Читать интересную книгу За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР? - Арсен Мартиросян

В связи с этим и вследствие того, что все без исключения выдвинутые им в специальной записке контрпредложения по некоторому смягчению условий договора были с порога отклонены участниками конференции, за 8 дней до подписания текста договора Брокдорф-Ранцау демонстративно покинул конференцию и подал в отставку с поста министра. Тем самым он пытался затянуть подписание крайне невыгодного для Германии договора, но одновременно же развязать себе руки в переговорах с Радеком, с которым был знаком еще с военных времен. С 1922 по 1929 г. Брокдорф-Ранцау был первым послом Веймарской республики в СССР. Психически не вполне нормальный человек, отъявленный алкоголик, гомосексуалист — и тем и другим занимался на пару с наркомом иностранных дел СССР Г. В. Чичериным, в основном по ночам. На пару же ежегодно и лечились в Германии. Ни то, ни другое, ни третье (кстати говоря, и у Чичерина с головой тоже не все было в порядке) не было секретом ни для Ленина, ни для Сталина, ни для ОГПУ, ни для германской разведки, и вообще для кого бы то ни было[244]. А уж о невероятном пьянстве Брокдорф-Ранцау и вовсе ходили фантастические легенды в дипломатическом корпусе Москвы. Совершенно неуместно считается, что Брокдорф-Ранцау был искренним сторонником советско-германского сотрудничества, чему якобы содействовал, находясь на посту посла. Реальность же такова, что вплоть до самой смерти от безудержного пьянства он никогда не был искренним сторонником такого сотрудничества. В одном из перехваченных советской разведкой секретных писем — от 8 июля 1926 г. — на имя президента Германии фельдмаршала Гинденбурга Брокдорф-Ранцау прямо указывал, что так называемые «хорошие отношения Германии с СССР изначально были браком по принуждению, а о браке по любви не может быть и речи», в связи с чем всякие чрезмерные надежды, связываемые с германо-советскими отношениями он откровенно считал «ошибочными и опасными». Более того, в этом же письме он указал, что «отношения с СССР должны были из тактических соображений до известной степени основываться на блефе, т. е. полезно создавать впечатление большей близости с Россией, чем есть на самом деле».

Не правда ли, интереснейшая персона активно занялась «восстановлением нитей контактов и мыслей» через Радека?! А ведь именно с таким «багажом» в голове закоренелый пьяница и гомосексуалист Брокдорф-Ранцау и приступил к ночным бдениям в «политическом салоне» Радека, основанном на деньги германской разведки. Вместе с ним туда хаживали, естественно, и сам Ганс фон Сект, и один из крупнейших бизнесменов Германии и Запада, один из виднейших представителей, если по Раковскому, них», впоследствии министр иностранных дел Германии Вальтер Ратенау, Энвер-паша и многие другие.

2. Но, конечно же, особое значение имел второй участник германского «дуэта» — легендарный в мировой политике и геополитике первой половины ХХ в. Карл Хаусхофер (27.8.1869 — 15.03.1946).

Выдающийся германский геополитик, один из основоположников-классиков этой, почти весь ХХ в. не признававшейся в России науки, автор громадного количества трудов — научное наследие составляет 40 томов и свыше 400 эссе по различным вопросам истории, географии, культуры, политики, экономики и, естественно, самой геополитики. Нередко свои работы писал на стыке многих отраслей знаний. Профессиональный военный разведчик: с 1897 г. выполнял различные военно-дипломатические и разведывательные функции и поручения в Юго-Восточной Азии, Индии, Тибете, Монголии, Синьцзяне (Китай), Маньчжурии, Японии. С 1908 по 1910 г. являлся германским военным атташе в Японии и с тех пор располагал в этой стране колоссальными связями во всех кругах японского общества. По состоянию здоровья в 1911 г. вынужден был возвратиться в Германию и с того момента и вплоть до своего самоубийства накануне допроса в Нюрнбергском трибунале (был назначен на 16.3.1946) жил на родине, изредка выезжая за границу. С того же времени сначала научный сотрудник, затем доктор социологии, а с 1921 г. профессор Мюнхенского университета, основатель и бессменный руководитель знаменитого в те времена Института геополитики при том же университете[245].

С 1924 г. Хаусхофер также основатель и бессменный издатель знаменитого в первой половине ХХ века, обладавшего громадным авторитетом в международных политических, дипломатических, деловых, военных и разведывательных кругах журнала «Das Geopolitik», — впоследствии переименованного в Zeitschrift fur Geopolitik». Сотрудничать с этим журналом почитали за честь многие выдающиеся деятели политики, экономики, дипломатии, науки, военной разведки (например, Рихард Зорге), ведущие корреспонденты мировых изданий и информационных агентств. Все это обеспечивало беспрецедентно высочайший уровень именно же аналитической осведомленности Хаусхофера по всем проблемам мировой политики. Как незаурядный интеллектуал и профессиональный военный разведчик высокого уровня — имел звание генерал-майора — благодаря своим личным и деловым качествам, а также родственным связям (жена Хаусхофера — Марта — являлась дочерью одного из видных германских предпринимателей, еврея по национальности) был вхож в высшие круги как Германии, так и ряда других стран, особенно же Великобритании и Японии, лично был знаком со многими носителями очень громких фамилий. Был одним из крупнейших в то время германских специалистов по Дальнему Востоку и Азии в целом. Еще до Первой мировой войны Хаусхофер являлся личным советником кайзера Вильгельма II по дальневосточным проблемам. Убежденный сторонник союза Германии и Японии при участии России, о чем свидетельствует еще в 1913 г. изданный в Мюнхене его первый капитальный труд «Дай Ниппон» («Великая Япония»). Участник Первой мировой войны — с 1 августа 1914 г. был восстановлен на военной службе, командовал дивизией, в том числе и на Восточном фронте. Как авторитетный специалист по Японии и проблемам Дальнего Востока, в период с 1916 по 1918 г. принимал активное участие в тайных сепаратных переговорах между Германией и воевавшей на стороне Антанты Японией с целью заключения с ней сепаратного мира[246].

Карл Хаусхофер великолепно разбирался в вопросах астрологии, оккультных наук, конспирологии, истории и современности различных тайных обществ, в том числе масонских, сам являлся членом «Германенордена», а также созданного под его эгидой на манер масонской ложи «Общества Туле». В конце 20-х годов уже сам создал «Ложу Врил», в которую входили многие руководящие деятели нацистского рейха. Принял посвящение в буддизм в одном из монастырей под Лхасой, был посвящен в члены японского тайного общества «Зеленый Дракон», имел тесные связи с другими тайными японскими обществами националистического толка — «Обществом Реки Амур» (Кокурюкай), «Обществом Черного Дракона», «Обществом Черного Океана» (Гэнъеся), «Великим Обществом Национального Духа». Был хорошо знаком и также поддерживал тесные связи с их закулисным патроном — легендарным в японской конспирологии и геополитике тех времен Мицуро-Тоямой. Создал в Берлине и Мюнхене Тибетское Общество. Себя называл не иначе как «учеником Восточной Империи». И при всем при этом Хаусхофер был тесно связан, являясь фактически ее членом, с одной из самых могущественнейших масонских лож Великобритании и всего Запада — «Герметическим Орденом Золотой Зари». Владел немецким, английским, японским, а также санскритом.

[В его биографии и личности есть несколько моментов, о которых, невзирая на то, что они практически не поддаются серьезной проверке в научном смысле слова, все же есть резон упомянуть. во-первых, еще в период Первой мировой войны при планировании военных операций были подмечены неоднократные проявления Хаусхофером потрясающего дара интуиции, граничившей, а нередко и просто переходившей в ясновидение. Так, он точно предвидел время и место атаки противника, места падения тяжелых снарядов, не раз абсолютно точно предсказывал погоду. Зафиксированы также и случаи политических предсказаний, например, о предстоящих политических изменениях в стане противников Германии. Во-вторых, на протяжении всей его жизни за ним тянулся шлейф граничивших с мистикой разговоров о том, что он якобы потомок германских королей. Пикантность этих слухов в том, что в Германии исторически всегда была верховная власть императора (по-немецки — кайзер), а титул «король» использовался всего лишь несколько недель перед восшествием на трон кайзера, то есть являлся как бы прединаугурационным. В истории Германии зафиксирован всего лишь один германский именно король, который так и остался королем — Конрадин Штауфен, правильней Конрадин Гогенштауфен, последний из раннесредневековых представителей гиббелинов в Германии, погибший на эшафоте в 1268 г. Отсюда и, в-третьих, до конца жизни Карла Хаусхофера сопровождали столь же глухие разговоры о том, что он один из дальних потомков Гогенштауфенов, причем незаконный. За этими, особенно двумя последними, казалось бы, сугубо салонно-аристократическими сплетнями в действительности сокрыт серьезный оккультно-политико-геополитический смысл, корни которого уходят в раннесредневековую историю Священной Римской империи германской нации (последние два слова — с ХII в.), а реальные последствия проявились в действиях Хаусхофера уже в ХХ в. В связи с этим есть необходимость хотя бы вкратце коснуться той истории… Созданная Карлом великим (768 — 814 гг.) Священная Римская империя даже в лучшие свои семена представляла собой политически рыхлое объединение германских и итальянских территорий (карликовых княжеств и королевств). Она являла собой своего рода конфедерацию, причем весьма слабую, Германии и Италии (поскольку большая часть французских территорий отпала от империи вскоре после смерти Карла Великого). Тем не менее с Х в. по вторую половину ХII столетия это было реальное государственное образование с централизованной политической властью и рядом общих органов управления. в Х — XI вв. окончательно установилось господство германских императоров (впервые титул императора принял Карл Великий) над римскими папами. Священная Римская империя была агрессивным экспансионистским государственным образованием, а главным направлением ее внешнеполитической экспансии было восточное, причем по всем известным тогда азимутам. Главными же экономическими опорами этой экспансии являлись лебантийская торговля, т. е. торговля со странами Ближнего востока (ранее назывались «страны Леванта»), крестовые походы, в том числе и в указанный регион и соответственно безудержный грабеж во время этих походов. Однако, несмотря на то что активная внешнеполитическая экспансия вроде бы и содействовала некоторому цементированию империи, тем не менее острейшая борьба внутри самой империи, ожесточенное противоборство с римскими папами, основанное на стремлении полностью подчинить их себе, а церковь в целом — императорской (светской) власти — не только привела к продолжительному конфликту между противоборствующими сторонами, но и систематически подтачивали саму власть. В итоге и в самой Германии, становясь все более эфемерной, империя уже в Х — XI вв. из наследственно-выборной трансформировалась в выборную. Вопрос об императоре решался на специальном съезде князей-курфюрстов, власть которых в этом вопросе к концу XIII в. выродилась в олигархию курфюрстов, вершивших судьбы империи помимо императорской власти. Как и любой иной политический процесс подобного типа, и этот тоже незамедлительно привел к расколу правящей элиты на два лагеря: гвельфов и гиббелинов. Гвельфы — название происходит от старинного княжеского года Вельфов, к которому принадлежали ганноверские монархии (по-итальянски — гвельфы) — уже в IX — Х вв. являлись «крупнейшими землевладельцами в Бургундии, Швабии, а затем и на северо-востоке Германии. Именно в таком сбоем качестве гвельфы в 1137 г. выставили сбою кандидатуру на престол императора Священной Римском империи германской нации, но натолкнулись на ожесточенное сопротивление могущественных соперников из числа гиббелинов — в лице года Гогенштауфенов, которым и досталась корона. Один из гвельфов — Отгон IV — все же прорвался на императорский престол, на котором сидел с 1208 по 1215 г. Его племянник, известный по истории как Отгон Дитя (умер в 1252 г.), стал родоначальником знаменитого Брауншвейгского дома, одна из ветвей которого в 1692.г. получила курфюрство в Ганновере. Один из куффюфстов этой ветби — Вильгельм Оранский[247], приглашенный в конце XVII в. осуществить «славную революцию» в будущей Великобритании стал английским королем, однако же вследствие злостной педерастии не смог оставить потомства, хотя и был формально женат на дочери Якова II — Марии. Когда же она скончалась, проблема престолонаследия настолько обострилась, особенно после смерти единственного ребенка сестры Мафии — Анны, что уже в 1701 г. Вильгельм был вынужден подписать Акт о престолонаследии, согласно которому глава Ганноверской династии того времени, 71-летняя внучка короля Якова — София — стала наследницей Анны, которая уже в 1702 г. взошла на престол в связи со смертью Вильгельма-гомосексуалиста. А с 1714 г., в связи со смертью и Анны, и Софии, Ганноверская династия стала поставлять на английский трон страдающих психическими отклонениями принцев. Начало этой «экспортной серии» положил Георг I, а самым полоумным, над которым издевались даже английские поэты, был Георг III. Последним прямым представителем этой династии в Англии была знаменитая королева Виктория, скончавшаяся в 1901 г. Ее внуком был последний император Германии — Вильгельм II, а двоюродный брат британского короля Георга V — российский император Николай II — приходился Вильгельму II кузеном. После присоединения Ганнобера к Пруссии в 1866 г. гвельфы потеряли свой престол в Германии, но не смирились и продолжали настаивать на самостоятельности Ганновера и возвращении им владетельных прав, опираясь на своих многочисленных сторонников, образовавших как бы партию, которая так и называлась — Гвельфской партией. У последней были ярко выраженные сепаратистские наклонности, с которыми ожесточенно боролся еще «железный канцлер» Германии Отто фон Бисмарк.