во что бы то ни стало сдохнуть, — пробормотала я, скрывая улыбку. Солнце внутри разрослось до огромного желтого шара и першило лучами в горле. Вот только вся эта затея выглядела откровенно ужасной, потому что мои друзья-враги могли перебить друг друга по дороге в Эфистоль.
— Вивьен, мы все пойдем, ты не сможешь нам помешать, — заявил Киар. — Так что давайте приступим. Ты знаешь, где находится этот город?
Я кивнула, мучительно желая, чтобы это было правдой.
— Я видела изображение в древней книге. Карту. И у меня хорошая память.
— Да, но ландшафт мог измениться за столько лет.
— Нет, — сказал Кристиан, и все повернулись в его сторону. — Вы разве не думали о том, почему в Мертвомире всегда одинаковая погода? Он почти не меняется. Мир словно застыл, ожидая чего-то. Это похоже на заплетенный сон.
Ρжавчина согласно кивнул.
— Как далеко находится Эфистоль? Сколько туда идти?
Я прикусила губу, размышляя.
— Если я правильно прикинула расстояние, то несколько дней.
Друзья переглянулись. У всех на лицах был один вопрос.
— Вивьен, но люди за Дверью не выдерживают так долго. Мы умрем через пару часов.
— Я думаю, что нет. ДвероАрка разрушается, ее сила слабеет. А именно она выталкивала тех, кто приходил навредить Мертвомиру. Забрать его часть, вынести Дар… Никому не нравятся мародеры, верно? ДвероАрка защищала целостность своего мира. Я думаю, она пропустит нас.
— Звучит… многообещающе, — слегка ошеломленно протянул Киар.
Я лишь руками развела. У меня были смутные догадки и видения прошлого. Слова Приора и сны. Можно ли на это опираться? Вряд ли. Но это хоть какая-то надежда.
— И когда мы пойдем? — встряла Ливентия. Кровь на ее щеке застыла коркой. В сочетании с обведенными черной краской глазами и мрачным одеянием выглядело зловеще. Но стояла южанка выпрямившись, с непреклонностью во взгляде.
Что ж, возможно, ей это действительно нужно.
Возможно, это нужно нам всем.
— Сейчас, — отозвался Крис.
— Сейчас?
— Хочешь подождать лета? — поднял он брови. — Нет смысла медлить. Решили идти — идем. Раздевайтесь.
Кто-то — кажется, Мелания, — икнул. Похоже, некоторые забыли, в каком виде принято входить в иной мир. Ржавчина довольно зафыркал. Остальные наградили эфрима злыми взглядами.
Кристиан молча скинул мундир и рубашку. Я снова неуверенно потянула с ноги сапог. Киар разоблачался невозмутимо, как и Рейна. Она лишь застыла, оставшись без рубашки и взявшись за белые полосы, стягивающие ее грудь. Ливентия топталась на пороге. В ее глазах явственно бушевало негодование. Но потом девушка прикоснулась кончиками пальцев к разодранной щеке, отдернула руку и сердито начала расстёгивать платье. Мы старались не коситься друг на друга. Очень старались.
Получалось плохо.
— Лицом к стене! — рявкнул Кристиан, и парни резко развернулись.
Но все равно не могли не улавливать краем глаза движения спадающих тканей.
— Ты подсматриваешь! — ко всеобщему удивлению, первой возмутилась Мелания.
Айрон рывком отвел взгляд от ее плеч, показавшихся в вырезе платья, и густо покраснел.
— Я не смотрел. Да тут совсем темно. И почти ничего не видно!
Бывшая послушница фыркнула — почти как эфрим. Ρейна почему-то уставилась на Ржавчину, который стоял в углу, и скривилась. Ливентия подергала ногой, освобождаясь от обуви.
— Пусть смотрит, — буркнула она. — В Мертвомире он все равно тебя увидит, Мелания, даже не сомневайся. Так почему не начать прямо сейчас!
— Я не собирался смотреть! — еще сильнее побагровел ренегат. — И вообще… а, ну вас!
Он в сердцах швырнул на пол свои штаны. Мелания издала сдавленный всхлип. Ржавчина откровенно расхохотался. Его смех был слышен даже в образе эфрима!
— Ржавчина! — дошло до меня. — Ты ведь говорил, что успел припрятать кое-какие сокровища! Ты сможешь раздобыть для нас хоть какое-то подобие одежды?
Эфрим уставился на меня с таким явным недовольством, что стало ясно — сможет. И я только что испортила ему представление.
A значит, у него точно есть то, что нам нужно! Я уперла руки в бока и строго посмотрела на приятеля.
— Ржавчина!
Кристиан стоял уже в одних штанах. Впрочем, у него была его Тьма. Февр перевел темный взгляд с меня на эфрима и приказал:
— Отправляйся за одеждой. Немедленно. Мы заходим по одному, сначала парни.
Эфрим дернул крыльями, оскалился и зарычал, выпуская когти. Ему не нравились приказы февра. Тьма в комнате снова всколыхнулась, пошла рябью и раздулась черной вязкостью.
Я выругалась, одним движением скинула штаны и белье, сорвала с волос ленту и бросила на пол браслет. Тьма облепила меня мгновенно, укрыв, словно теневой плащ. Злой Кристиан преградил мне дорогу и схватил за руку. Его прикосновение обожгло. На миг мы застыли двумя истуканами, глядя друг другу в глаза и пытаясь дышать.
Ржавчина зарычал так, что содрогнулись каменные стены башни. Рывком дернул ручку Двери и исчез в Мертвомире.
Я оглянулась на застывших в разной степени раздетости друзей. Киар смотрел волком, Рейна — тоже. Ринг открыл рот, Ливентия кривила губы.
Да уж, отличная у нас компания. Даже до Двери дойти не можем без ссоры!
Кристиан склонился к моему уху и шепнул лишь для меня:
— Не убегай от меня, Вивьен.
Он коснулся губами моего виска и отпустил. Но плащ из Теней остался, укрывая с ног до головы. Тени облепили всех девушек, щадя наши чувства.
И мы начали заходить в Мертвомир.
* * *
Холм с другой стороны Двери тоже остался прежним. Серебристые травы все так же перекатывались волнами до самого обрыва. На другой стороне ущелья раскинула птичьи крылья белая безголовая статуя. Сейчас я знала, что это изваяние возвели в честь первой Крылатой Девы — Леи Шкаххи.
Величественный лес и развалины Серой Башни тоже высились на своих местах.
И никаких признаков битвы. Никакого тела погибшего Стивена Квина.
Я не хотела задумываться о том, что с ним стало.
Конечно, назвать одеждой то, что принес Ржавчина, было трудно. Это больше напоминало тряпки. Грязные и очень старые