Читать интересную книгу Сон в Нефритовом павильоне - без автора

— Ты права, — кивнул инспектор. — Я сам хотел тебе посоветовать это.

Сказав так, Ян вместе с Лэй Тянь-фэном, Су Юй-цином, Ма Да и Дун Чу отбыл к императору. Тот удивился, увидев, что среди прибывших нет богатыря Хун Хунь-то, и спросил, что с ним произошло. И тут чиновник подал государю пакет.

— Письмо от советника Хун Хунь-то.

Сын Неба велел читать. Послание начиналось так:

«Я, Хун Хунь-то, гетера из Цзяннани…»

Услышав такое, император обомлел и, растерянно оглядев присутствующих, протянул:

— Что? Что такое? А ну дальше!

«…умоляю Ваше Величество выслушать вот что. Судьба оказалась сурова ко мне: насылала пронзительные ветры беды, захлестывала солеными волнами несчастья. Не один раз я готова была расстаться с жизнью, но находила в себе силы не сделать этого. Несколько лет назад я попала в далекие южные края, откуда не могла вернуться на родину. Там тосковала я в обители даоса, пока на юг не пришла война. Тогда я пошла сражаться простым воином — за отчизну, а не ради наград или почестей. Так имя мое стало известно при дворе, я удостоилась высокого чина и бросила к ногам государя голову непокорного варвара Тосе. Я виновата в том, что скрыла доподлинное свое имя. Это и есть причина моего отсутствия на сегодняшнем приеме во дворце. Умоляю Ваше Величество, как умоляла бы родного отца, лишить меня за обман чина и должности, но простить и тем самым снять тяжесть прегрешения с моей души!»

Пораженный Сын Неба повернулся к Яну. Это все правда?

— Прошу простить и меня за непочтительность к государю: я скрыл это от него, — сложив ладони, склонился Ян.

— Это не назовешь обманом, — милостиво улыбнулся император, — если все делалось во славу государя. Но мы хотим знать все в подробности.

И Ян рассказал, как по дороге в столицу на государственные экзамены для получения должности он повстречался с гетерой Хун, как до него дошла весть о ее гибели в реке Цяньтан, как он неожиданно вновь встретил ее в южных землях, какую помощь она оказала войску своими умениями и ратным искусством. Сын Неба в восторге ударил себя по коленям:

— Удивительная история! Необычайная история! Вот так военачальник! А мы ни о чем и не догадывались!

Он продиктовал ответ, в котором говорилось:

«Ваша история потрясла нас. Среди десяти героев династии Чжоу была одна женщина,[246][247] из чего следует, что государству важнее всего таланты и усердие. Прошу Вас не отказываться от чина и должности и проявить себя еще более на государственной службе. Будьте надеждой своей страны и гордостью Вашей семьи!»

Ян со всеми знаками почтения выказал несогласие:

— Хун делила с войском все трудности похода, но все это делала она ради меня, ее супруга, поэтому ее судьба — отражение моей судьбы. И потом: женщина такого происхождения не может находиться на государственной службе.

— Вы хотите лишить нас преданного и талантливого человека, — улыбнулся император, — это не к лицу вам. Нужно было бы вызвать военачальника Хун Хунь-то во дворец, но поскольку она — ваша наложница, то по этикету сделать этого мы не имеем права. Однако и прошение ее удовлетворить не желаем!

Затем Сын Неба возвестил о наградах всем отличившимся на войне с варварами: инспектору Яну пожаловать титул Яньского князя и должность правого министра, военачальнику Хун Хунь-то — титул удельного управителя Города луаней и должность военного министра, Су Юй-цину — должность министра судебной палаты и имперского ревизора, военачальнику Лэй Тянь-фэну — звание первого богатыря императорского войска, Дун Чу и Ма Да — звания правого и левого начальников войск на походе, богатырю Черному Суню — звание командира передового отряда, все прочие военачальники тоже получили повышение в званиях.

И тут Ян говорит:

— Ваше императорское величество! Богатырь Черный Сунь — тоже женщина, она землячка Хун и родом из Цзяннани. Она заслужила похвалы, но жаловать такой высокий чин простолюдинке — уместно ли?!

— Долг государя, — прервал его император, — наградить за верную службу!

Он повелел выдать Сунь Сань наградную грамоту и приложил к ней от себя тысячу лянов золотом. Ян продолжал:

— Южный варвар по имени Огненный князь во время войны со страной Хунду совершил подвиг. Более того: не приди он к нам на помощь, мы не одолели бы бунтовщика Тосе. Поэтому я оставил его наместником в стране Хунду. Прошу вас подтвердить мое решение и пожаловать Огненному князю титул князя Хунду.

Сын Неба согласно кивнул и на прощанье сказал новоиспеченному Яньскому князю:

— Удельная правительница Хун не имеет в столице своего дома. Поэтому мы отдаем повеление казначейству выстроить для нее жилище рядом с вашим домом, определяем ей сто слуг и сто служанок и награждаем тремя тысячами лянов золота и тремя тысячами штук шелка. Раз после приема во дворце император негромко говорит Яну:

— Пока вы пребывали на южной границе, у вас в семье произошел разлад, по причине которого нам пришлось отправить вашу наложницу в Цзянчжоу. Сейчас вы вправе поступить с нею по своему усмотрению.

Ян поклонился и поведал императору о судьбе Феи Лазоревого града. Государь выслушал и милостиво улыбнулся.

— В любой семье случаются раздоры. Уладьте все по справедливости.

Ян почтительно поблагодарил и по дороге домой заехал к превосходительному Иню. Гостя приветливо встретила госпожа Шао, поздравила с победой и самолично поднесла ему кубок с вином. Изъявлениям радости и приветливым речам не было конца.

— Хоть вы и молоды, — проговорила госпожа Шао, — но уже удостоены такого высокого звания, стали знатным вельможей! Мы теперь принимаем вас не только как любимого зятя, но еще и как почетного гостя. Мы всегда рады вам несказанно, заезжайте всякий раз, когда найдется свободное время.

Ян с улыбкой осушил кубок и обещал не забывать родителей своей старшей жены.

— Мы давно не видели свою дочь, — продолжала хозяйка. — Она теперь княгиня, и мы рады за нее, но для отца с матерью дочь — всегда дитя, почему мы и беспокоимся о ней. До нас дошло, что вы обходите ее своей любовью и своим вниманием, справедливо ли вы поступаете?

Ян ответил на вопрос вопросом:

— Вы помните Хун из Цзяннани?

— Да, я встречала ее в Ханчжоу и до сих пор храню о ней добрые воспоминания.

— На юге я нашел ее и приласкал. Вашей дочери, а моей жене, это не понравилось, вот почему и получается, что я, по-вашему, невнимателен к госпоже Инь.

— Вы говорите неправду, — прервала хозяйка. — Моя дочь и цзяннаньская Хун — подруги и ревновать друг друга не могут.

— Любовь к дочери мешает вам увидеть все в правильном свете, — улыбнулся Ян. — Прежде Хун и госпожа Инь в самом деле дружили, теперь же враждуют и цепляются друг к другу. Таковы все женщины! Ничего не могу с этим поделать.

Госпожа Шао, опечаленная, опустила голову, стыдясь того, что услышала о своей дочери. Она молчала, а Ян, пообещав при случае заглянуть, отправился к дому. По пути он заехал к сановному Хуану. Встретившая его госпожа Вэй поздоровалась неласково и сердито сказала:

— Мы безмерно рады, что вы вернулись домой с победой. Но нашему счастью мешает то, что наша дочь тяжело заболела в вашем доме. Она вне себя от горя, и нам осталось только надеяться на милость Неба.

— Здоровье и болезнь, счастье и беда — все это от человека, а Небо ни при чем, — холодно ответил Ян и, поспешно откланявшись, отбыл.

Госпожа Инь, дочь сановного Иня, несколько лет уже бывшая женой Яна, вела себя так, будто только что вошла в дом супруга, будто свадьбу сыграли всего три дня назад: почитала родителей мужа, во всем подчинялась своему господину — никто не мог ни в чем ее упрекнуть. Как-то ее кормилица, престарелая Сюэ, подала Инь письмо от матери. Вот что в нем говорилось:

«Я воспитала тебя, как умела, и, выдав замуж, не рассчитывала на горячие похвалы тебе, но не предполагала услышать и неприятные слова о твоем поведении. И вот узнаю, что ты живешь недостойно, что о тебе идет худая молва. Мне горько слышать это, горько старухе матери краснеть за дочь! Тебе должно быть известно, что ревность — самая тяжкая из гордынь. Если ты будешь вести себя, как должно, то сколько бы ни было в доме мужа других жен и наложниц, ты останешься всегда первой. Если же поведешь себя неладно, твой муж:, даже не имея никого, кроме тебя, утратит былую привязанность, некогда связавшую вас. За долгую свою жизнь я не встречала счастливых ревнивиц. Неужели и тебя ждет такая судьба?!»

Прочитав письмо, Инь помолчала и спрашивает у кормилицы:

— А что сказала матушка, передавая тебе это?

— Да ничего особенного. Только все твердила про какую-то там ревность, все тревожилась, что ты стала ревнивой женой.

Инь улыбнулась, а старушка вопрошает: