Взяв Эллен за руку, Жаклин подошла к хозяину, похотливому толстяку с бегающими глазками.
— У меня нет для вас работы, — заявил тот еще до того, как она успела что-то сказать. — Справьтесь лучше в монастыре, они иногда нанимают работников на день-два. Ну, конечно, если вы не собираетесь заработать пару су, лежа на спине. Тут монастырь не подходит, — хихикнул он.
— Нам не нужна работа, — Жаклин перешла на площадное арго, хотя в деревне, конечно, говорили по-другому. — Я ищу одного мужчину…
— Здесь их много, дорогая, — хозяин махнул рукой в сторону посетителей. — Выбирай.
— Мне нужен старьевщик из Парижа.
— Из Парижа? Вот откуда у тебя этот акцент! Знаю я тут одного старьевщика; наверное, он тебе и нужен. Только не пойму зачем?
Ответ Жаклин приготовила заранее, когда они еще ехали по Италии.
— Он мне кое-что должен.
— Надеешься получить от старьевщика деньги? Да ты не умнее своей спутницы! — ухмыльнулся хозяин. — Нет у него никаких денег. Он спит на улице и с трудом может наскрести на еду.
— У него есть одна вещь, которая принадлежит мне, — твердо сказала Жаклин. — Никому другому это совсем не нужно. Мы с моей бедной сестрой проделали долгий путь. Ты знаешь, где его найти?
— Иногда он просит милостыню у монастыря. Он появился здесь месяц назад и с тех пор только там и отирается. Иди по этой улице, а потом наверх по тропе, и выйдешь к монастырю. Правда, братья во Христе не открывают женщинам двери. Они ведут жизнь созерцателей и решат, наверное, что вас, таких хорошеньких, подослал дьявол. — Он обежал глазами высокую фигуру Эллен. — Ты можешь пока оставить свою сестру здесь. Она недурна и сможет заработать на еду и ночлег.
— Нет! — быстро сказала Жаклин, надеясь, что Эллен не понимает его диалект. — Она не в себе и ничего не понимает.
— Так это еще лучше!
— Нет, — повторила Жаклин, сжимая руку Эллен. — Она пойдет со мной.
— Ну, как хочешь, — пожал плечами хозяин. — Если передумаешь, скажи.
Эллен вся дрожала, когда Жаклин вытащила ее из темной прокуренной таверны.
— Это было ужасно! — прошептала она.
— Я надеялась, что ты не поймешь, — вздохнула Жаклин и потащила ее за собой по пустынной улице.
— А эти мужчины! Они все так и уставились на нас — особенно тот, в углу. Ты его заметила? Я никогда не видела таких злобных глаз.
— Вообще-то я не обратила внимания, — призналась Жаклин. — Они все какие-то одинаковые и, по-моему, безобидные.
— Ну, тот, в углу, на безобидного не похож. Он не такой, как все, он и одет лучше других. Он с нас глаз не спускал. Мне страшно!
— Теперь я уже не могу остановиться, Эллен, — терпеливо сказала Жаклин. — Мой брат где-то совсем близко. Я должна найти старьевщика: только он знает, где Луи. Если хочешь, мы что-нибудь для тебя подыщем…
— Я пойду с тобой, — сказала Эллен, взяв себя в руки. — А ты не думаешь, что твой брат был в таверне?
— У Луи золотистые волосы, а все мужчины, которых мы видели, темноволосые, — ответила Жаклин. — Это первое, на что я обратила внимание.
— А почему ты хозяина о нем не спросила?
Жаклин покачала головой.
— Привычка такая выработалась — я давно научилась не доверять никому. Я не знаю, подвергается ли Луи какой-либо опасности, но не хочу ее на него навлекать. Если ты со мной, Эллен, то пошли. Я больше не могу ждать.
К монастырю вела узкая грязная тропа. Когда они подошли к воротам, им показалось, что они отрезаны от всего мира. Жаклин взялась за кольцо и несколько раз постучала. Звук получился глухой и даже какой-то зловещий.
— Не старайся, никто не ответит, — раздался из кустов надтреснутый голос, а минутой спустя появилась знакомая жалкая фигура старьевщика. — Рад тебя видеть, Жаклин. Долго же ты добиралась!
На мгновение Жаклин замерла, а затем подошла к нему и крепко обняла.
— Это твое письмо долго до меня добиралось, дружище.
— Кто эта девушка? — спросил он.
— Мой друг. Это она привезла мне твое письмо. Где Луи? Он все еще в Ланте? Как он? Он хочет меня видеть?
— Он здесь, — ответил старик, тяжело опускаясь на камень. — Ему здесь неплохо. И он ждет тебя прямо сейчас.
— Но где же он?
— Ну как ты думаешь, Жаклин? — Он повернул голову в сторону темного, скрытого за каменными стенами монастыря. — Он там. И был там все эти десять лет.
Темноглазый незнакомец, сидевший в углу таверны, встал и направился к хозяину.
— Я сделал так, как вы просили, монсиньор, — сказал толстяк, стараясь, чтобы его руки не дрожали.
Эта новая знать была еще хуже старой. Те хоть не жалели чаевых и улыбок. А при взгляде на этого высокопоставленного человека из Парижа его пронизывал холод. Лишнего су никогда не даст, слова лишнего не произнесет, а если и произнесет, то в голосе всегда звучит угроза.
— Я послал их к монастырю. Они там наверняка встретятся со старьевщиком.
— Ты ничего не сказал обо мне?
От звука этого хриплого голоса у трактирщика кровь застыла в жилах.
— Нет, конечно! — сказал он, притворяясь негодующим. — Я сделал так, как вы изволили приказать. Вы так долго ждали…
— Слишком долго, — кивнул мужчина. — Но наконец дождался. Вели подать мою карету.
— Уже темнеет, месье.
— Я и так провел в этой вонючей дыре несколько недель.
— Вы возьмете женщин с собой?
— Только ту, что поменьше. Можешь оставить себе идиотку в качестве платы за твои труды. Хотя не удивлюсь, если ты потом поймешь, что она не та, кем представляется.
— Вы оказали нам большую честь, месье. Можно мне узнать ваше имя?
— Не уверен, что оно тебе что-то скажет. Но меня зовут Мальвивр.
Хозяин низко поклонился.
— Вы оказали нам честь, месье, — еще раз повторил он. — Все будет сделано, как вы сказали.
Улыбка, мелькнувшая на покрытом шрамами лице Мальвивра, была ужасной.
— Не сомневаюсь.
Старик подвел их к маленькой незаметной дверце в монастырской стене и открыл ее.
— Дальше пойдешь одна, Жаклин. Мы будем ждать тебя здесь. Только будь осторожна: что-то мне во всем этом не нравится. Я не знаю, почему мне вдруг сообщили, где твой брат. Я ведь несколько лет пытался найти его, но не смог. А сейчас кому-то понадобилось, чтобы я узнал, где он скрывается. Не понимаю зачем. — Старик внимательно посмотрел на нее. — Когда вернешься, я кое-что расскажу тебе. Ты изменилась, малышка. Мне кажется, что ты нашла что-то, во имя чего стоит жить… Но повторяю: будь очень осторожна. Во Франции до сих пор нельзя никому доверять.
Жаклин обняла его за костлявые плечи.