Читать интересную книгу Аляска золотая - Андрей Бондаренко

— Ничего придумывать не надо! — невежливо заявил УховБезухов, нагло подмигнув Егору. — Всё утрясётся само сабо. Лично я так думаю…

С прибытием пополнения темпы строительства Доусона значительно возросли. Под началом адмирала Лаудрупа, назначенного генералгубернатором поселения и всех его окрестностей, теперь трудилось двенадцать человек. Достраивались дома, склад и баня, была оперативно возведена кузня, заготавливались на зиму дрова.

Томас Лаудруп — в компании с шестью молодыми индейцами — был отправлен вверх по течению Юкона: искать новые перспективные золотоносные участки.

— Зимой крепостные и солдаты должны быть при деле, чтобы не сойти с ума от тоски, — решил Егор. — Следовательно, пусть тоже моют золото. Намто их добыча ни к чему, обойдёмся. А им, вдруг, да и пригодится. Впрочем, не знаю, как…. Мы же в официальную казну попрежнему будем сдавать только пирит.

Егор с товарищами снова отправился к ручью БонанзаКрик. В состав его отряда вошли супруги Уховы, волчица Вупи и пятнадцать атабасков. Все путники были серьёзно нагружены: необходимо было доставить к Бонанзе — длинным конспиративным путём — максимальное количество полезных грузов.

На берегу ручья установили два индейских вигвама и одну палатку, а большую часть продовольствия, разных вещей и инструментов разместили в пещере, рядом с «золотой кладовой».

— Придётся нам с тобой, Ванюша, осваивать профессии плотника и печника, — обрадовал Ухова Егор. — К зиме на входное пещерное отверстие надо будет навесить дверь, а в дальнем углу выстроить — из дикого камня — дельную печь. Крепостных же умельцев, как сам понимаешь, сюда приводить нельзя.

— Справимся, Александр Данилович! — заверил Иван. — Ни боги горшки обжигали…

Через трое суток, заготовив на зиму необходимый запас дров, атабаски ушли.

— Они будут зимовать километров на восемьдесят южнее, — объяснил Иван. — Там расположено стойбище индейцев племени тагишей.[37] А по весне молодые воины вернутся. Атабаскам нельзя зимовать вдали от их идолов. Айна? Ей можно, она особенная…

После ухода индейцев навалились дожди: скучные, нудные, безостановочные. Пришлось на добычу золота тратить не более пяти часов в сутки, посвящая остальное время сушке одежды и обустройству пещеры.

Дожди шли и шли, облетали — цветной каруселью — листья с деревьев, кругом было мокро и сыро, от постоянного контакта с водой у золотоискателей сильно распухли руки, донимал насморк и кашель.

— Вот в нашей России осень — красота сплошная! Какой воздух хрустальный! Как приятно пройтись по тихому осеннему лесу…. А здесь — чёрт те что! — кручинился Ухов. — Кругом — только вода. Под ногами, падает с неба, воздух весь ею пропитан — словно губка…

Тем не менее, запасы золота неуклонно увеличивались: было уже добыто более десяти пудов, в пещере даже пришлось оборудовать дополнительную кладовую. Причём, пока они пополняли запасы только за счёт самородков, не пользуясь промывочными лотками. Полосы вынутого грунта — вдоль обоих берегов Бонанзы — неуклонно удлинялись и расширялись.

— Промывкой грунта займёмся, только когда закончатся поверхностные самородки, — пояснил Егор. — Успеем ещё вволю покрутить промывочные лотки. Здешняя зима, она длинная…

В первых числах октября Егор и Уховы отправились на побывку в Доусон. Надо было помыться, постираться, привести в порядок одежду, поинтересоваться общей обстановкой. По дороге они, естественно, заглянули на Медный холм и, осуществив предварительную «кислотную» проверку, плотно набили два холщовых мешочка крупинками пирита.

В Александровске находился только адмирал Лаудруп да два простывших солдата, занятых плетением снегоступов.

— Господин командор, корабельные шлюпки на зимний период вытащены на берег и перевёрнуты, катамаран разобран! — дисциплинированно доложил Людвиг. — Остальные бойцы, включая моего Томаса, находятся на втором притоке выше по течению Юкона, в двадцати пяти километрах от Доусона, моют золото.

— И как успехи?

— Добыто примерно два пуда золотосодержащего песка и самородков.

Первым делом усталые старатели посетили русскую баню: первым Егор, за ним — Ванька и Айна. Баня была натоплена на совесть, Егор от души помахал берёзовым веником.

Когда после бани они сидели в светёлке дома, отведённого под проживание командного состава, и ужинали, распаренная и довольная Айна задумчиво проговорила:

— Русская баня — хорошо. У атабасков бань нет. И не было никогда. Но я почемуто помнить — баню. Словно уже бывала…. О снегоступах. Я видела, как солдаты их плести. Неправильно плести. Надо делать длиннее и шире. Здесь бывать много снега. Выше Вани…. Я завтра показать — как надо…

Перед сном Егор с Иванов тщательно смешали два пуда «мужицкого» золотосодержащего песка со своими двумя пудами пирита.

— Вот, Людвиг, потом можешь объявить народу, что у нас теперь уже четыре пуда золота, — хохотнул Ухов. — Пусть порадуются, родимые…

Утром их ждал неприятный сюрприз: температура воздуха резко понизилась до минус шестисеми градусов, всё вокруг превратилось в сплошной каток.

Пока Егор ходил к роднику за водой, то упал раз пять, сильно ушибив колено. А когда шёл обратно, то снова грохнулся, расплескав всю воду.

— Очень плохо! — нахмурилась Айна. — Надо идти обратно. К ручью. Могут дуть метели. Много дней. Всё завалить снегом. Надо идти к ручью. Прямо сейчас. Только очень скользко. Что делать?

Егор спешно изготовил три пары альпинистских «кошек»: наколотил в широкие дощечки коротких и толстых гвоздей — так, чтобы их острые кончики высовывались из досок на тричетыре миллиметра. При помощи верёвок они прикрепили эти дощечки к сапогам и тронулись в путь.

Несмотря на наличие «кошек», путешественники двигались вперёд очень медленно: до Медного склона они дошагали только через пять часов, проходя за час немногим более километра.

Задул противный северный ветер, пришлось, спрятавшись за прямоугольной скалой, сделать обеденный привал. Егор быстро развёл — благо фосфорных спичек теперь было в достатке — жаркий костёр. Айна и Иван разогрели над пламенем ржаные лепёшки, нарезали на порционные куски моржовое вяленое мясо и копчёную лосятину. На приготовление чая решили время не тратить: у каждого при себе имелась объёмная кожаная фляга с кипятком, на одну треть разбавленным ямайским ромом.

Когда трапеза подходила к концу, гдето недалеко раздался громкий отчаянный визг, сменившийся недовольным басовитым ворчанием.

Егор схватил в руки заряженное ружьё (то самое — английское, подаренное августовским торнадо), взвёл курок и осторожно выглянул изза скалы.

Метрах в ста двадцати от костра лежал на спине, безостановочно суча всеми четырьмя лапами, гигантский чёрнобурый медведьгризли.

«Видимо, оступился на обледенелом склоне и скатился вниз», — предположил внутренний голос. — «А там — ровная болотистая площадка, превратившаяся в скользкий каток. Теперь, бедняга, никак не может подняться…».

Зверь, наконец, исхитрился, лёг на бок, осторожно перевалился на живот. Полежав так с минуту, медведь попытался подняться на лапы, но тут же снова завалился на спину, грозно зарычал, а ещё через полминуты принялся жалобно повизгивать.

— Надо его стрелять, — хладнокровно заявила Айна. — Очень большой. Скоро умирать.

— Почему медведь умрёт? — не понял Егор. — Он очень упитанный. Дождётся, когда выпадет снег, и уйдёт к своей берлоге.

— Не дождётся, — не согласилась с ним индианка. — Умереть от страха. Сердце большое. Разрываться на части. Мясо тогда пропадать. Надо стрелять. Гризли вкусный. Убьем. Разрежем на части. Мясо сложим под скалой. Завтра выпадать снег. Айна делать снегоступы. Вернёмся. Мясо забрать….

Так они и поступили. Медведя застрелили, разделали, внутренности выбросили, а куски мяса завернули в шкуру и сложили под скалой. Поверх шкуры Иван бросил свою портянку, мол, чтобы зверьё, боящееся человеческого запаха, не трогало добычу. Ушли к лагерю на Бонанзе, а через полтора суток, когда навалило пятьшесть сантиметров снега, а Айна смастерила снегоступы, вернулись к Медному склону и забрали медвежатину.

Зима навалилась резко и надолго, без всяких передышек и оттепелей. Температура не приближалась к нулевой отметке ближе, чем на девятьдесять градусов, метели дули через два дня на третий. Иногда метель сменялась порошей, на смену которой, в свою очередь, приходила вьюга.

Хорошо ещё, что до наступления морозов Егор и Ванька успели на входной проём пещеры навесить крепкую дверь, а в дальнем углу подземного помещения сложить неплохую печь. Мало того, печную трубу даже удалось — через верхнюю кровлю — вывести наружу.