Силы их и на этом театре войны были небольшими — 4 батальона англичан, 4 батальона американцев и батальон французов. Но против большевиков поднялись горожане, крестьяне. Красные отряды в панике бросали имущество и оружие, захватывали поезда и пароходы, удирая куда глаза глядят. Во всем обширном Северном крае Советская власть исчезла за несколько дней. Однако иностранцы действовали совсем не так решительно, как немцы в феврале 1918 г. Они долго выжидали, осматривались, позволив красному командованию восстановить линию обороны между Вологдой и Плесецкой. А когда начали продвигаться, то следовали вперед только до тех пор, пока не встретили организованное сопротивление. После чего остановились. Да в общем-то английским солдатам, направленным на Север, правительство заранее объявило, что они назначаются «для оккупации, а не для боев». А генерал Пуль, принявший объединенное командование, откровенно поставил точки над «i»:
«Союзники явились для защиты своих интересов, нарушенных появлением в Финляндии германцев».
Все эти «странности» в поведении западных держав однозначно показывают, что они вовсе не собирались свергать большевиков. Они просто прихватывали то что «плохо лежит». Причем то, что можно урвать без лишних усилий и жертв Точно так же было и на юге. Например, Верховный совет Антанты в Париже принял решение, что Среднюю Азию, которая осталась «бесхозной», надо передать под мандат Англии. В июле в Туркестане восстали против большевиков русские рабочие-железнодорожники. Обратились за помощью к союзникам, и те сразу откликнулись. В Закаспийскую область было направлено несколько британских полков. Обратился к англичанам и Бакинский Совет — с просьбой защитить от турок. Ну уж понятное дело, нефть упускать не хотелось. В Баку прибыл из Ирана британский десант. Однако и здесь особого желания проявлять доблесть и воинское мастерство союзники не проявили. Как только турки довольно незначительными силами (около 6 тыс. штыков) повели наступление, англичане сели обратно на корабли и убрались прочь. Бежал и Бакинский Совет, призвавший их. Город был взят, 30 тыс. человек вырезано.
Летом 1918 г. Советская республика очутилась в «кольце фронтов». И когда мы глядим на карты в школьных учебниках и исторических трудах, это «кольцо» выглядит очень внушительно. С одной стороны — «чехословаки», с другой — «немцы», с третьей — «англичане», там — «белоказаки», «Деникин»… Остается диву даваться, как же отбиться удалось? Но на самом-то деле положение на большинстве фронтов регулировали иностранцы. И вели они себя настолько пассивно, что в эти же самые месяцы, в июле-августе 1918 г., большевики смогли выделить крупные контингенты на «внутренний фронт», в продотряды и заградотряды. Причем против крестьянства отряжали лучших! Латышей, «интернационалистов», новые красноармейские части, сформированные из 19-летних. То есть, не затронутых разложением в старой армии. (И с еще не оформившимся характером — таких, чью психику проще подчинить, обработать, превратить в послушных исполнителей и карателей, пусть учатся у «интернационалистов»). Самым мощным и эффективным оружием в гражданской войне являлись броневики, у Советской республики их насчитывалось 122. Из них 6 было на Западном фронте, 45 на Южном, 25 на Восточном, а 46 оставались в тылу, обслуживали карателей!
Боевые действия, которые в самом деле были напряженными, гремели только на Дону, под Царицыном, на Кубани, Северном Кавказе, где большевикам противостояли казаки и деникинцы. Но и здесь не обходилось без «странностей». Как уже отмечалось, Германия поставляла оружие и боеприпасы Краснову. Закрывала глаза на то, что часть вооружения уходит с Дона к Деникину, хотя он провозглашал верность союзу с Антантой. Но и большевикам немцы помогали. С. П. Мельгунов и А. И. Деникин сообщают, что германская разведка в Москве выдавала чекистам офицеров, которые обращались к немцам в надежде найти поддержку в антисоветской борьбе[276]. С. Е. Трубецкой писал, что немцы выследили и «подарили» большевикам подпольную «Военную организацию» во главе с М. Лопухиным. Однако насчет военных действий Германия выставила ряд условий. Позволяла красным воевать с белыми как угодно, но запретила приближаться к железной дороге Воронеж — Ростов. И Краснову запретила. Хотя Воронеж был у красных, а Ростов у белых. Но дорогой пользовались сами немцы, получали по ней поставки из Советской России. Так что — деритесь-ка где-нибудь подальше.
Ну а на Востоке чехословаки действовали крайне вяло. Провозглашалось, что они по-прежнему сражаются за независимость своей родины, но их путь в Чехословакию лежит через Россию, где надо разбить большевиков, германских и австрийских союзников. Однако «яркие» победы одерживались лишь в тех случаях, когда слабые красные части удавалось разогнать одной атакой или несколькими артиллерийскими залпами. Если же встречали стойкое сопротивление, на рожон предпочитали не лезть. Останавливались и уступали инициативу русским белогвардейцам. Зато чехи не стеснялись выставлять крупные денежные счета за «освобождение» русских городов, заводов[277]. Трофеи гребли в собственную пользу. Бывший военфельдшер Гайда, произведенный Сибирским «правительством» в генералы, сформировал пышный конвой, одетый в мундиры императорского конвоя, только с вензелем не Николая II, а собственным. И коллекционировал «подарки». В городах, куда он прибывал, заранее намекали, что благодарные жители должны преподнести ему что-нибудь. Желательно золото, драгноценные камни. «Подарками» были заполнены несколько вагонов его поезда.
А сам ход операций, которыми руководили французские и британские генералы, вызывает множество недоуменных вопросов. Достаточно было одного натиска, чтобы красные бросили Екатеринбург. Как указывалось в прошлой главе, они кинулись наутек так поспешно, что забыли даже уничтожить сверхсекретные шифровки. Но этот натиск почему-то был предпринят только в августе. После того, как совершилось цареубийство.
В Пензе 10 тыс. чехословаков за пару часов сбросили Советскую власть. Куда было бы логично наступать? На северо-запад, на Москву? Нет, они двинулись на восток, на Самару. Конечно, это был важный центр на Волге, узел путей сообщения. Конечно, на Волге чехи были поближе к своим собратьям, действовавшим на Урале. Но был еще один важный фактор. В Самаре находился золотой запас России. Слитки, монеты, ювелирные изделия на сумму свыше 600 млн. руб., да ценных бумаг на 110 млн. Правда, большевики во главе с Куйбышевым в последний момент успели погрузить золотой запас на пароходы и отправить в Казань. И чешские части Чечека, усилившись за счет войск Самарского «правительства» повели дальнейшее наступление… нет, опять не на Москву. А на север, на Казань.
Но и действия красного верховного командования снова выглядят загадочными! Казань — важный губернский город, занимает исключительное стратегическое положение. Здесь располагался штаб Восточного фронта. Опять же — золотой запас… Чехи и на Волге чудес героизма не проявляли, продвигались ни шатко ни валко. А белые дружины Каппеля дрались отчаянно, но были слишком малочисленными. В результате от Самары до Казани фронт полз целых 2 месяца… Однако Троцкий и в этом случае проявил странную медлительность и нераспорядительность. За 2 месяца для обороны Казани не было сделано ничего. Ни подкреплений, ни строительства укрепленных позиций… И золотой запас за 2 месяца эвакуировать не удосужились. Можно, конечно, сделать скидку на неопытность Льва Давидовича. Но ведь рядом с ним работали многочисленные профессиональные военные. И иностранные советники…
6 августа отряд Каппеля дерзко атаковал Казань и ворвался в нее, не встретив заметного противодействия. Горожане поддержали его восстанием. Красные части ударились в бегство. Штаб Восточного фронта во главе с Вацетисом едва спасся, удирая в Свияжск. И только после этого Троцкий забил тревогу! И дополнительные силы сразу нашлись! Под Казань спешно перебрасывались латыши, полки с Западной завесы (стоявшие на демаркационной линии с немцами), отряды броневиков и аэропланов, артиллерия. С Балтики по Мариинской системе каналов переправлялись на Волгу флотские миноносцы.
8 августа Троцкий и сам впервые выехал на фронт. Правда, «первый блин» у него чуть было не получился «комом». Его поезд попал под Свияжском в мешанину отступающих частей. В общей панике прошел слух, что чехи прорвались и перерезали железную дорогу. Лев Давидович перепугался и готовился скрыться. Стал срочно менять внешность, переоделся, сбрил усы. Но то ли слух был ложным, то ли имел место всего лишь рейд чешской разведки. Бежать и прятаться наркому не потребовалось. Об этом факте узнали даже белые от пленных, хотя сам Лев Давидович в своей автобиографии по понятным причинам обошел его молчанием.