Феликса вылетела из башни, надеясь успеть зайти в больничное крыло перед началом занятий. И не успела. В зале на нее сразу налетели друзья с дотошными расспросами. Их волнение понятно — она бы вела себя так же, приди кто-то из них с фиолетовым лицом. И никогда не думала, как это может раздражать.
Билл вернулся. В целом выглядел хорошо. Шутил — значит в порядке.
Она надеялась, что хуже не будет. Эмоции без того на пределе. Казалось бы, все должно в какой-то момент стать лучше или хотя бы остаться на том же уровне.
Нет.
Всегда есть куда хуже.
Всегда.
Ребята выдвинули безумную теорию, что ее избили по приказу Дейвила. И даже предположили, что она боялась сказать правду, и на самом деле синяк — от него.
Настолько по-идиотски она никогда себя не чувствовала.
Боги, вероятно, решили посмеяться над ней, и столкнули извечных врагов на выходе из зала.
— Ты долбаный ублюдок! — Билл налетел на Дейвила. — Решил и девушек избивать? Нас вам мало?!
Дейвил отреагировал со скучающим видом. Когда очень долго следишь за мухой, а потом просто ждешь, что она сдохнет. Сама. От одного взгляда.
— Билл, перестань, — Феликса пыталась до него достучаться.
Маккинни быстро оценивал обстановку, решая, кого бить первым.
— Убери свою шавку, — рыкнул на нее Дейвил, — если не хочешь собирать его по кускам.
— Это твои шавки без приказа не дергаются! — Билл гневно выговаривал ему в лицо, но не тянулся руками. — Ты решаешь: кого бить, кому жить. Думаешь, никто не знает?
Что-то внутри болезненно кольнуло от верности его слов. Правдивости. Но допускать новую драку все равно нельзя.
— Билл! — влезла между ними, обхватила его лицо ладонями, заставляя смотреть на себя. — Билл, пожалуйста, успокойся. Слышишь?
Его взгляд метался от ее лица ей за спину. Неосознанно скользнула по скулам большими пальцами, окончательно перетягивая внимание на себя.
За спиной пропало давящее ощущение.
Синие ушли.
Выдохнула, отступая от Билла. Приложила ладонь ко лбу, чувствуя, как трясет.
Это нервное напряжение рано или поздно доведет до срыва.
— Уроды, — выплюнул Тим.
Они все обсуждали стычку, кроме Феликсы. Она шла, кажется, ничего не видя перед собой.
"Это твои шавки без приказа не дергаются!", — звенело в ушах. — "Ты решаешь: кого бить, кому жить."
Так и есть.
Всегда было.
Его подручные псы без команды "фас" с поводка не срываются. Одна команда "к ноге" и они уже там. Сидят, преданно заглядывают в глаза и капают слюнями на ботинки.
Не хотелось верить, но если… Если Уайт в самом деле действовал по его приказу? Избить "охуевшую Фоукс". Преподать урок. Показать, на что способен.
Все внутри противилось этой мысли, но разум твердил: "это в его стиле". И он прав.
Дейвил действует с позиции силы. Всегда. Неизменно.
Рваный выдох сорвался с губ. Сжала дрожащие пальцы в кулаки, бесконечно вдыхая, вдыхая, а кислорода все равно недостаточно.
Он мог.
Два самых ужасных слова.
Сам руки марать не стал. Не захотел. Полюбовался на результат.
— Феникс? — обеспокоенный голос Билла где-то рядом.
Кажется, его рука на плече ободряюще сжалась.
Он мог.
Продолжало пульсировать в висках.
Слова "я в порядке" застряли в горле, вырвался только судорожный вздох.
"Это Дейвил. От него ничего хорошего ждать не стоит."
Да. Она знает. Знает.
И знала всегда.
Но почему тогда так больно? Словно под ребра воткнули нож и несколько раз провернули. Чтобы наверняка.
За весь день она больше не видела Дейвила. На обеде села спиной, чтобы даже случайно не зацепить его взглядом. Днем слышала, как он ушел из башни. Какое-то время еще сидела в комнате, но дверь не хлопала.
Спустилась в гостиную. Липовый чай должен принести хотя бы немного облегчения.
Взгляд постоянно метался к часам.
"Еще немного посижу и поднимусь наверх".
Видеть Дейвила не хотелось. Даже краем глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ни очертания, ни ботинки, ни тень. Ничего.
Пусть исчезнет. Провалится хоть в преисподнюю.
Там ему самое место.
Села за письменный стол, на котором лежали выполненные задания к завтрашнему дню. Вспомнила, что не прописала уточнения для элементов кристалла. Она разобрала его детально, как требовала Горденгер, и больше можно ничего не дописывать. Но она все равно взяла ручку и мелко начала дописывать, забыв, что живет здесь не одна.
Напряглась, услышав глухой стук закрывшейся двери. Ручка замерла на полуслове, оставляя след от сильного давления на бумагу.
Повисает тишина.
Не приятная, наполненная, теплая. А гнетущая. Звенящая, давящая. Когда плечи напрягаются просто от треска поленьев в камине, и собственное дыхание хочется заглушить.
Она ждала хлопка двери в комнату Дейвила.
Ждала, не шевелясь.
"Ты либо очень медленно поднимаешься, либо уселся на диван".
Проклятье! Какого черта, Дейвил?
Почему тебе именно сейчас приспичило рассесться в гостиной?
Ладно. Пусть.
Расслабила руку, насколько возможно, дописывая необходимое. Не обращая внимания на жжение между лопаток от пристального взгляда.
Отложила тетрадь к остальным, убрала ручку. Вышла из-за стола спиной к дивану. Прошла прямо, до конца, чтобы увеличить расстояние. Все равно предстоит идти вдоль дивана. Пусть между ней и ним остается максимально возможная пропасть.
После утреннего открытия она прошла все стадии. Особенно повезло, что при гневе, когда хотелось кричать и кусаться, высказать самые обидные слова, Дейвил не попался на глаза. А потом ее отпустило. Осталось принятие того, кто он, и как он обычно поступает. И теперь она хотела просто уйти наверх, не говоря ни слова, и не слыша его голоса.
— Что ты узнала о формуле? — вопрос застал ее на первой ступеньке.
Замерла, не веря своим ушам.
"Он издевается?"
— Ты серьезно, Дейвил? — обескураженно спросила, чувствуя подступающее возмущение.
Его голова на спинке дивана перекатилась вбок, но он все равно не смог на нее посмотреть. Она тоже не видела его лица, но готова поклясться, что он как обычно приподнял брови, считая это достаточной причиной для пояснения без уточняющих вопросов.
Бесит.
— Ты всерьез считаешь, что после всего я сяду, и спокойно буду с тобой что-то обсуждать?
— О чем ты? — тошнотворно спокойный, бесстрастный голос.
Сжала пальцами перила, сглатывая подступающий ком.
Она не хотела произносить это вслух. Потому что если сказать, сомнений уже не останется.
Выдохнула, стараясь звучать более-менее достойно.
— О том, что твои дружки на людей бросаются по твоей команде.
Спокойно не вышло. Слова вылетели резко, с нескрываемой ненавистью.
Дейвил отлип от спинки дивана и обернулся. Отстраненный взгляд прошелся по синяку, губам, к глазам.
"У него разбита губа? У него?! За все семь лет такого не припомню".
Ждала его опровержения. Какого-то подтверждения, что она неправа. Ошиблась. А он молча смотрел, ничего не выражая взглядом. Отвернулся, занимая прежнюю позу, устраивая голову на спинке дивана.
Казалось, нож провернули еще несколько раз.
— Претензии по неоправданным ожиданиям подъехали. Обожаю.
Хотела засмеяться от абсурдности, и… не смогла.
— Что ты узнала о формуле? — повторил бесцветно, будто она должна отвечать.
Не может не ответить, ведь это он спрашивает. Требует.
— Иди к черту.
Выпалила разочарованно, а хотела со злостью.
На глазах собралась ненужная влага.
Вот уж нет! Кто точно не стоит ее слез, так это Шам Дейвил.
Захлопнула дверь в свою комнату, прислоняясь к ней спиной. Отрезая себя от его присутствия.
Не видеть. Не слышать. Не знать.