Улочка наконец закончилась. Вернее, разделилась на два одинаково несимпатичных переулка, отходящих друг от друга под прямым углом. Тьери почему-то выбрал правый. Может, надеялся, что тот выведет назад, на идущую от гостиницы улицу, с которой всё началось. Но ошибся: переулок вильнул, сузился и внезапно закончился, перегороженный высоченным забором. И тут, в узком тупике с чавкающей под ногами грязью, никого, кроме нас троих, не было.
Меня, кажется, Тьери и не видел. Задыхаясь и сипя, прижался спиной к забору и сунул руку в карман. Выхватил небольшой нож, похоже, кухонный, и, зажав в левом кулаке, наставил на преследователя. Странно как, не замечал, что мальчишка левша. А потом дошло — раз правая рука снова в кармане, значит, там есть что-то ещё, на что Тьери надеется больше, чем на нож, с которым, судя по манере держать, он и обращаться толком не умеет. А что? Неужели перец?
Чернявый громко захохотал:
— Ну, вот ты, вша навозная, и попался! Тут и останешься!
И лезвие в его руке было совсем другим — настоящим кинжалом.
Дальше всё произошло очень быстро.
Тьери пискнул испуганной мышью и метнулся вперёд, швыряя в лицо чернявому то, что прятал в правом кулаке. Может, от камня бандит бы и увернулся, но как прикрыться от облака красного перца?
Но ножом ткнуть негодяй успел. Как мне показалось, куда-то в бок пытавшемуся уклониться Тьери. Мальчишка вскрикнул…
Они были так заняты друг другом, что меня, кажется, так никто и не заметил. А я, проклиная себя за то, что на какие-то мгновения, считаные секунды не успел вовремя, тоже выхватил кинжал и впечатал рукоять прямо в затылок чихавшего мерзавца. Если проломил череп, так тому и быть! Парень заорал и рухнул мордой в бурую жижу под ногами. От шеи поползло алое пятно… Всё, хватит? Нет, сучит ногами и пытается подняться. Похоже, череп там, как чугунный котелок. Тогда вот так, чтобы не мешался, — быстро нагнулся и, стараясь не думать о том, что творю, вонзил кинжал под колено. Теперь не побегаешь! Может, ходить и будешь, но хромать долго придётся. Парень, взвыв, снова ткнулся рожей в грязь. Ну, с этим всё. Но что с Тьери?
Тот снова стоял у забора, привалившись спиной и держась обеими руками за бок. Потерянный ножик — точно, кухонный — валялся на земле. Что с мальчишкой? Неужели ранен? А если смертельно? Я же не врач, даже помочь не сумею…
Кинулся к нему:
— Тьери? Ты ранен?
— Сей-силь? — Тон был робким, неуверенным, голос дрожал. — Это ты? Откуда ты здесь? А где?..
— Я, я, не бойся. Ты — ранен?
— Не знаю. Кажется. — И пожаловался: — Больно.
Девы-Заступницы! Не знаю, чем мальчишка насолил этому чернявому уроду, но случившегося он не заслужил. Пусть всё обойдётся! Пусть он выживет!
— Покажи!
— Не надо!
— Дурак! Если там рана, надо хотя бы остановить кровь! — Огляделся: чёрт, в этом болоте даже присесть негде. — Обопрись на меня и стой! Можешь?
— Кажется…
Взглянул в иссиня-белое лицо с круглыми серо-зелёными глазищами с широченными зрачками. Так испугался или ему настолько плохо? Сейчас узнаю.
Коричневый камзол оказался распорот на уровне талии. Полотняная рубаха тоже. Но под рубахой было намотано что-то ещё, что-то плотное, а местами твёрдое. Нательный пояс! Зачем он таскает такое на себе? Хотя какая разница, зачем? Похоже, сейчас именно он спас Тьери жизнь. Если бы кинжал вонзился в живот, как метил тот урод, то пропорол бы печень. А так острие клинка наткнулось на что-то твёрдое и съехало вбок, распахав пояс и оставив на теле всего лишь царапину. И, пусть та и кровоточила, смертельной рана явно не была. Промыть, забинтовать… если грязь не попадёт, через три дня будет как новенький!
— Всё в порядке, жить будешь!
— А больно почему?
— Думаю, будет синяк хороший от удара, и царапина жечь должна.
— Царапина?
— А ты думал, у тебя кишки сейчас на землю выпадут? — пошутил я.
И, похоже, как-то не так. Потому что белый Тьери позеленел и стал куда-то валиться. Подхватив мальчишку, обернулся к стонущему на земле бандиту:
— Ты! Уезжай из Кентара! Встречу ещё раз — перережу глотку. Понял?
Тот испуганно закивал.
Ладно, раз головой так мотать может, значит, выживет. А нам отсюда пора…
Обратно к цивилизации мы ковыляли долго, хотя уже к перекрёстку Тьери попытался освободиться и начать переставлять ноги самостоятельно.
По пути я вытащил из Тьери историю конфликта с Руппером, как звали чернявого. Надо сказать, что услышанное заметно уменьшило угрызения совести по поводу того, что с хорошей вероятностью живодёр останется хромым на всю жизнь. Наверное, всё же карма есть. Жаль только, что вселенская справедливость чаще добирается до конюхов, чем до герцогов.
Но Тьери еле плетётся. И шатает его… Надобно что-то придумать.
— Знаешь, в квартале от перекрёстка я заметил гостиницу. Давай снимем там комнату, нужно промыть твой порез. И заодно перекусим. А как придёшь в себя — пойдёшь дальше, а я тебя провожу.
Ну да. И поговорим не на улице. А то я так и не спросил о том, что творится сейчас в герцогских пенатах.
Нет! Ну так, вообще, можно?
Мало того, что когда я предложил Тьери помочь обработать рану, тот ощетинился аки призовой гибрид ежа с ершом, так мелкий нахалёныш ещё и выпихнул меня в коридор, заявив, что позовёт, когда закончит переодеваться. У него с головой всё в порядке? Откуда такая аномальная стыдливость на ровном месте?
Ну ладно. Придётся постоять снаружи, подпирая косяк. А то вдруг тот упадёт? И может, оно и к лучшему, что сейчас я не вижу Тьери. Потому что хотелось хоть немного прийти в себя. Ведь испугался не только он. Я тоже перетрусил до смерти, когда показалось, что могу его потерять…
— Сейсиль, я всё! Заходи! — раздалось из-за двери.
Быстро он. Вот и славно. Пока ждём обеда, можно поговорить.
Он стоял у стены, в простенке между креслом и потемневшим от времени низким комодом.
— Сейсиль, прости…
— Простить за что?
— Ты спас мне жизнь, а я даже спасибо не сказал.
Я шагнул к нему. Вообще-то, хотелось просто взять его за плечи, чуть встряхнуть, понять, что он действительно рядом и жив… но получилось иначе.
Когда это лохматое чудо оказалось прямо передо мной, между упёртыми в стену ладонями, сердце заколотилось где-то в горле. Чуть наклонился — и почувствовал, как пульс стучит, ускоряясь, в висках. Выходит, я не ошибся — меня к нему тянет.
Но и тогда ничего бы не случилось, если бы не сам Тьери. Он мог остановить меня одним словом, одним жестом, одним вопросом. Достаточно было бы, если бы он просто продолжал таращиться на меня своими невероятными серо-зелёными глазищами… Но он отчего-то порозовел, потом едва заметно, буквально уголком рта, улыбнулся — и зажмурился. И замер. И только часто-часто, как если бы снова бежал, дышал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});