Тем не менее, несмотря на коррупцию и плохое управление, железная дорога продолжала продвигаться на запад. Люди были вынуждены вытаскивать бревна из снежных сугробов, долбить промерзшую землю ломами и лопатами, взрывчаткой прокладывать тоннели через горы и каньоны. Рабочие находились на грани истощения, и многие поговаривали о бунте, но «Юнион пасифик» объявила об удвоении жалованья. Этой приманки оказалось достаточно, чтобы почти все остались на своих рабочих местах, даже несмотря на то что задержка выплат составляла уже несколько недель.
Проблемы железной дороги становились проблемами Рей-чел. Если рабочим не платили, то не у дел оставалась и «Ля бель фам». Это была одна из причин, почему Рейчел спокойно закрыла свое заведение на Рождество, — не было клиентов.
В начале года железной дороге удалось наскрести денег, чтобы расплатиться с рабочими, и на короткое время бизнес Рейчел снова расцвел, но к февралю выплаты опять прекратились, и в течение следующих двух месяцев расходы Рейчел превышали ее доходы. Она вынуждена была предоставлять девушкам жилье и стол, а также платить им небольшое жалованье, чтобы они не ушли от нее. Эти деньги имели большое значение для таких, как Бекки, которая отсылала большую часть заработанного матери и сестре.
Весной, в апреле, Рейчел вместе с «Ля бель фам» переехала в Коринну. Коринна находилась всего лишь в пятидесяти милях от Промонтори-Пойнт, и седьмого апреля руководство «Юнион пасифик» договорилось с руководством «Централ пасифик», что Промонтори-Пойнт будет местом стыковки двух железных дорог.
В Кориннедела быстро наладились. Определив место стыковки, железная дорога изыскала средства, чтобы более или менее регулярно выплачивать жалованье, и новый «конечный пункт» погрузился в атмосферу праздника. За три недели Рейчел почти возместила убытки, понесенные за предыдущие три месяца, и стала серьезно подумывать о том, чтобы оставить карьеру хозяйки публичного дома. Ей становилось все труднее выполнять обязанности, к которым у нее с самого начала не лежала душа. Кроме того, она теперь понимала, что ее бизнес, как и всякий другой, является делом рискованным. Еще один такой же неудачный сезон — и она может потерять все. Но если она закроет свое заведение, то что будет делать дальше? Чем она сможет заработать достаточно денег, чтобы содержать себя и Уилла?
Ее не оставляла мысль о Хоуки. Она понимала, что любит его и нуждается в нем. Он предложил ей брак и защиту, которую не могли обеспечить никакие деньги. А так ли важны деньги? Рейчел обещала старшему Уиллу, что его сын не будет расти в нужде и бедности, но теперь к ней приходило понимание того, что на свете существуют вещи гораздо худшие, чем материальные трудности. Ей достаточно было лишь взглянуть на руководство железной дороги и так называемых честных бизнесменов, сеявших обман и смерть и жертвовавших человеческими жизнями ради собственного обогащения, чтобы понять, что никакие деньги не могут принести счастья или даже удовлетворения. В конце концов, была же она женой грязного фермера. Она жила с человеком, которого никогда не любила — так, как любая женщина хотела бы любить мужчину. Почему же она не может стать женой охотника на бизонов, выйти замуж за человека, которого так сильно любит?
Внезапно ее охватил страх. А не передумал ли Хоуки? Когда они стали жить вместе, он предлагал ей выйти за него замуж по меньшей мере раз в неделю. Теперь же Хоуки не касался этой темы с самого Рождества. Может, он больше не хочет жениться на ней? Может, ему понравилось вкушать прелести семейной жизни, не принимая на себя никаких обязательств?
Какой она была дурой! Позволила жадности и стремлению к финансовой независимости управлять собой. И из-за этого может потерять единственную в своей жизни любовь!
Из задумчивости ее вывел взволнованный голос:
— Рейчел! Слава Богу, ты здесь!
Рейчел испуганно подняла голову и увидела тетю Милдред. Она была крайне удивлена не только тем, что тетя появилась у нее после той некрасивой сцены минувшим летом, но и внешним видом несчастной женщины. Под глазом у нее красовался синяк, щека была сильно поцарапана, разбитая нижняя губа вздулась.
— Тетя Милдред! Боже милосердный, что с вами?
— Это Джулиус, — сказала Милдред, всхлипывая. Она села за стол и закрыла лицо руками.
— Что значит Джулиус? Что он с вами сделал? Услышав какие-то звуки у себя за спиной, Рейчел обернулась. В гостиную вошла Резвая Лань.
— Принеси, пожалуйста, тазик горячей воды и губку, — попросила ее Рейчел.
Кивнув, Резвая Лань поспешно ушла. Рейчел ласково положила ладонь на плечо тетки.
— Что случилось, тетя Милдред? Это он вас так?
— Да. — Милдред опустила голову, изо всех сил стараясь сдержать рыдания. Она откинулась на спинку стула и убрала с лица упавшие пряди волос. — Да, это он. С годами он становится все хуже.
— Хуже? Вы хотите сказать, что он и раньше бил вас? — ошеломленно спросила Рейчел.
— Он всегда меня бил, Рейчел, когда впадал в ярость. Но раньше всегда следил за тем, чтобы побои оставались не заметны. Теперь же ты сама видишь, что это его не беспокоит.
В гостиную с тазиком воды и губкой вернулась Резвая Лань. Девушка принялась приводить в порядок лицо Милдред.
— Я не знала, — сказала Рейчел. — Вы никогда не жаловались.
— Такие вещи всегда скрывают от других людей, — объяснила Милдред. — Приходится молча терпеть боль и унижение. Это удел многих женщин.
— Если только женщина не может постоять за себя, — резко сказала Рейчел. — Но из-за чего? Из-за чего он избил вас в этот раз?
— В этот раз? Я не успела погладить ему рубашку.
— Вы не успели погладить ему рубашку? — Рейчел пришла в ярость.
— В любом случае он нашел бы какой-нибудь повод, — сказала Милдред. — Но это не важно, потому что я больше не могу этого выносить. Терпение мое кончилось.
— Конечно, тетя Милдред. Этого нельзя больше терпеть. Вам нужно вернуться в Цинциннати.
— О Господи, если бы я только могла! Но Джулиус распоряжается всеми деньгами. У меня нет ни цента.
— У меня достаточно денег, чтобы отправить вас домой. — Произнеся эти слова, Рейчел тут же поняла, что билет до Цинциннати здорово уменьшит ее сбережения. Но она думала только о своей бедной тете, с которой так дурно обращался ее муж.
— Рейчел… — Милдред выглядела еще более несчастной. — Я не могу позволить тебе сделать это, особенно после тех ужасных вещей, что я тебе наговорила.
— Ерунда. Я все понимаю.
— Нет, ты просто так говоришь. — Из глаз Милдред снова потекли слезы. — О, Рейчел, если бы ты только знала, как часто я жалела о тех своих ужасных словах! Я очень хотела пойти к тебе, попросить прощения, сказать, что люблю тебя, независимо от того, чем ты занимаешься. Но я боялась Джулиуса. Когда я допустила ошибку и рассказала ему, как сильно сожалею, что грубо разговаривала с тобой, он так сильно избил меня, что я два дня с трудом могла двигаться. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?