Ничего, понимаете? Придут другие февры и другие ренегаты! Змей Двуликий! Это все совершенно бессмысленно! Разве мы хотели этой войны? Разве хотели? За что мы сражаемся?
Измененные уставились на меня, порыкивая. Понимали ли они мои слова?
Но Ржавчина понимал. И выглядел недовольным. Кажется, я научилась читать по его эфримской морде. Я снова осмотрела зал. Коленопреклонённых ренегатов. Бледного алоглазого Киара. Расстроенного Айрона. Людей и чудовищ. Ливентию, забившуюся в угол. Сгорбившегося у камина старика-прорицателя.
Кристиана в центре черного шторма. Сейчас все зависело от него. Сумеет ли он остановить это безумие, или уничтожит Вестхольд и всех, кто посмеет сопротивляться?
— Если вы сейчас не остановитесь, то погибнете напрасно. Мы все погибнем! В этой войне не может быть победителей, разве вы не видите? Но я знаю другой выход. Знаю, как все это остановить, — тихо сказала я.
И пошла прочь. Навстречу мне бежали февры. Ринг, Буран Эйсон, Ральф…
Я скользнула в темноту за башней и помчалась прочь, надеясь, что смогу хоть что-то изменить.
И только сейчас сообразила, что в зале не было ни Приора, ни Ардены. Они оба исчезли.
Глава 26. Мертвомир
Башня ни капельки не изменилась. Скрытая раньше Даром невидимости, теперь она была доступна и ветрам, и взглядам. Я поднялась по ступеням, едва занесенным снегом. Пустой коридор никем не охранялся, внутри все так же пахло плесенью и временем.
Я сняла со стены один факел, подожгла его и, подняв повыше, двинулась вдоль каменных стен.
Мне казалось, что я снова слышу шепот, просящий меня поторопиться. Пламя факела дернулось, когда я остановилась перед главным артефактом Империи. Дверь тоже осталась прежней, такая же деревянная и обыкновенная.
Зовущий меня голос стал слышнее.
— Я здесь, — ответила тихо.
Сунула факел в кольцо на стене и потянула веревку на вороте платья. В башне было холодно, раздеваться совершенно не хотелось. Но других вариантов я не знала.
Я старалась не думать о том, что сейчас происходило между феврами и ренегатами. Возможно, они все уже мертвы и лежат сломанными куклами в том овальном зале с гобеленами? Я стянула платье, оставшись в штанах, сапогах и тонкой рубашке. Передернула плечами и стащила сапоги. Ступни моментально озябли на стылых камнях.
Меня потряхивало от холода, переживаний и страха из-за того, что я собираюсь делать. Снова войти в Мертвомир. И попытаться не умереть. Та еще задачка!
За сапогами последовали носки, и я принялась расстегивать рубашку. Легкий вздох за спиной заставил подпрыгнуть и резко обернуться. Сначала я никого не увидела, а потом…
— Не останавливайся, — промурлыкала Тьма.
От облегчения и немного злости я едва не заорала. Тени раздвинулись, показывая того, кого скрывали в своей глубине. Кристиан стоял, привалившись спиной к стене — живой и здоровый.
Но неужели это значит, что Ржавчина…
Не успела я додумать, как в зал ввалился рогатый эфрим. Он шумно втягивал воздух и недовольно хлопал крыльями, но тоже был совершенно целым.
— Все удовольствие испортил, — пробормотал Крис. — Надо было тебя все-таки…
Ржавчина ответил злобным рыком. Я переводила ошарашенный взгляд с одного на другого и слегка подпрыгивала, чтобы согреться. Внутри ласковым солнцем разгоралась радость. Они оба живы. Они оба здесь! И уже целую минуту не пытаются друг друга порезать на лоскуты. Благодарю вас, святые!
— Надень сапоги обратно, — велел Кристиан. — Для начала ты обрисуешь свой план.
— План? — запнулась я.
— План. В Мертвомир я пойду с тобой.
Ρжавчина зарычал. Это могло означать согласие и протест одновременно. Кристиан демонстративно поморщился.
— Нет у меня плана, — пробормотала я. Надела сапоги и вздохнула. — Лишь догадки. — Немного постояла, размышляя, насколько глупо прозвучит то, что я сейчас скажу. — Думаю, нам надо найти Дверь в Мертвомире. В Эфистоле. С нее все началось. Найти и исправить. Мой Дар — возвращать утраченное. И именно это мне надо сделать — восстановить сломанную ДвероАрку. Понимаю, что все это звучит странно, но…
Ржавчина шумно засопел, Крис помрачнел. Идея явно никому из них не нравилась. Зато от входа раздался новый голос.
— Не так странно, Вивьен. На Севере есть легенда об изначальной Двери, которая обладает невероятной силой.
В комнату вошел Киар, а за ним и Рейна. Проходя мимо эфрима, бесцветная с силой толкнула его плечом. Тот хмыкнул, но рычать почему-то не стал.
— Мы тоже пойдем, — объявил лорд Аскелан.
— И мы, — тихо сказал застывший в дверях Ринг.
И Ливентия за его плечом.
Я осмотрела друзей ошарашенным взглядом.
— Да вы с ума все посходили! Ливентия! Тебе надо в лекарское крыло, у тебя все лицо в крови! Ну ты-то куда?
— Осхары горды, несгибаемы и великолепны. Иногда надменны и спесивы. Но никогда они не были трусами! — подбоченившись, заявила южанка. — Я пойду. Ради… отца.
Ринг посмотрел на Ливентию и кивнул.
— Мы все пойдем, — тихо, но твердо произнес Айрон. И Мелания подтвердила. Ренегат развел руками. — Возможно, многие из нас заблуждались. Ты права, нам не нужна эта война. Возможно, некоторым из нас теперь нужно лишь искупление. Или осознание. Не лишай нас этой возможности.
— Ты так орала, что мне стало интересно, — заявила Рейна. — Да, мы пойдем. Надеюсь, это будет ужасно, и эфрим по дороге сдохнет.
Эфрим фыркнул.
— А я еще даже не видел Мертвомир, — добавил Айрон. — Но он зовет меня. Иногда я его слышу. Это наследие предков.
Ржавчина согласно рыкнул и посмотрел на Дверь.
— Меня он тоже зовет, — глухо произнес Ринг. — Каждый день. И сны снятся. Про города эти…с тех пор, как взял в Мертвомире чужую кость, так и вижу все это. Чужие воспоминания. И чужое черное пламя. Мне досталось то, что принадлежало какому-то…невардцу. — обвел всех мрачным взглядом. И добавил со злостью:
— Я пойду.
— Но это опасно.
— Полчаса назад нам с Рейной собирались отрезать головы, — невозмутимо произнес Киар. — Думаю, Мертвомир нас уже не удивит.
— Вы все сумасшедшие. И, похоже, решили