Нижняя челюсть нищего затряслась от страха.
Ретт Батлер укоризненно покачал головой.
— Ты нечестно играешь, Джек, — вновь щелкнул взводимый курок.
Хромой Джек трясущейся рукой полез за пазуху и вытащил оттуда десять долларов.
— Оставь их себе, — бросил Ретт Батлер, — но в другой раз поступай умнее, ведь не каждый так щедр, как я.
А Копало, думая, что в этот момент Ретт Батлер не видит его, выхватил револьвер из своей кобуры, но тоже даже не успел взвести курок.
Ретт Батлер выстрелил даже не оборачиваясь и итальянец, выронив револьвер, схватился за сердце. Кровь медленно проступала сквозь его плотно прижатые к груди ладони.
— Будь ты проклят! — прошептал Копало и упал на ступеньки лестницы.
Ретт Батлер даже не посчитал нужным ответить ему.
На полу лежало три трупа. Посетители молчали. И Ретт Батлер, гулко ступая по доскам пола, подошел к стойке и заказал себе виски.
Хромой Джек тут же следом попробовал повторить эту нехитрую процедуру, но Ретт Батлер приказал хозяину салуна.
— Ему не отпускать виски целую неделю. Это сказал я.
Хромой Джек посчитал за лучшее не возражать.
— Неделю так неделю, — пробормотал он, направляясь к карточному столу.
Трупы перенесли на конюшню, слуга негр уже смывал кровь, жизнь в салуне возвращалась в свое русло. Вновь визжали женщины, слышались пьяные выкрики. Пианист пробовал играть, но что-то у него не клеилось.
А Ретт Батлер выпил еще немного виски и решил отправиться к шерифу, чтобы получить свое законное вознаграждение.
Конечно же шериф Голд-Сити мог прийти в салун и сам, тем более, что здесь было убито три человека, но Ретт Батлер так и не дождался его появления. Тому было стыдно смотреть в глаза горожанам, ведь это их деньги должен был отдать шериф за голову Копало.
Он, шериф, уважаемый всеми в городе человек, целый год пытался поймать итальянца, а тут какой-то заезжий, никому неизвестный молодой человек за десять минут расправился с убийцей и его подручными.
Такое было тяжело пережить, поэтому шериф сидел в своем кабинете, глядя на пачку банкнот, лежавшую перед ним на столе.
Ровно две тысячи долларов, — говорил сам себе шериф, сжимая от бессильной злобы кулаки. — Ведь столько денег я зарабатываю за год, а я не самый бедный человек в Голд-Сити.
Ретт Батлер под выкрики всеобщего восхищения покидал салун. Одна из проституток, не удержавшись, подбежала к нему и жарко поцеловала в губы.
— Если хочешь, возвращайся ко мне, — прошептала женщина.
Ретт Батлер отрицательно качнул головой, и та немного обиженно поджала губы.
— Я тебе не нравлюсь? — спросила женщина.
— У меня нет времени, — неопределенно ответил Ретт, выходя на крыльцо под проливной дождь.
Он пересек площадь и остановился перед домом шерифа. Ретт Батлер видел за окном сидящего за письменным столом немолодого мужчину с грустным взглядом.
Ему не было жаль шерифа, ведь скольких самоуверенных людей ему уже пришлось повидать, сколько из них уже пытались доказать Ретту Батлеру свое превосходство. «Но доказать что-нибудь можно только делом», — любил говаривать Ретт Батлер.
Он уже прекрасно представлял себе, о чем пойдет речь в кабинете у шерифа, и знал свой ответ наперед.
Он потянул на себя дверь и без приглашения вошел в кабинет.
Шериф тяжело вздохнул и поднялся навстречу гостю.
— Хорошая работа, — проговорил немолодой мужчина, поглаживая усы. — Я уже был на конюшне, прямо в сердце.
— За живого или за мертвого, — напомнил ему Ретт Батлер обещания властей, расписанные в плакате.
— Да, за живого или за мертвого, — пробормотал шериф. — Конечно, лучше было бы его вздернуть публично, чтобы была наука другим мерзавцам, но обещание есть обещание, — развел руками шериф, — две тысячи долларов, — и он подвинул пачку банкнот к краю стола, приглашая Батлера самого взять их.
Ретт Батлер выжидал. Но и шериф не спешил вторично прикасаться к деньгам, чтобы вручить новому владельцу.
— Ну что ж, я могу взять и сам, ведь это теперь мое, — сказал Ретт Батлер, поднимая пачку и даже не пересчитывая, опуская в нагрудный карман рубашки.
— Две тысячи долларов — это большие деньги, — сказал шериф.
— Я и не говорю, что маленькие.
— Две тысячи я зарабатываю за год.
— Ты шериф, зарабатываешь их, не поймав ни одного бандита, так что они мои, — заметил Ретт Батлер, понимая, что шериф намекает ему, чтобы он поделился деньгами.
Но не для того Ретт Батлер рисковал своей жизнью, чтобы часть честно заработанных им денег доставалась бездельникам и трусам.
Он презрительно прищурил глаза и выдохнул табачный дым прямо в лицо шерифу.
— По-моему, шериф должен быть смелым, решительным и, главное, честным человеком.
Шериф недоуменно вскинул брови, ведь до сих пор с ним не случалось подобного. Ведь никто в Голд-Сити не позволял себе сказать ему слово поперек, а тут какой-то пришелец разговаривает так нагло.
«Слава Богу, — подумал шериф, — что у меня в кабинете сейчас нет никого из посторонних и я сейчас смогу высказать этому молодцу все, что только о нем думаю».
И шериф только открыл рот, как тут же встретился с жестким взглядом Ретта Батлера. Тот смотрел на него так, словно бы хотел прожечь своим взглядом насквозь.
Шериф так и остался стоять с открытым ртом, а Ретт Батлер криво улыбнулся, перебросив окурок сигары из одного уголка рта в другой. Потом он надвинул шляпу на самые глаза и повторил:
— Да, шериф, главное быть честным, иначе на этой должности тебе делать нечего. По-моему, жители Голд-Сити сильно ошиблись, выбрав тебя на эту должность.
Шериф и теперь не проронил ни слова. Он смотрел сквозь мутное стекло на площадь, на которой стояли люди.
Ведь Ретту Батлеру было достаточно сейчас выйти к ним и громко объявить о том, что шериф вымогал у него часть денег, заплаченных за голову Копало.
Но Ретт Батлер поступил по-другому. Он терпеть не мог выступать перед людьми, он был человеком, скорее не слова, а дела.
— Ну так что, две тысячи долларов — это большие деньги? — улыбнулся Ретт Батлер.
— Конечно большие, — дрожащим голосом ответил ему шериф.
— Ну так вот, это деньги мои, а ты — не шериф, — и Ретт Батлер протянул руку и сорвал сверкающую звезду с груди блюстителя закона.
Тот даже не попробовал вернуть себе знак своей власти.
Ретт Батлер несколько раз подбросил тяжелую звезду на ладони.
— Она не должна принадлежать тебе, потому что ты трус и бесчестный человек. Ты же прекрасно знал, что Копало находится в городе, и не сделал ничего, чтобы его остановить.