И если правые или левые соседи получат преимущество в прорыве, то 5-й армии это будет только облегчением, а если у них задержка, то ее успех определит успех фронта.
Так как же достигнуть внезапности, если считать, что сосредоточение огромных сил не может остаться не замеченным противником?
Для армии это означало найти неожиданный маневр, для четырех фронтов — одновременный удар на огромном протяжении по фронту, чем и прикрывается согласно теории Брусилова главное направление наступления.
Но, собственно говоря, этот же брусиловский эффект создается и в полосе 3-го Белорусского фронта, ибо наступают три армии, и противник остается в неизвестности, которая же из них поставлена на направлении главного удара, где в полосе армии наносится главный удар.
Здесь Крылов видел возможность дезориентировать противника и придать наступлению на каком-то одном участке полосы наступления армии свойства внезапности.
В переводе в практическую задачу это означало — подготовить и начать наступление таким образом, чтобы противник задействовал в обороне только тактический резерв, поставив его под разгромный удар, и не тронул с места резерв оперативный. Задержка с вводом в бой оперативного резерва давала возможность силы противника разгромить по частям.
В первые часы раздумий над подготовкой наступления эта задача представала еще лишь в общих чертах, для ее конкретизации предстояло проделать огромную подготовительную работу.
Генерал-майор Н. Я. Прихидько пришел начштармом в 5-ю армию с поста начштарма 68-й армии. Но и ему пришлось нелегко, несмотря на солидный опыт штабной работы.
Крылов был требователен к себе, но и в не меньшей степени и к другим. Он требовал точности во всем и, главное, точных знаний противника и своих сил. Расчеты, расчеты... Дни, часы, минуты, километры, метры.
У армейской разведки Крылов требовал каждодневного уточнения позиций и передвижений противника, точного анализа, что происходит у противника, не меняется ли его поведение в приближении срока начала операции. Ничего приблизительного не принимал. Если разведка давала карту, скажем, расположения неприятельских батарей, Крылов заставлял ее уточнять всеми средствами разведки, в том числе и авиационной.
Если разведчики докладывали, что тот или иной опорный пункт обороняет батальон, Крылов требовал уточнения его личного состава и всех средств поддержки. Его интересовали не только цифры. Батальон полного состава? А что это за состав? Обстрелянные солдаты или новое пополнение? Возраст, обученность и т. д.
Карты дорабатывались по нескольку раз за день, перепроверялись довоенного выпуска двухверстки. Крылов настаивал на уточнении, а сколько осталось домов в деревне, сколько в ней погребов, требовал нанесения на карту даже одиноко растущих деревьев.
По его указанию с первых же дней подготовки операции штабные работники приступили к сооружению ящика с песком, на котором восстанавливали рельеф местности и все оборонительные сооружения в намечаемой полосе прорыва.
Июньские ночи коротки, а передвижения войск можно было совершать только ночью. Для всего командного состава армии размылись границы дня и ночи.
Однако ночные передвижения войск — это только одна сторона маскировки. Начались в открытую, чтобы заметил противник, работы по совершенствованию оборонительных сооружений. Пусть немецкие генералы раздумывают, для чего такие работы. Не для того ли, чтобы укрепиться в Белоруссии, а наступать на Украине?
Но это общая игра всех четырех фронтов. А войсковая? Усиленная работа по укреплению траншей, ходов сообщений по всей полосе армии, но и выдвижение траншей поближе к берегу Суходровки. Вот это уже для наступления, но на общем фоне не так-то уж вызывающе. И это главное.
Суходровка — речка не из больших, но берега заболочены, течет она в низине, и дно ее капризно меняет глубину. Это не Днепр, но с разбега тоже не перепрыгнешь, понадобятся и плавсредства.
Расстояние между передовыми позициями противоборствующих сторон 150–200 метров. Посредине речки, заболоченные берега и высотки. Они на обоих берегах. Спуск с высоток, прибрежные луга, болотины по берегу и подъем к позициям противника. Вот она, смертельная зона, здесь будут самые тяжелые потери, если не найти «маневра».
И этот «маневр» напрашивался как бы сам собой. Придвинуть на возможную близость исходные позиции к траншеям противника. Но как это возможно при столь неблагоприятном рельефе местности? На первый взгляд это вовсе невозможно, даже и бессмысленно. Сейчас передовые позиции расположены над речной долиной. С высоток на противоположном берегу они недоступны для визуального наблюдения. Если их спустить по берегу вниз — они открыты для наблюдения, а Суходровка с заболоченными берегами — опять же препятствие.
Нет, спустить вниз траншеи — это всего лишь половина дела, ладо исходные позиции придвинуть к передовым траншеям противника на бросок гранаты — вот в том один из элементов внезапности. Стало быть, исходные позиции надо перенести через Суходровку, чтобы переправа через нее и путь батальонов и полков через долину оказались недоступны прицельному огню противника.
Сначала Крылов приказывает продвинуть траншеи и ходы сообщения к кромке берега. Работать ночью, землю вывозить на старые позиции, траншеи и ходы сообщения тщательно маскировать. В то же время активизировать действия снайперов, чтобы они всеми средствами мешали немецким наблюдателям.
Незначительная на первый взгляд операция. Но и в больших делах не бывает мелочей. Особенно показали себя в эти дни девушки-снайперы: ефрейтор Р. Шанина из Архангельска (более 15 гитлеровцев), ефрейтор Е. Краснобокова с Урала (14 гитлеровцев).
Началось формирование передовых отрядов во всех дивизиях первого эшелона. И вот замысел командарма замкнулся на тех, кому его осуществлять.
О 4-й роте 2-го батальона 850-го стрелкового полка 277-й стрелковой дивизии 72-го стрелкового корпуса Крылов был наслышан давно. Знал лично комбата И. П. Луева и командира роты старшего лейтенанта А. Д. Старостенко.
К этому времени сменился командир 72-го стрелкового корпуса. В командование корпусом вступил генерал-майор Александр Игнатьевич Казарцев, соратник Крылова по Сталинградской битве, бывший комдив славной 87-й дивизии.
Они встретились как старые друзья, но их связывало нечто большее, чем боевая дружба, пережитые вместе гнев, ярость и бессилие.
— Ну и как, Александр Игнатьевич, — спросил Крылов после первых приветствий, — чуешь, как все резко и страшно для наших врагов переменилось? Ты от бессилия чуть на себя руку не поднял, когда немецкие самолеты разбомбили твою дивизию в степи, а их танки и машины мчались по чистому полю к Сталинграду... Пусть теперь у немецких генералов в бессилье, как во сне, повиснут руки...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});