– Я ищу Розу Мартинес. На работе у Розы мне сказали, что здесь у нее встреча с подругой.
– Верно, у нее здесь встреча со мной. Она еще не подъехала. Может, я могу быть вам полезна?
– Нет, я подожду ее здесь, если это возможно, – ответил мужчина.
– Пожалуйста. Кстати, меня зовут Линда. А вас?
– А я – Рене, муж Розы.
Мимо окаменевшей Линды к выходу прошла пожилая женщина, просившая у Джины депозитный бланк. Она ворчала себе под нос:
– Брать плату за листок бумаги… Господи помилуй…
Муж?!
– Простите, что вы сказали? – переспросила Линда.
– Я говорю, что меня зовут Рене, я – муж Розы.
– Муж, вот как? Забавно, она никогда не упоминала о том, что замужем.
– Никогда? Она не произносила имени Рене?
– Ну, она рассказывала о некой Рене, но никогда не говорила о своем муже по имени Рене.
– Мы расстались несколько месяцев назад.
– Нет, она о вас не упоминала. Ей придется это объяснить, когда она придет.
Джина видела и слышала все происходящее, сидя за своим столом, но не произнесла ни слова. Она прекрасно понимала, какая это ужасная новость для Линды, но тут же у нее мелькнула мысль, что это может привести к разрыву между Линдой и Розой, и лучшая подруга снова станет уделять ей больше времени.
– Что объяснить? – не понял Рене.
– Вам я об этом даже в общих чертах сообщить не могу. У вас была уборщица по имени Бьянка?
– Боже, она рассказала вам о Бьянке!
– Она упоминала о ней.
– Это было один-единственный раз! Зачем только она рассказала вам об этом? – весьма решительно отбивался Рене. – Бьянка соблазнила меня, чуть ли не насильно затащила на себя.
– Ладно, ладно. Вы вовсе не обязаны посвящать меня в подробности. Мне нет до этого дела, – солгала Линда. Это было самое что ни на есть ее дело. Она собиралась задать следующий вопрос, когда в дверях показалась Роза и, улыбнувшись Линде, вошла в зал. Увидев Рене, она замерла, посмотрела на него с изумлением и гневом, затем перевела взгляд на Линду.
– Линда, мне очень неловко. Что он тебе наговорил?
– Почти ничего, кроме того, что он твой муж, супруг, спутник жизни…
– Чертов ублюдок! – заорала Роза на Рене. – Что ты здесь делаешь?
– Я должен был найти тебя, Роза. Не сердись. Я пришел, потому что ты дорога мне.
– Правда? Дороже, чем тогда, когда ты кувыркался с девкой на полу гостиной?
– Я совершил ошибку, Роза, большую ошибку. Не знаю, как это вышло. Это было один-единственный раз, клянусь тебе. Боже… Я сам не понимаю, как такое могло случиться!
– Один раз? Так я поступила нерасчетливо? Надо бросать мужа, только когда он дважды переспит с девкой, ты это имеешь в виду?
Нет! Черт побери, Роза, я не собираюсь оправдываться. Я лишь прошу у тебя прощения, умоляю хоть когда-нибудь простить меня. Я люблю тебя, Роза. Я свалял такого дурака. Пожалуйста, ты должна про… – Рене не закончил фразу: он наконец-то заметил очевидное. – Роза, ты беременна? Это мой ребенок?.. Конечно же, мой! Дорогая, – сказал он, расплываясь в улыбке и подходя ближе к Розе, – так у нас будет ребенок?
– У нас ничего не будет. Это у меня будет ребенок.
– Перестань, Роза, это же знак свыше. Мы должны быть вместе. Станем вместе растить малыша. Ты должна дать мне еще один шанс.
– Я не желаю говорить об этом сейчас, – пробормотала Роза сквозь слезы. – Ты причинил мне такую боль, Рене. Ты истерзал мое сердце. Ты представляешь себе, каково мне было застать вас вдвоем? Откуда мне знать, что это случилось лишь однажды? Как я могу поверить, что это не повторится?
Линда, Джина и все, кто находился в банке, наблюдали за сценой. Окаменев, Линда смотрела, как одно за другим рушатся нагромождения лжи. Выдумкой оказалась и вероломная подруга-любовница, и искусственное оплодотворение. Черт побери, Роза, оказывается, даже не лесбиянка. Слова Розы «откуда мне знать, что это было лишь однажды» и «как я могу верить, что это не повторится» резанули Линду как ножом. Эти фразы означали, что она готова уступить, принять мужа обратно. Роза не прогнала его, не сказала, чтобы он никогда не возвращался, она лишь просила объяснений и заверений, что впредь он не причинит ей боли.
– Это никогда не повторится, любимая, я обещаю. Я не вынесу, если снова потеряю тебя, – говорил Рене, нежно поглаживая Розу по плечу. – Пожалуйста, дорогая, давай попытаемся наладить отношения. Прошу тебя, ради ребенка – нашего ребенка.
– Я не могу. Не могу снова испытать такую боль, – всхлипывала Роза.
– Я обещаю, Роза. Бог свидетель, я никогда не огорчу тебя.
Роза подняла голову и пристально взглянула ему в глаза. Она долго смотрела на мужа, потом приблизилась к нему и спрятала лицо у него на груди. Рене крепко обнял ее, потому что она снова начала плакать.
– Все в порядке, все хорошо, – повторял Рене, успокаивая жену. – Давай пойдем куда-нибудь и поговорим. – Он взял Розу за руку и потянул ее к выходу.
– Подожди минуту, Рене. – Роза вытерла слезы и повернулась к Линде. – Линда, я не знаю, что сказать. Прости меня…
– Сегодня виноватые так и кишат повсюду, не правда ли? Куда ни ткнись, все только и просят прощения.
– Я позвоню тебе, Линда, когда соберусь с мыслями.
– Не стоит беспокоиться.
Роза долго смотрела на нее, потом опустила глаза и пошла за мужем.
– Роза! – окликнула ее Линда. – Если ты любишь его и действительно веришь, что он любит тебя, что ж… Когда ребенок родится, сообщи мне, что с вами все в порядке.
Роза снова взглянула на нее, кивнула и улыбнулась дрожащими губами.
Войди в нее
В последние дни Камерон была в подавленном настроении. Она работала в компании почти год и впервые опоздала на работу: когда Камерон проснулась, был уже почти полдень. Нервы ее были на пределе, она не высыпалась. Камерон продолжали досаждать дурацкие телефонные звонки, иногда даже посреди ночи. Она решила выключать перед сном телефон, но иногда забывала это сделать. Слава Богу, хоть кошмарные звонки на работу прекратились. Последним ей позвонил мужчина и выразил желание, чтобы она отшлепала его ракеткой для пинг-понга. Может, весь этот ужас подошел к концу?..
Ко всему прочему у Камерон возникло ощущение, что сотрудники невзлюбили ее. Подавая отчеты о нарушении правил использования Интернета и электронной почты, Камерон считала, что все поймут, что она лишь выполняет свою работу. В конце концов, взрослые же люди. Зачем же воспринимать это как личную обиду? Камерон гордилась своим умением эффективно работать и безупречно выполнять свои обязанности. Она не позволит кучке бездельников, рассылающих по электронной почте анекдоты о бородатых карликах, испортить ей жизнь. Выйдя из лифта, Камерон расправила плечи и вскинула голову, пытаясь настроиться на хорошую волну.