что любит устраивать шалунья судьба.
Семья какого-то партийного функционера со скандалом требовала перевести ее с «Ворошилова», на который она попала «совершенно случайно!», на «Ленин», где ей, «по статусу!», надлежало находиться. Семья, как видно, была очень «высокопоставленной», и требование ее было удовлетворено.
Вместо нее на «Ворошилов» прибыла другая, менее «высокопоставленная», которая долго возмущалась «несправедливостью».
А потом, наверное, всю оставшуюся жизнь благодарила судьбу за эту «несправедливость»!
Ремонт «Ворошилова» был закончен 27 июля 1941-го.
Солнце уже зашло, когда «Ленин» во главе каравана, в который входила кроме «Ворошилова» еще и «Грузия», снялся с якоря и взял курс на Новороссийск.
Рейс проходил в очень трудных условиях: по узкому фарватеру, огражденному советскими минными полями, и при особом, так называемом «манипулятивном» режиме маяков, когда маяк, как в известном одесском анекдоте, «то тухнет, то гаснет». В связи с этим проводку каравана осуществлял военный лоцман лейтенант Иван Свистун.
О том, что произошло дальше, рассказали многие: капитан «Ворошилова» Александр Шанцберг, его сын, радист Женя, матросы и пассажиры «Ворошилова» и даже оставшиеся в живых матросы и пассажиры «Ленина».
Стояла густая беззвездная июльская ночь. Слева по борту едва заметны были очертания Крымских гор. И тишина – такая глубокая была тишина, что, кажется, ее не тревожил даже плеск волн.
И вдруг…
Неожиданно – где-то на траверсе мыса Сарыч, в голове каравана, там, где находился «Ленин», – яркая вспышка огня и оглушительный грохот.
Через минуту снова – вспышка и грохот…
«Ворошилов» застопорил машину и, пренебрегая правилами светомаскировки, включил прожекторы. Аналогично поступила и «Грузия». То, что увидели сгрудившиеся на палубах люди, никогда не изгладится из их памяти: гигант «Ленин», задрав корму, почти вертикально уходил в морскую пучину.
Прошла минута, другая, и на месте «Ленина» осталась огромная воронка, с дикой силой втягивающая в себя обломки корабля и выброшенных в море пассажиров.
И тут в наступившей минутной тишине раздался крик ужаса.
Кричали все 10 тысяч человек!
И те, кто стоял на палубах «Ворошилова» и «Грузии», и те, кто погибал в воде: «По-мо-гите! Спа-си-те!»
«Ворошилов» спустил на воду шлюпки. Но скольких могли спасти эти старые, почти немедленно наполняющиеся водой, посудины?
На «Грузии» дело обстояло еще хуже.
Когда капитан Габуния отдал команду: «Шлюпки на воду!», пассажиры, испугавшись, что «Грузия» тоже сейчас взорвется, бросились к шлюпкам.
Десятилетний Левушка Киржнер на всю свою жизнь запомнил эту страшную ночь. Семье его повезло: на «Грузию» их устроил один из работников порта – родственник их соседей Авербухов[62].
Киржнеры вместе с Авербухами расположились в каюте. Здесь они смогут отдохнуть от посадки: «Грузию», так же, как «Ленин» и «Ворошилов», брали с бою. Для Киржнеров это было особенно тяжело. Мама Левушки тащила на себе все их пожитки – огромный узел, скрученный из парадной скатерти. А ему было поручено нести… чайник. Этот белый эмалированный чайник он с гордостью пронес через весь город и очень оберегал его во время посадки. Но в самый ответственный момент, когда они должны были наконец вступить на палубу, чайник каким-то образом накренился и… крышка!
Крышка! Крышка! С чайника слетела крышка!
Слетела и… плюх-х… плавно ушла в ржавую воду у борта.
Левушка бросился спасать крышку, но, к счастью, не успел – мама поймала его за руку, а напиравшие сзади втолкнули на палубу.
И крышка от чайника пропала!
Это была, наверное, первая серьезная потеря ребенка.
А впереди его ждали нашпигованное минами Черное море и незабываемая картина уходящего в морскую пучину «Ленина».
Когда прозвучала команда: «Шлюпки на воду!», Левушка вместе со всеми выскочил из каюты и бросился по узкому коридору на палубу. Здесь уже было настоящее столпотворение.
Говорят, что боцман напрасно хрипел в мегафон: «Шлюпки спускаются для оказания помощи пассажирам “Ленина”!». Люди не слышали, не понимали.
В результате всем вместе: «Ворошилову», «Грузии» и сопровождавшему их сторожевому катеру «СКА-026» – удалось вытащить из воды 500 человек.
И если на «Ленине» было около 4000, значит, остальные 3000 погибли!
Для справки: на знаменитом «Титанике» погибло 1500…
Из пассажиров «Ленина» спаслись лишь те, кто находился на палубе и либо умел хорошо плавать, либо сумел добыть спасательный круг.
«Высокопоставленные», разместившиеся в каютах, большей частью там и остались.
Говорят, что капитан Борисенко покинул корабль последним.
Впрочем, его ни в чем и не винили…
А вот лоцмана, 32-летнего лейтенанта Ивана Свистуна, судили и расстреляли.
Причина гибели «Ленина» так никогда и не была установлена.
Но слухи в Одессе, конечно, ходили.
Одни говорили, что «Ленина» потопила румынская подводная лодка «Дельфинул». Другие – что «Ленин» задел глубоководную мину, предназначенную для этого самого «Дельфинула».
А третьи со всей уверенностью утверждали, что «это лоцман-предатель завел корабль на минное поле».
Чего только не придумают в Одессе!
Подобрав порядка 200 оставшихся в живых пассажиров «Ленина», «Грузия» поспешила в Ялту.
А «Ворошилов» почти до утра дрейфовал, опасаясь двигаться дальше в темноте. И только с рассветом, после прибытия нового лоцмана, медленно двинулся на Новороссийск. В пути его обогнала «Грузия», шедшая туда же.
Сошедших с «Грузии» в Новороссийске сразу поразило то, что территория порта оцеплена. Измученные люди сгрудились на пирсе. Странная разномастная толпа: пассажиры «Грузии», имевшие все же какой-то «человеческий вид». И спасенные с «Ленина» – босые, в прилипших к телу обрывках одежды и с ужасом от пережитого в глазах.
Среди этой толпы выделялась тоненькая 18-летняя девушка – Нора Гринфельд. Она вместе с матерью эвакуировалась на «Ленине» – эвакоталоны для них достал главный врач больницы водников, доктор Раппопорт. В момент катастрофы мать и дочь были на палубе и после взрыва оказались в бурлящей воде, но обе, к счастью, прекрасно плавали.
Нору подобрала «Грузия». Среди спасенных маму она не нашла.
И тут начинается самое удивительное!
Два человека, незнакомых друг с другом, – Нора Гринфельд, многие годы живущая в Лос-Анджелесе, и Лева Киржнер, живущий на другом конце света – в Израиле, рассказали нам одну и ту же историю[63].
Лева Киржнер в ту страшную ночь на «Грузии» видел, как одна спасенная с «Ленина» женщина или девушка, не найдя здесь своей дочери или матери, с дикими криками металась по палубе и пыталась броситься в море.
Нора Гринфельд в ту страшную ночь на «Грузии», не найдя своей мамы, хотела броситься в море, чтобы спасти ее, но матросы, к счастью, не дали ей этого сделать.
А теперь, стоя в толпе спасенных на пирсе Новороссийска, Нора ждала прибытия «Ворошилова» – надеялась все-таки, что мама выплыла и ее подобрал «Ворошилов».
И вот показался «Ворошилов» – ведомый лоцманом, он