люди разных национальностей и вероисповеданий и который имел вид постоянной пестрой ярмарки. Круглый год сюда стекались отовсюду товары русские и иноземные. Сюда приезжали болгарские купцы из далекого лесистого Заволжья с драгоценными мехами и кожами; немцы с Балтийского моря с янтарем, цветными сукнами, блестящими шлемами; дикие печенеги и половцы приводили сюда скот, угры (венгры) — лошадей, гости из Крыма привозили соль, дешевые бумажные ткани, пряности, вина и душистые травы, греки — бесценные паволоки, дорогие одежды, ковры, сафьян, серебряную и золотую посуду, ладан и краски, мрамор и мозаику. Иноземные гости торговали с новгородцами, полочанами, псковичами, смольнянами, рязанцами, суздальцами и киевлянами. Можно себе представить, какой несмолкаемый шум царил на киевском торгу, какая была пестрота в разнообразных национальных костюмах, как перемешивались разнообразные говоры и наречие! К людским голосам примешивались рев животных и ржание лошадей. Легко было скрыться в этой толпе и вору с украденным добром, и холопу, сбежавшему от господина. Сюда приходили их разыскивать, и беспрестанно слышались здесь громогласные заявления о пропаже коня, оружия, одежды или каких-либо вещей, а также заявления боярских тиунов, или управляющих, о том, что сбежал холоп со двора его господина. Здесь же княжеские отроки продавали за долги в холопство несостоятельных должников. Не меньшая суета стояла и на Подоле, где происходила постоянная разгрузка и нагрузка сотен судов всевозможных форм и величины. На Подоле останавливались русские гости, живали подолгу и строили свои божницы или часовни. Здесь же на торгу была и знаменитая Туровская божница, возле которой происходили шумные вечевые собрания во времена усобиц князей.
В эти тяжелые и смутные времена, когда князья оспаривали друг у друга киевский стол и население Киева страдало от непрерывных войн, оно пользовалось правами веча, чтобы защитить себя от княжеских насилий. Вече призывало князя, которому больше доверяло, и изгоняло нелюбимого. Садясь в Киеве, князь должен был упрочить за собой стол уговором с вечем. Если он не делал этого, бояре напоминали ему: «Ты ся еще с людьми Киеве не укрепил». Часто выведенное из терпения население выносило жестокие приговоры на вече и расправлялось своим судом с людьми, не подчинявшимися этому приговору. Так было в 1068 году, когда половцы пришли воевать русскую землю. Три князя, Изяслав, Всеволод и Святослав, вышли к ним навстречу, но были разбиты. Вернувшись с войны, киевляне собрали вече на торгу и послали сказать князю: «Половцы рассеялись по земле; дай нам, князь, оружие и коней, хотим еще биться с ними». Изяслав отказал. Недовольная толпа пошла грабить тысяцкого за то, что он был побежден и не хотел идти во вторую битву. Потом направилась к тюрьме, чтобы освободить полоцкого князя Всеслава, заключенного туда Изяславом. Освободив Всеслава, народ провозгласил его князем. Изяслав бежал в Польшу, а именье его было разграблено.
Всеслав только семь месяцев пробыл в Киеве, Изяслав заручился помощью польского короля Болеслава и двинулся отвоевывать свой стол. Киевляне выступили навстречу ему, но ночью перед боем Всеслав скрылся, не желая, вероятно, рисковать головой из-за Киева. Всеслава в летописях называют чародеем, а народные песни, приведенные в «Слове о полку Игореве», замечательном литературном произведении XII века, говорят о нем следующее: «Всеслав князь людям суды судил, князьям города рядил, а сам ночью волком рыскал, из Киева до петухов в Тмутаракань добегал, великому Хорсу (солнцу) волком путь перебегал: в Полоцке ему заутреню у Святой Софии звонили, он в Киеве слышал звон. Клюками оперся он о коней, скакнул он под Киев — достал он копьевищем золотого стола — Киева; скакнул снова лютым зверем из-под Белгорода и исчез средь синей мглы». Изяслав жестоко отмстил бунтовавшим против него киевлянам, но через несколько лет ему снова пришлось воевать из-за киевского стола и потерять его. На этот раз против него выступили братья Святослав и Всеволод. Изяслав снова должен был уйти в Польшу, откуда пришел уже после смерти Святослава, чтобы отбить Киев у Всеволода. Встретившись в Волыни, братья заключили, наконец, мир. Всеволод уступил брату Киев, а сам остался в Чернигове. Таким образом Изяслав сделался в третий раз киевским князем и все-таки не успокоился, а начал борьбу с племянниками, сыновьями Святослава, которых из мести к отцу лишил волостей. Эту борьбу с обделенными князьями, или изгоями, как их называли, продолжал и Всеволод, сделавшийся киевским князем после смерти Изяслава. Изгои запасались помощью в степях и приводили на русские земли орды половцев. Один из сыновей Святослава — Олег — особенно упорно отстаивал свои права на волость и причинил много горя своими войнами. Народные песни прозвали его за это Гориславичем, а в том же «Слове о полку Игореве» так говорится о нем: «Тот Олег мечом крамолу ковал, сеял стрелы по земле, вступал в золотое стремя во граде Тмутаракани, а уж звон слышал великий сын Ярославов Всеволод, Володимир же уши затыкал по все дни в Чернигове. Тогда при Олеге Гориславиче сеялись, росли усобицы… В княжих крамолах веки людские сократилися! Тогда в русской земле редко ратаи покрикивали, зато часто крякали вороны, трупы себе делячи…» Старая, отброшенная на край степей, Тмутаракань всегда была прибежищем князей-изгоев, к которым стекались со всей Руси все недовольные и бесприютные.
Отняв земли у родичей, Всеволод собрал себе большую часть отцовских владений. Ему принадлежали земли Киевская, Черниговская, Переяславская, Смоленская и Ростовская. Но, проводя все время в войнах, он запустил внутреннее управление. Его наместники, судьи и другие чиновники грабили и притесняли народ. Не будучи ни хорошим правителем, ни отважным воином, Всеволод пользовался славой образованнейшего человека своего времени. Но княжение его летописец относит к числу несчастных для Киевской земли. Помимо войн, разорявших жителей, Киев и область претерпели много бедствий, не зависящих от людской воли. Много раз были за ото время неслыханные жары, от которых засыхали растения и нивы, леса в болотистых местах воспламенялись сами собой, работы сельских жителей останавливались, голод, болезни и мор свирепствовали во многих местах. К этому присоединилось еще и землетрясение, возбудившее много суеверных толков.
После смерти Всеволода (1093 г.) киевский стол перешел по старшинству к сыну Изяслава Святополку. В это княжение участились набеги половцев. Один из князей половецких, Боняк, прозванный в русских летописях «шелудивым», был особенно памятен киевлянам. Он пришел к Киеву с большой силой, сжег Красный двор Всеволода в предместье Киева, уничтожил сады и огороды и разорил два монастыря. Ночью проник он в Печерскую обитель и стал истреблять все огнем и мечом, восклицая: «Где есть Бог их? Пусть поможет им!» Половецкие нашествия все больше и