из алых ниток поясок, охвативший живот, стал толще — крепкой росла дочка! А очелье, украсившее голову, потускнело… И это было нехорошо. Слишком много Забавушка думала о Властимире, хотя должна была заботиться только о своем ребенке.
Немного поразмыслив, знахарка отцепила от пояса бурдючок и сбрызнула желаницу водой. И не какой-нибудь, а самой что ни на есть чистой — набранной из Чуди, когда она еще не была отравлена. Ох, сколько лет прошло… Кажется, в другой жизни было.
Капли быстро впитались в ткань и выступили снова — уже алые. Вот и все. То вино, что испила однажды Забава, когда шла к князю, более не станет горячить девичью кровь и заставлять желать мужчину. Красавица остынет, выкинет блажь из головы, а там, глядишь, без сожаления покинет Сварг-град. Пришло уже время. Змея из Южных земель скоро возникнет подле князя и очень захочет ему понравится… А через седмицу прогремит в тереме пир.
* * *
Властимир
Когда-то давно он уже видел Рахиму. Прибыл в Баашктат к султану по его приглашению да там и наткнулся на смешливую чернокосую девчонку. Юркая, будто огненная змейка, она чуть не сбила господина Северного царства с ног. Однако вместо того, чтобы смутиться, зыркнула темными очами, показала белоснежные зубки, да и была такова.
А Властимир вдруг подумал, что пройдет пяток-другой лет — и не одно мужское сердце забьется чаще от вида дивной красы.
Не ошибся.
— Мой князь… Как бы дотерпеть до ночи с тобой?
Смуглая ладошка легла ему на грудь, и Рахима бессовестно прижалась ближе. А он впервые за долгое время почуял, как внутри отзывается желание. То самое, настоящее… Которое с Забавой было. Стоило о ней подумать — и влечение к Рахиме поблекло. Властимир перехватил тонкую руку и отвел в сторону.
— Подумай лучше, что на пир наденешь. Твои сундуки только что прибыли.
Не таясь, Рахима свела тонкие брови, и ее личико сделалось еще краше. А его как небесным огнем пронзило. Схватить бы непокорную дочь южных песков в охапку да впиться в алые губы поцелуем! Потакая невыносимому желанию, Властимир сделал шаг вперед и тут же замер — вновь вспомнил Забаву. Ее румяные щечки и полный томной нежности взгляд.
Не такая была она, как Рахима! Незаметней, бледнее и тише… Однако днем упорно владела его мыслями, а ночью являлась во сне. Вновь с подкупающим вниманием слушала его рассказы, училась рунам, с восхищением смотрела, как он режет фигурки из кости… Может, и Рахиме понравится его занятие? Но вести южанку в мастерскую совсем не хотелось. Это место было лишь его… и Забавы.
Однако Рахима будто прочла его мысли.
— Ты не рад мне, князь. От того к сундукам гонишь, — заметила с обидой.
Властимир отвернулся, вновь оглядывая притихший Сварг-град. Вот удивительно: когда смотрит на черноокую красавицу, аж в паху скручивает от желания, а стоит отвести взгляд — и наваждение пропадает.
— Сперва ты требовала моего внимания, Рахима, а теперь большего захотела? Если что не по нраву — так ворота Сварг-града всегда открыты.
Однако красавицу оказалось не так-то просто напугать.
— Да, князь, не по нраву. Только зря думаешь, что я отступлю. В твоем сердце есть место лишь для меня. Вот увидишь.
И, взметнув волной упругих локонов, Рахима удалилась — только браслеты на ногах и руках зазвенели. Властимир хмуро поглядел ей в след. Как ни крути, а Рахима в душу-то запала. По-своему, конечно, но все-таки… И первая брачная ночь придется ему по нраву. Однако нет в сердце радости.
Как хлебная крошка, попавшая в ложе, его тревожило дурное предчувствие. И невесть откуда взявшееся чувство вины. Последнего он совсем не мог понять. Эка невидаль — князь решил жениться. У мужчин часто бывает по нескольку жен.
И все же…
Будто неправильно он поступал. Согласно порядкам, а все же не по совести.
Отправить, что ли, Рахиму обратно, как родит? Знати ведь больше наследник нужен, а не норовистая княжна под боком.
Стоило об этом подумать — и на сердце малость полегчало.
Ну точно! Он получит ребенка, а Рахима — свой кусок Южных земель и богатые подарки. На том и разойдутся. Забава же вернется в терем аккурат после ее отъезда. К тому времени и Мстив сгинет, и знать совсем успокоится.
Глава 36
Что-то случилось в тереме… Забава медленно переплетала косу, а взгляд так и лип к окошку. С самого утра в морозном воздухе звенела тревога. Стража хмурилась больше обычного. А Пересвет и вовсе пропал куда-то.
Полюбопытствовать бы, однако Забава не проронила ни звука. Слишком тягостно было на сердце. И слезы по умершим сестрам еще вскипали на глазах. Так худо было, что первое время лекарь ей отвары подсовывал и даже сам Властимир являлся.
Рассказывал, будто с великим тщанием заботился о ее родных, однако князь не может приказать Моране. Kегче от этих слов не стало. Забава слушала, как сквозь ледяную толщу, а вот ответить не могла — язык примерз.
Князю это не понравилось. Он ушел и больше не появлялся. А ведь когда-то утешал ее после случившегося в Топях, а потом и своей радостью называл… Оказалось, недолог век его чувств. Плохо от этого, маятно на сердце… И все же, ей по-прежнему есть, кого любить.
Забава тихонько огладила живот. Он все еще был незаметен под платьем, однако ее дочка росла… Материнское сердце это чувствовало! И сны приходили один другого краше. И привольные луга там были, и чистые от горечи реки, и счастливые женщины. Они были свободны выбрать милого по сердцу или просить защиты, если муж стал груб, могли постигать премудрости наравне с мужчинами и даже править, ежели на это хватало умений. Были среди них и воительницы. Хоть и слабее мужчин, однако такие же отважные.
Но приходили и другие сны. Про князя, его ласковый взгляд и слова, от которых сердце замирало. Она снова видела мастерскую, любовалась сильными руками, резавшими кость. Млела от горячей ласки…
Из груди вырвался протяжный вздох. Пойти, что ли, воздуха глотнуть? Может, легче станет…
Но едва она накинула на плечи душегрейку, как в горнице появился Пересвет.
— Посидела бы ты сегодня у печки, Забава. Темнеет уже, буря занимается…
— А цепью что не прикуешь? Князю бы понравилось…
И Забава схватилась за меховую накидку. Все равно пойдет. Да хоть бы в окошко выскочит, если Пересвет дверь не откроет. Но воин все-таки посторонился.
— Если бы князь хотел, ты бы давно