Его колени подогнулись, он привалился к стене и медленно сполз по ней на пол.
— Господи, — всхлипнул он. — Как мне худо…
Сестра Рагхавендра схватила его за плечи, уложила в кровать и подоткнула простыни со всех сторон.
— Лежать! — приказала она. — Вы даже встать не можете, а еще собираетесь охотиться за каким-то мистером Стеклоу. Вы меня поняли? Принимать лекарства и пить три раза в день мясной бульон — вот что вы сейчас должны делать. Вы проследите, миссис Энджелл?
— Да я буду его с ложки насильно кормить, если попробует упрямиться, — решительно ответила хозяйка дома.
— Я что, заключенный? — слабо запротестовал поэт.
— По меньшей мере на два дня, — подтвердил Бёртон. — Посмотрим, как ты будешь чувствовать себя в воскресенье. Сестра, вы сможете навестить его?
— Конечно. Мистер Суинберн — мой пациент. Я буду наблюдать за ним, пока он не выздоровеет.
— О блаженство! — прошептал Суинберн.
— Кстати, капитан, — добавила медсестра, — если я могу еще чем-то помочь, просите, не стесняйтесь.
Детектив Траунс взял свою шляпу и смахнул сажу с полей. Миссис Энджелл, неодобрительно поджав губы, проследила, как она летит на пол.
— Я заскочу завтра, капитан, — сказал Траунс, пятясь к двери. — Надо обсудить наши планы на воскресенье. Как ты думаешь, мистер Стеклоу… не наш ли это Джек-Попрыгунчик?
— Не имею ни малейшего понятия, инспектор, — ответил Бёртон. — Но скоро узнаем!
Глава 15
«ЧЕРНЕЮЩИЕ БАШНИ»
«Я категорически против изложения правил и условий, соблюдаемых при конструировании мостов, ибо будущий прогресс может быть скован или затруднен записью или регистрацией в виде закона того, что является предубеждениями или ошибками современности».
Изамбард Кингдом Брюнель
Усадьба «Чернеющие башни» полностью соответствовала своему названию. Это поместье, находившееся недалеко от деревушки Уотерфорд, рядом с Хертфордом, занимало около сорока акров и было окружено высокой стеной из шаткого серого камня. За этим непрочным ограждением тянулась ухабистая земля, по большей части заболоченная или изрытая страшными впадинами, словно лицо, изъеденное оспинами. Над лощинами стекал с неба зеленоватый пар, кривые гниющие деревья в блеклом свете луны отбрасывали на землю тревожные шевелящиеся тени. Жалкая растительность — сорные травы и редкие кусты ежевики — только усиливала общий неприглядный вид.
В самой середине этих неприкаянных владений к земле припадал полуразрушенный особняк. Построенное на фундаменте времен норманнов хмурое здание ужасно обветшало; какое-то время назад пожар выел западное крыло, от которого уцелел только остов, с годами заросший плесенью. Жилая часть особняка просела, гниющий фасад прорезали трещины. Окна в виде остроконечных арок и двойные арочные створки главного входа свидетельствовали о том, что когда-то это здание, выстроенное в готическом стиле, было эффектным, что подтверждали и каменные грифоны у подножия лестницы. Увы, от былой роскоши не осталось и следа: арки осыпались, гордые лица грифонов потемнели от грязи. «Но, может, сейчас это и к лучшему», — думал Алджернон Суинберн, чувствуя себя здесь, в тени грифонов, совершенно неприметным.
Два дня он добросовестно соблюдал постельный режим и сейчас чувствовал себя гораздо лучше. Несмотря на то что царапины еще ныли, а синяки отливали всеми цветами радуги, поэт ощущал себя бодрым, и к нему вернулось его жизнелюбие, что, вкупе с настойчивостью, в конце концов заставило сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона изменить свое первоначальное решение и взять Суинберна «на задание».
— Будешь только наблюдать, — строго предупредил королевский агент. — И больше ничего, понял?
И вот Суинберн наблюдал обстановку из своего укрытия, а Бёртон бегал вокруг в поисках дополнительных входов и любого малейшего признака чьей-либо деятельности. В зарослях за стеной прятался инспектор Траунс, злясь на то, какого черта он сидит здесь и сторожит три пенни-фартинга, а какой-то поэт — подумать только! — сопровождает королевского агента в логово тигра.
Траунс никак не мог понять, зачем Бёртон возится с этим Суинберном, и, уж конечно, он не знал самого Суинберна и не предполагал, что тот ощущал потребность смотреть в лицо смерти, чтобы не потерять самоуважение и опять не удариться в пьянство.
Легкий шорох предупредил Суинберна о возвращении Бёртона.
— Нашел что-нибудь? — прошипел он.
— Два винтокорабля по ту сторону дома, — махнул рукой королевский агент. — Я уверен, что больший из них — тот самый, что вылетел с электростанции. На палубе движутся люди. С основного корабля в особняк через застекленные двери бегут кабели. Там войти невозможно — обязательно заметят. На этой стороне здания все заперто. Дом — развалюха, но окна и двери на вид совершенно новые. И я ругаю себя последними словами: зачем я не попросил Траунса научить меня пользоваться отмычками Олифанта!
Суинберн вынул карманные часы и поворачивал их до тех пор, пока лунный свет не осветил циферблат.
— Почти одиннадцать. Нам надо внутрь!
— Мне, а не нам, — сухо ответил Бёртон. — Я ведь говорил тебе: ты стоишь здесь, смотришь в оба, и больше ничего! Никакого риска!
— Если ты не нашел вход, Ричард, то я рискну это сделать!
— Ты о чем?
— О дымовой трубе.
— Не понял.
— Я могу забраться на крышу, сползти вниз по трубе и открыть окно изнутри. Я прошел школу трубочиста, если ты не забыл.
— Нет уж, я найду другой вход.
Однако, еще раз обойдя весь особняк, Бёртон не отыскал ни малейшей возможности проникнуть в него и был вынужден согласиться с предложением своего друга.
— Оставайся здесь. Я открою окно и вернусь за тобой, — пообещал Суинберн.
Бёртон порывисто сжал ему руку и тряхнул ее.
— Удачи!
Суинберн кивнул и неслышно пошел к дому.
Через несколько мгновений Бёртон увидел огненное пятнышко, быстро поднимавшееся по стене дома, — это свет луны играл в рыжих волосах Суинберна.
Несмотря на субтильность, хилый с виду поэт уверенно поднялся до карниза, ловко схватился за водосточную трубу и перебрался на нее. Оттуда он вскарабкался по извилинам трубы на край крыши и исчез из виду.
Бёртон шумно выдохнул. Только сейчас он спохватился, что все это время стоял, затаив дыхание.
«Опять я здесь», — думал Суинберн, пробираясь по плоской дорожке за декоративными зубцами и ступая на покатую крышу. По крайней мере, на этот раз он не свалится вниз — даже если не удержится на ногах, то скатится обратно на дорожку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});