Они вошли в полутёмный коридор, вырубленный в скальной породе — видимо, дворец Хозяев располагался где-то под землёй. Под высоким потолком, в алом свете факелов метались неясные тени. Они вызывали у Амиалис чувство необъяснимой тревоги, ей ужасно хотелось идти пригнувшись, закрыв голову руками, но бывшая царица не поддалась этому постыдному желанию и шеcтвовала вперёд, гордо выпрямив спину.
Из многочисленных ответвлений — не то боковых проходов, не то просто трещин, — тянуло холодом. Из одного из них появилось какое-то огромное человекоподобное существо и что-то сказало Шилору. Тот кивнул ему и ответил на всё том же непонятном наречии, видимо, соглашаясь. В итоге широкие лапы Шога, как называл эту тварь Хозяин, зашаркали вслед за ним и Амиалис, Алайке была неприятна эта свита, глухо сопящая ей в затылок, но она не осмелилась поинтересоваться ни тем, кто это, ни тем, зачем он идёт за ними. Коридор снова пошёл вниз. Стало значительно теплее, но воздух при этом почему-то стал более свежим, хотя и отдавал каким-то странным запахом.
Вскоре Амиалис увидела, что испускало этот аромат — это были белые свечи, стоящие в единственном высоком канделябре, освещающем покой, в который вывел их коридор. Хозяин подошёл к подсвечнику, вернее, к странной подставке с сосудом рядом с ним, и стал дожидаться озирающуюся по сторонам Амиалис.
— А я ведь хорошо помню нашу прошлую встречу, — задумчиво проговорил он, когда алайка наконец приблизилась, — помню, как блестели глаза у юной принцессы Руала… в предвкушении кончины её отца, вот только одно так и осталось для меня секретом — что именно подтолкнуло тебя к такому решению: любовь к своему мужу или желание заполучить власть над страной? — спросил Хозяин, не сводя с алайки взгляда своих странных глаз.
Амиалис с удовольствием вогнала бы в эти глаза свои алайские когти, превратив глазницы в незаживающие раны. Но она стерпела и серьёзно задумалась над ответом, который обязана была дать. Она пыталась вернуться в прошлое, вспомнить, отыскать в нём себя такую, какой она была в те дни.
Конечно, она любила Криана, и любовь эта не была мимолетной прихотью принцессы, сбежавшей из дома в поисках приключений. Она могла остаться с ним в его стране, но не сделала этого.
Любила ли она власть? Получалось, что любила, раз вернулась на царство в Руал. А потом так легко отказалась от нее, отказалась, уже зная, что обрекает себя на муки сожаления и годы новой борьбы. Может, это был юношеский порыв, бунт взбалмошной девчонки, не доросшей до королевского трона? Амиалис горько усмехнулась… Нет. Конечно же нет! Она любила власть, но не столько как возможность стоять во главе всей этой блестящей пирамиды из роскоши, интриг, амбиций, лжи, доносов… Она любила власть как единственное средство быть свободной, любила больше всего на свете, любила так, что жизнь отца не показалась большой ценой… да и собственная жизнь тоже.
И от престола она отказалась потому, что поняла: если сейчас оставит Криана, уступит решению жрецов, если они смогут навязать ей свою волю один раз, то будут навязывать всегда. Не будет никакой свободы, за которую она заплатила уже так много. Не будет и настоящей власти… да, Амиалис была необходима не просто власть, а всевластье, полный контроль… пусть и над замкнутым Руалом!
— Мне была нужна власть, — твёрдо ответила Амиалис, радуясь, что искренний ответ, по её мнению, совпадает с тем, какой хотел от неё услышать Шилор. Хозяин удовлетворённо кивнул.
— Ну что ж, моё любопытство удовлетворено. Теперь мы можем приступать… если ты, Амиалис, конечно, не предпочтёшь умереть и отдать себя на волю милостивой Аласаис… или Веиндора? — он в упор посмотрел на алайку, но та не колебалась и отрицательно покачала головой. И тут, без предупреждения, Хозяин вскинул руки, выставил их вперёд, словно хотел схватить Амиалис. Она с трудом сдержала себя, чтобы не отшатнуться. Шилор сжал пальцы и будто что-то пойманное ими медленно потянул к себе…
…Боли не было. Амиалис чувствовала себя странно, и именно в этой странности таился невероятный ужас, охвативший алайку. Стены комнаты словно раздвинулись, отдалились от неё. Голос Шилора — он говорил что-то, не то читал заклятие, не то обращался к Амиалис, бывшей уже не в состоянии понимать его слова, — доносился словно откуда-то издалека. В глазах у неё потемнело. Она почти не чувствовала своего тела, оно стало чужим… каким-то далёким… зато особенно остро ощущала, что происходит у неё внутри…
Амиалис стоило огромных трудов не дать онемевшим ногам подогнуться, но вскоре она окончательно утратила над ними контроль. Зрение, слух и обоняние тоже угасли… Казалось, что её затягивает в какой-то чёрный водоворот, что она густым синим туманом, дымящейся сапфирной водой утекает вглубь воронки, и лишь малая часть её, подобно ветке, вставшей поперёк стока, остаётся на месте… Амиалис пыталась сконцентрироваться на этом кусочке своего «я», ухватиться за него, как за спасительную соломинку… быть может, это было её тело, не желающее умирать… в то же время она старалась оторвать от себя всё остальное, что пожирал водоворот, то, что тянуло за собой… в его чёрную пасть… её тел алаит. И неимоверным усилием воли она почти сумела удержаться, найти устойчивое положение, но тут сознание покинуло Амиалис, и она почти беззвучно упала на пол, словно не весила совсем ничего…
* * *
Громкий лязг разорвал тишину подземелья, гулким эхом пронесся по сводчатому коридору и, разбившись в конце его о толстую каменную стену, затих. Двери усыпальницы Агира Освободителя, открывшиеся бесшумно несколько минут назад, захлопнулись с ужасающим грохотом, потрясшим стены и способным разбудить даже мертвеца. Но владыки Руала были праведниками, и посему вечный сон их был крепок.
Следуя указаниям Аниаллу, Анар запечатывал двери. Она не могла сделать это сама — тут требовалось волшебство, сотворенное аристократом Руала, иначе вторжение будет замечено теми, кто захочет повторить их путешествие. А никаких следов их пребывания тут не должно было остаться.
— Это всё, — сказала Аниаллу, когда алай закончил свою работу, — теперь мы можем идти.
— Можем, — кивнул Анар, — но мы ещё не решили — куда, — напомнил он, и Алу почувствовала, как он замер в ожидании её слов: любопытному алаю ужасно хотелось заглянуть туда, в неведомые недра земли, где скрывалась страшная тайна его деда.
— Вниз, — выдохнула Аниаллу. В ней любопытство боролось с предчувствием чего-то очень нехорошего, и всё же… всё же кошачья натура взяла своё. Решение было принято, и она, а вслед за ней и донельзя счастливый Анар, зашагали между гробниц прочь от дверей, ведущих к выходу на поверхность. Спустя несколько минут алаи покинули Усыпальницы через тщательно спрятанную за одной из статуй трещину, круто уходящую вниз…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});