Рейчел не могла сдержать улыбки:
— Я всегда рада пропустить стаканчик и поговорить.
— Ну, тогда, — развел руками Хоуки, — тогда вы будете меня видеть чаще.
— Зачем? — резко спросил Дэвид.
— Естественно, ради стаканчика вина и приятной беседы, — лениво ответил Хоуки.
В это самое время почти за две тысячи миль от них Эвеллу Рэнкину подавали второй бокал шампанского. Он сидел в гостиной «Элмхерста», нью-йоркского дома Уильяма Дж. Корнелиуса.
— Ну, Эвелл, вы довольны своей поездкой в Нью-Йорк? — спросил Корнелиус.
— О да, конечно.
Рэнкин с одобрением взглянул на роскошное убранство гостиной. Стены были облицованы привозным аргентинским мрамором, потолок украшен позолотой. Даже в самых смелых своих мечтах он не мог представить себе такого дома, как «Элмхерст». «Паровозное депо», которое поражало всех посетителей своей изысканностью, не годилось бы даже в качестве дома для прислуги «Элмхерста».
Элегантно одетый Корнелиус, чьи пухлые щеки покрывал румянец после недавнего бритья, подошел к нему с коробкой дорогих сигар. Рэнкин взял одну штуку и прикурил.
Когда мужчины раскурили свои сигары, Корнелиус сказал:
— Я пригласил вас сюда по делу. По очень важному делу.
— Да, сэр, понимаю. Должен признаться, я ломал себе голову, что бы это могло быть. В телеграмме вы указали, что хотите обсудить со мной что-то важное.
— Вы уже видели весь «Элмхерст», Эвелл? Вы хорошо его осмотрели?
— Разумеется, сэр.
— И каково ваше мнение?
— Думаю, это самое прекрасное поместье из всех, что мне выпала честь видеть. Несомненно, второго такого места в мире нет.
Корнелиус засмеялся:
— Мой дорогой друг, я знаю по меньшей мере пятнадцать особняков, которые стоят вдвое дороже «Элмхерста», а он обошелся мне почти в миллион долларов.
— Боже мой! — с благоговением воскликнул Эвелл. — Невероятно!
— Не сомневайтесь, Эвелл, не сомневайтесь. Скажите мне, что вы знаете о докторе Дюране и Сайласе Сеймуре?
— Мне известно, что они помогают строить железную дорогу и что они связаны с «Кредит мобильер».
— Верно. Как и Джордж Френсис Трейн, Сидней Диллон, Оукс и Оливер Эймсы, а также многие другие. Включая — не могу не упомянуть — Шайлера Колфакса, который, вне всякого сомнения, будет следующим президентом Соединенных Штатов, и спикера палаты представителей Джеймса Блейна.
— Ничего себе компания, — присвистнул Эвелл. — Я и представить себе не мог, что «Кредит мобильер» задействовала стольких влиятельных людей.
— Влиятельные люди нужны потому, что речь идет о больших деньгах. Огромных деньгах, Эвелл. Что-то около семидесяти миллионов долларов.
— Ошеломляющая сумма. — Рэнкин с трудом совладал с собой, чтобы в его тоне не слышались нотки жадности.
— Да, — согласился Корнелиус. — Это действительно ошеломляющая сумма. — Он произнес эти слова тихим голосом, но затем неожиданно перешел на крик:
— Так какого черта вы пытаетесь все испортить?!
Эта яростная атака так удивила Рэнкина, что он пролил половину шампанского.
— Мистер Корнелиус, уверяю вас, я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите!
— Неужели? Должен сообщить вам, мистер Рэнкин, что нам известно все, что вы делаете, — продолжал Корнелиус. — Мы знаем, что вы организовали убийство Миллера Коннерса, когда он обнаружил, что при строительстве вы пользуетесь другими, более низкими стандартами. Мы также знаем, что вы фальсифицировали отчеты о потерях стройматериалов из-за погоды, набегов индейцев и прочих причин, казавшихся вам подходящими. Нам известно, что вы уменьшили запас прочности мостов…
— Нет, сэр, — стал оправдываться Рэнкин. — Минуточку, это же сделал Паркер. Он…
— Вы убили Паркера, — резко оборвал его Корнелиус.
— У вас нет доказательств!
— У меня нет доказательств? — В улыбке Корнелиуса сквозила ирония. — Послушайте, мистер Рэнкин, вы отдаете себе отчет, где находитесь? В суде? Мне не нужно ничего доказывать. Мне достаточно знать. Если вы не забыли, мистер Рэнкин, то вам приходится иметь дело с самым могущественным консорциумом людей, которые волею Господа когда-либо ходили по этой земле. Мы храним свои тайны и принимаем собственные решения. Мы знаем, что вы совершили все это, и нам этого достаточно. Мы не нуждаемся в вашем признании или доказательствах.
— Ладно! — согласился Рэнкин. — Я смошенничал пару раз. Мне представилась возможность сделать большие деньги, и я воспользовался ею.
— Большие деньги? Все, что вы делали, принесло вам меньше ста тысяч долларов. Жалкое ничтожество! Сотни тысяч не хватит даже, чтобы обставить одну эту комнату! И вы осмелились рисковать семьюдесятью миллионами ради такой суммы?
— Мне очень жаль. Похоже, я об этом не подумал.
— Ты вообще не думал, ублюдок, — рявкнул Корнелиус. — В этом вся проблема.
— И что вы собираетесь делать? — примирительно спросил Рэнкин.
— Нашей первой мыслью было поступить с вами так же, как вы поступили с Миллером Коннерсом, — с неприятной улыбкой изрек Корнелиус. Ужас ледяными пальцами сжал внутренности Рэнкина. — Но в конце концов мы решили не делать этого. Подобные дела могут дойти и до Вашингтона, а там достаточно влиятельных политиков, настроенных враждебно к нам. Поэтому мы остановились на другом варианте.
— Каком? — со страхом спросил Рэнкин.
— Мы намерены дать вам шанс исправиться. Мы собираемся послать вас обратно. Но на этот раз надеемся, что, помня о том недовольстве, которое вызвала ваша прошлая деятельность, вы приложите максимум старания. Другими словами, мистер Рэнкин, нам кажется, что теперь вам можно верить.
Рэнкин почувствовал, что выбирается из пропасти. Он также понял, что был на волосок от смерти.
— Да, конечно, — с жаром произнес он. — Обещаю. Вы можете верить мне!
— И больше никаких личных дел на стороне?
— Нет, мистер Корнелиус, могу твердо обещать вам это. Больше никаких личных дел.
Корнелиус снова улыбнулся и внезапно повел себя так, будто этого разговора между ними вовсе не было.
— Вы должны попробовать икру, Эвелл, — учтиво предложил он. — Думаю, она вам понравится.
— О! Да… благодарю, — пробормотал Рэнкин, испытывая внезапную слабость после перенесенного напряжения. Он взял предложенную икру и, несмотря на то что был совершенно безразличен к ней, принялся с видимым удовольствием поглощать ее, боясь снова рассердить собеседника.
— Вас ждет достойное вознаграждение, — небрежно сказал Корнелиус, намазывая икру на ломтик поджаренного хлеба. — Но если вы снова обманете нас, мы примем жесткие меры. Короче говоря, Эвелл, вы станете трупом.