он плакал навзрыд, что ранило меня в самое сердце. Лучше бы нас повесили, или еще что. Все равно ничего хорошего мы не приносим в этот мир.
— Спасибо, Нил — выдохнул Бил.
— Было бы еще за что.
— Нет, ты меня спас. Я уж подумал, что умру от рук этих тварей. Как иронично-то выходит, скольких я сам отправил к их праотцам и чуть сам не пошел вдогонку за ними. «Ты можешь себе такое представить?» — произнес он, теряя последние остатки разума. Я понимал, что еще совсем немного и он свихнется ко всем чертям. Господи, что вообще происходит.
Мы покидали это район, никого больше там не было. На часах было три часа, или больше. Впереди нам попадались повстанцы, что потерялись, или же отбились от основных сил. Мы решили их не трогать. Хватит уже смертей на сегодняшний день.
Я прижался к стене, услышав бормотание на арабском, где — то за углом. Жестом я показал Билу быть готовым к бою. Группа из четырех человек стояла, обсуждая бытовые вещи, своих жен, сыновей и так далее. Самый старший из них был опытным боевиком, что воевал еще в заливе. Мы работали в двойке, стрельбы было не избежать. Они просто стояли на нашем пути и все. Бил резко вышел из-за угла, пустив одному пулю в голову, а другому в грудь. Я же сделал тоже самое. Все они лежали мертвыми, не подавая признаков жизни. Но только звуки стрельбы раздались на всю улицу. Где-то в укреплениях сидели еще боевики. Они тут же озверели, когда увидели своих товарищей мертвыми. начали палить по нам, у одного был пулемет. Грохот раздавался на всю улицу. Мы заскочили за угол, когда пули начали пролетать над нашими головами. Было темно, наши силуэты были едва заметны под покровом ночи.
— Надо бы с пулеметом разобраться — сказал Бил. — Пока их сюда еще больше не нагрянуло.
— Пошли в этот дом, через него сможем разобраться со стрелком.
Я ринулся в полу разрушенный дом, где отсутствовала часть крыши. Зарядив гранату в подствольник и хорошенько прицелившись, мне удалось попасть в окно, где сидел пулеметчик. Мешки с песком, что были неким укрытием для него, покатились в низ и упали на дорогу. Его же самого задело, но немного и поэтому он продолжил поливать нас огнем. Пули полетели прямо ко мне в окно и в другие тоже. Он выпускал очередь в каждую возможную точку, где мы могли бы сидеть, не давая нам сделать выстрел. Благо мы оказались проворнее, чем он. И спустя пару минут в окно полетела другая граната из подствольника. Пулеметчика убило на месте. Осколки пробили череп, превратив мозги в мясной паштет. Другие же боевики пытались подступиться к нам, выйдя на первый этаж. Но мы понял, что они хотели сделать. Я резко выглянул из-за угла и сделал пару выстрелов. Из дула вырвалась красная вспышка, что следовала за пулей. Осталось четыре патрона. Я нажал на крючок. Теперь три. Еще одно нажатие оставило одну пулю в магазине и одну в стволе. Теперь уже там не было ни одной, я молниеносно вынул магазин из разгрузки и зарядил его в винтовку. Надо было уходить, ибо к нам могли нагрянуть еще боевики, что стало бы нашим последним боем.
— Уходим! — крикнул я, кидая гранату прямиком на первый этаж к боевикам.
Бил поспешил к выходу и я вместе с ним. Прозвучал взрыв, который остановил