— Что это? Какое-то оружие? — спросил он, ища объяснение произошедшему. — Меня словно кто-то рванул за усы, когда я увидел это.
— Оружие? Нет, скорее, казнь, — проговорила Аниаллу, уши которой так и льнули к голове, выражая сильный страх. — Это аридолен — «пленитель душ». Это металл, который есть только в Тир-Веинлон, во владениях Смерти, и только серебряные драконы, дети и слуги Веиндора, владеют им. Он обладает чудовищными свойствами, — некоторое время Алу молчала, словно собираясь с силами, а когда заговорила снова, голос её был странно холодным и неживым, и слова, казалось, доносились откуда-то издалека: — Душа твоего деда никогда не сможет покинуть этот мир и обрести новое воплощение. Она навеки заключена в костяную тюрьму его черепа. Кто-то сковал Агира магией, волшебством же нанёс тонкий слой аридолена на его череп, а затем заставил его сердце остановиться, — объяснила Алу.
— Душу можно держать в плену? — неожиданно громко для самого себя спросил Анар. О подобной магии в Руале слыхом не слыхивали. Да, насколько длиннее был бы коридор с дверями, ведущими в гробницы руалских владык, если бы его алчные до власти соплеменники прознали о подобном способе заставить души убитых ими царей и цариц молчать!
— Да. Многие маги это умеют, — ответила Алу, а потом, к немалому его удивлению, добавила: — Даже я. Но не так. Не навсегда, — она вздрогнула, — такое умеют только призрачные драконы… или… я даже не знаю… неужто и раньше Веиндор брался судить алаев… нет… Аласаис бы знала… да и я чувствую, что это не он тут командовал… Послушай, ведь ты же мне сам говорил, что сумел бы обойти «правосудие души», разве ты говорил не о подобном способе? — воспользовавшись возможностью ненадолго уйти от неприятной ей темы, спросила Алу.
— Нет, подобное мне и в голову не приходило. Я придумал, как можно скрыться от якобы «всепроникающего взора» души убитого царя… или царицы, чтобы она не смогла узнать своего истинного убийцу и указать на него… В Руале я никогда не слышал о таком волшебстве, да и мои соплеменники никогда не видели драконов, — покачал головой Анар, и на лицо его набежала тень, — но зато я знаю одну женщину, которая наверняка знает об их существовании и их волшебстве… женщину, в сердце которой достаточно злобы и для такого преступления, — заявил он, и от Алу не укрылось, как он резко выпустил и тут же втянул когти. Ещё до того как слова его отзвучали, она поняла, о ком говорил Анар.
— Моя мать больше всего подходит на роль убийцы Освободителя, — с напускным равнодушием озвучил ее мысли Анар, — её властолюбие тебе хорошо известна. Она — жрица Аласаис, но на самом дела она служит только самой себе, своей неуёмной жажде власти. И на алтарь этого идола она вполне могла принести жизнь своего отца, — закончил Анар, Голос его звучал устало, но боли в нём не было. Почти.
— Если убить царя таким способом, — продолжил он, — то можно не опасаться разоблачения — душа не сможет покинуть тело и указать на убийцу. А тело не найдут и не узнают его страшную тайну — ведь подземелья отныне под запретом.
— Если она не пожалела собственного сына, то и отца тоже могла принести в жертву своим амбициям, — кивнула Аниаллу, соглашаясь. Но тем не менее деяние, которое, возможно, совершила Амиалис, казалось ей немыслимым. Ни у одного алая не поднимется рука сделать такое со своим соплеменником.
— Я никогда не думала, — вновь заговорила девушка после недолгого молчания, — что в силах алайки совершить нечто подобное. Но как Амиалис посмела?! Как… как смогла? — хотя Алу стояла, склонив голову, Анар увидел, как расширились её глаза. — Вся мощь твоей матери, пусть и одной из величайших волшебниц нашего народа, ничто перед гневом Веиндора! — заявила девушка, резко вскинув голову. — А он… он был бы стра-а-ашно недоволен простым вторжением в свои земли, не то что кражей металла… или одной из душ, что тоже, кстати, часть его владений.
— Ради власти она способна на всё, Алу, — с мрачной уверенностью заявил Анар.
— Она не могла сделать это сама, — покачала головой девушка. — Кто-то должен был помочь ей сделать это. Кто-то очень сильный. Очень. Как бог. Думать, что она сделала это сама, льстит моему самолюбию, как алайки, но это не может быть правдой, — твёрдо закончила она, садясь на одну из ступенек лестницы, ведущей к саркофагу Освободителя.
Зелёные отблески мерцали на её гладко зачёсанных волосах. Анар стоял, скрестив руки на груди, и смотрел за спину девушки, на гроб Агира, в котором покоился вечно живой… или вечно мёртвый алай. От мысли о подобной судьбе волосы у принца вставали дыбом. Но всё же, даже в такой ситуации, Анар не утратил неуёмного, неприличного своего любопытства:
— Он видит нас сейчас? — шёпотом поинтересовался он.
— Да, — так же тихо ответила Аниаллу, продолжая разглядывать свои сапоги, — но он давно утратил рассудок и не способен понять, что это перед ним такое.
— Мы не настолько слабые существа… — неожиданно для самого себя возмутился Анар.
— Я и не хочу сказать это, — спокойно отозвалась алайка, — но одно уязвимое место у вас есть: когда что-то не укладывается в вашу схему жизни, вы теряетесь, вам становится не по себе, слишком трудно вам свыкнуться с новой реальностью. Подобная смерть не самое обычное дело. Я никогда бы не поверила, что с алаем можно сделать такое, — вновь повторила Алу, — но, — вернулась она к реальности после минуты напряжённого молчания, — я могу сказать тебе определённо — он безумен, я входила в его сознание, и оно было мутным, как воды Огненной реки летом. В его мыслях — один лишь страх. Разум Агира умер, но ужас живёт. И это вовсе не предсмертный страх.
— А что же тогда?
— Я не знаю. Он… он долго блуждал по подземельям — не тем, где были мы, а другим, которые лежат ниже… много ниже… — проговорила Аниаллу, расширив ставшие неподвижными глаза, словно вглядывалась в какие-то невидимые другим картины, — там лабиринт… огромный… царь не знал, что есть ещё туннели под землёй, но когда обнаружил их, решил разобраться, — взгляд девушки метался из стороны в сторону, — но я вижу только какие-то врата… он вошёл в них, а дальше ужас твоего деда был таким, что стёр воспоминания о том, что за ними крылось, — договорила тал сианай. Взор её постепенно обретал осмысленное выражение. Она возвращалась к реальности из неведомых подземных просторов, о существовании которых наследник руалского трона никогда не слышал.
Анар перелистывал в уме страницы всех прочитанных им книг. Ни разу ни в одной из них не упоминалось о каких-то нижних уровнях подземелий. Гробницы располагались наиболее глубоко. Под ними должна была быть только земля и камни. И уж точно, ни коридоров, за которые, кстати, можно принять и естественные трещины, ни уж тем более врат, там быть не могло ни в коем случае. Анар недовольно фыркнул. Бред… вечно живой покойник, да ещё теперь и это.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});