Читать интересную книгу Фартовые ребята - Леонид Влодавец

Выскользнула из-под одеяла, дотянулась, схватилась за холодную, мертвую резину. Конечно, не натура…

— У-ух! — внутренне перекрестясь, Райка запихнула себе хреновину, подергала туда-сюда для пробы, опасливо глянула на Механика с Юлькой: не засмеют ли? Нет, ни фига, не смотрят они на нее, не до того им. А вот Женька увидела и ни слова не говоря поднялась на четвереньки, потом ухватилась руками за изголовье койки. Райка и не предполагала такой прыти, замешкалась…

— Ну, что же ты?! — самым нетерпеливым бабьим тоном прошипела Женя. — Не знаешь, что делать?

— Б-боюсь… — пробормотала Райка. — Никогда такой срамоты не делала…

— Жизнь сложна… — игриво произнесла Женя, хватаясь за свободный конец хреновины. — И в ней много непознанного!

И одним движением задвинула прибор в себя…

Механик, услышав сопение и стоны из-за спины, глянул, разобрался в темноте, кто кого трахает, и аж крякнул от неожиданности, в очередной раз процитировав Булдакова:

— Ну, вы, блин, даете!

Часть третья

ГРОМЫ НЕБЕСНЫЕ И ЗЕМНЫЕ

ВСТРЕЧА НА «БЕЛОРУССКОЙ»

Никита Ветров дожидался появления странного типа, который назначил ему встречу неделю назад на «Белорусской»-радиальной. Честно говоря, он не очень верил, будто такой тип может хотя бы помнить в течение недели о том, что назначал кому-то встречу. Не говоря уже о том, чтоб прийти на нее и выслушать ответы на вопросы, которые задавал в вагоне. Впрочем, Никита пришел вовсе не за тем, чтоб отвечать на вопросы, заданные странным Николаем, а для того, чтоб довести до него то, что велел Баринов, известный этому самому Николаю под кличкой «Чудо-юдо». Хотя сам Сергей Сергеевич утверждал, что его даже в детстве звали только Барином, и никак иначе.

Ветров помнил, что профессор собирался выделить ему неких «подстраховывающих», которые заодно постараются запечатлеть на фото физиономию этого Николая. Отчего-то ему казалось, что это будут такие же «шкафы», которых ему на этой неделе довелось повидать в ЦТМО. Однако, несмотря на очень и очень внимательную приглядку, ничего похожего Никита не видел. Во всяком случае, ни один из людей, находившихся поблизости от телефонов-автоматов, не походил на громил из СБ ЦТМО.

Вообще-то сам Баринов этой встрече придавал довольно большое значение. В пятницу, когда Никита уже закончил очередное занятие с Глебом и профессором Стюартом из Лондона, его попросили задержаться и пройти в кабинет Сергея Сергеевича.

Баринов задал пару вопросов насчет того, как Никите нравится обучение языкам нетрадиционными методами, получил ответы, которые ему, кажется, понравились, а затем напомнил, что в понедельник у Никиты встреча с этим самым таинственным и странным Николаем.

— Значит, все, что он спрашивал касательно моего семейства, вы можете сказать смело. Ни на какие другие вопросы не отвечайте, даже на самые невинные. Насчет особых примет, дороги в ЦТМО — само собой. Вообще, постарайтесь, главным образом, его выслушать, как следует запомнить все, что он спросит. Я бы дал вам специальный скрытый диктофон, но боюсь, что вы с ним проколетесь…

— Извините, Сергей Сергеевич, — спросил Никита, — вы какое-то отношение к спецслужбам имеете?

— Имею. Но сообщать об этом Николаю не следует. Если, конечно, он такой вопрос задаст, ответьте, что не в курсе дела. По-моему, мы все уже обговаривали. Главное — не волнуйтесь больше, чем нужно, не вертите головой по сторонам и не ищите моих страхующих. Все равно не определите. Они появятся только тогда, когда произойдет какая-нибудь острая ситуация. Например, если вас попытаются похитить.

Перспектива того, что такая ситуация может возникнуть, Ветрова, конечно, мало устраивала. Но не пойти на встречу он не мог, хотя ему никто ничем не угрожал в случае отказа. Правда, Никита и сам ни у кого не спрашивал, что будет, если он откажется. Зато прекрасно понимал, что если этот самый Николай заинтересовался Бариновым не из праздного любопытства и собирается выйти на него через Никиту, то наверняка не отвяжется. Вполне могло быть и так, что после неявки Ветрова на «Белорусскую»-радиальную могла последовать попытка его похитить в другом месте, где не будет подстраховщиков из СБ ЦТМО. Например, из универа или прямо из дома. И хрен его знает, во что это может вылиться.

Тем не менее на аудиенции у Сергея Сергеевича Никита постарался изобразить на морде строгое подчинение приказу. Правда, это выражение лица могло убедить, главным образом, армейских сержантов и лейтенантов, а не высоких чинов бывшего КГБ. В том, что Баринов не просто связан со спецслужбами, а является их кадровым специалистом, по возрасту уже дотянувшим до пенсии, Никита почти не сомневался.

В завершение инструктажа Баринов сказал:

— Если все будет благополучно, как я надеюсь, к 16.30 подъезжайте туда, откуда обычно ездите в ЦТМО. Подождут до 18.00. Как только приедете в Центр — тут же ко мне. Вам, кстати, выписали временный пропуск. Получите у секретаря.

— А если он вообще не придет?

— Тогда поедете домой. На «нет» и суда нет.

В общем, Никита стоял и дожидался Николая у телефонов-автоматов. А время уже на пять минут перевалило контрольный срок — 15.00. Сколько еще дожидаться, интересно? Никаких инструкций насчет этого Баринов не дал. Полчаса или еще час проторчать? Или сейчас свалить? Не ясно.

Кроме того, что небритый Николай мог просто позабыть про то, что назначал встречу, могла быть и более серьезная причина его неявки. Например, он мог, в отличие от Никиты, запеленговать этих самых страхующих. И соответственно привести в действие какой-то другой, резервный план действий, отказавшись от встречи. Если бы этот план включал только это мероприятие, Никита мог бы на него наплевать, но он мог включать в себя и похищение, и даже ликвидацию Ветрова, а на это уже не наплюешь.

Часы показали 15.15. Перебор был уже на четверть часа. Тем не менее уходить Никита не решался. Почему-то ему казалось, будто команду уходить он должен получить от этих самых невидимых подстраховщиков.

Время шло, но ни Николай, ни подстраховщики по-прежнему не появлялись. На часах значилось уже 15.30. Никита начал подумывать о том, что пора проявить самостоятельность и удалиться. В конце концов, те, кто его подстраховывал, могли доложить Сергею Сергеевичу, что он честно прождал лишних полчаса.

Никита уже собрался вытащить свой студенческий проездной и спуститься в метро, когда кто-то осторожно взял его за локоть.

— Извините, — послышался знакомый голос небритого гражданина. — Я опоздал не по своей вине. Давайте спустимся на станцию.

Внешне Николай за неделю мало чем изменился. Правда, щетина у него была на прежнем уровне, следовательно, он, скорее всего, в течение недели успел разок побриться. Одежда была все та же, а ботинки он, наверно, один раз помыл в луже.

— Хорошо, что вы пришли, — сказал Николай на перроне. — Я думал, что испугаетесь. Все-таки с бывшим пациентом психбольницы общаться некомфортно.

— Вы же сказали, что не псих, хотя и лечились.

— Все же знают, что при демократах здоровых людей в психушках не держат, — усмехнулся Николай.

— Черт его знает, — заметил Никита, — кого там сейчас держат… Не бывал.

— И не советую, хотя если будете продолжать работу с Чудом-юдом, то шансы попасть туда у вас сильно увеличатся.

Николай опять упомянул эту кличку, и Никита тут же отреагировал.

— Насколько мне удалось выяснить, Сергея Сергеевича никто и никогда не называл таким прозвищем. Его с самого детства называли только Барином, и больше никак.

— Интересно… — сказал Николай очень тормозным тоном. — Ну а что еще вы узнали о его семье?

— Его жену зовут Мария Николаевна, они с ней ровесники и однокурсники, у них есть сын Михаил Сергеевич, которому 34 года, невестка Таня, а также двое внучат, Сережа и Ира, близняшки, которым по десять лет. Больше ничего, — доложил Ветров дозволенную информацию.

— Невестку Таню, случайно, зовут не Татьяна Артемьевна? — прищурившись, спросил Николай.

— Да… — Никита вынужден был кивнуть.

— А девичья фамилия ее не Кармелюк?

— Не в курсе, — ответил Никита, как учили.

— Кем она работает в ЦТМО, не осведомлялись?

— Нет, — сказал Ветров, — не осведомлялся. Вы об этом не спрашивали.

— А Михаил, ее муж, случайно, не директор фирмы «Барма»? — опять проявил осведомленность Николай.

— Кажется, да… — ответил Никита.

Они спустились по эскалатору и вышли на перрон, где останавливались поезда, идущие в сторону «Каширской». Уселись на лавочку, в мраморной нише под светильником.

— Вы работаете под контролем Чуда-юда? — неожиданно спросил Николай. — Можете не отвечать, я это знаю наверняка. И даже в прошлый раз был уверен, что вы ему все сообщите.