Читать интересную книгу Мальчик с голубыми глазами - Джоанн Харрис

Бетан смотрела на меня в упор, и глаза у нее были цвета убийства.

— Ты пойми, это же совершенно бессмысленно, — наконец отозвалась она. — Тебе никогда не удастся заставить меня поверить твоим словам. Найджелу деньги были безразличны.

— Правда? Как романтично! Однако, судя по тем кредитным картам, на которые я наткнулся, когда разгребал мусор в его жилище, к моменту гибели он был в жутких долгах. На общую сумму около десяти тысяч фунтов — наверное, в такой ситуации нелегко сводить концы с концами. И вполне возможно, он просто потерял терпение. Или даже пришел в отчаяние. А доктор Пикок был стар и болен, но смертельной его болезнь назвать было нельзя. Он запросто мог бы прожить еще лет десять…

Теперь Бетан побледнела как смерть, но упрямо настаивала на своем.

— Найджел не убивал доктора Пикока! Скорее ты сам это сделал. А Найджел на такое никогда бы не пошел…

Голос у нее дрожал, и мне, если честно, очень неприятно было так ее мучить, однако ей пора было обо всем узнать. И все понять.

— Почему ты так уверена, Бетан? Почему он не пошел бы на это? Он ведь уже совершал подобное.

Она покачала головой.

— Нет. Тогда все было иначе.

— Это он тебе сказал?

— Конечно же, все было иначе!

Я усмехнулся. А она вдруг вскочила так резко, что стул с грохотом отлетел в сторону, и выкрикнула:

— Да какое, бога ради, это теперь имеет значение? Все произошло так давно! И мне совершенно непонятно, зачем ты постоянно копаешься в прошлом и вытаскиваешь наружу всякие подробности! Найджел мертв! Все кончено! Неужели ты не можешь просто взять и оставить меня в покое?

А я вдруг подумал: до чего странно трогательным кажется ее отчаяние. И до чего сейчас прекрасно ее бледное лицо. Пирсинг с маленьким изумрудом, торчавший у нее в брови, подмигивал мне, точно третий глаз. И вдруг мне больше всего на свете захотелось, чтобы она просто обняла меня, просто утешила, просто произнесла те лживые слова, которые каждый втайне надеется услышать.

Но я был обязан завершить начатое. Я был вынужден продолжить, исполнить свой долг перед ней.

— Ничто никогда не кончается, Бетан, — заметил я. — От убийства никуда не уйдешь. Особенно если убил своего родственника… И кстати, вспомни: Бенджамину ведь было всего шестнадцать…

Она глянула на меня с ненавистью, и теперь я впервые почти поверил, что она действительно способна сделать то, в результате чего два сына Глории Уинтер оказались навсегда стерты из жизни.

— Найджел был прав, — наконец произнесла она. — Ты изрядная сволочь, Брендан.

— Обижаешь, Альбертина.

Она лишь пожала плечами.

— Ты несправедлива, — добавил я. — Это ведь Найджел убил Бенджамина. И мне еще повезло, что и я заодно не попался ему под руку. Если бы все повернулось иначе, на месте Бена мог бы оказаться я.

Часть пятая

Зеркала

1

ВЫ ЧИТАЕТЕ ВЕБ-ЖУРНАЛ BLUEEYEDBOY

Время: 23.40, вторник, 19 февраля

Статус: ограниченный

Настроение: усталое

Музыка: Cyndi Lauper, True Colours

Хорошо. Можешь теперь называть меня Бренданом. Тебе это доставляет удовольствие? Теперь тебе кажется, что ты знаешь меня? Мы сами выбираем себе имена и личины, как выбираем ту жизнь, которую потом проживаем. И я, Альбертина, вынужден этому верить. Альтернатива — мнение о том, что судьба дается нам с рождения или даже раньше, в утробе, — слишком отвратительна, чтобы я принял ее.

Я как-то слышал, что семьдесят процентов всех комплиментов, в среднем полученных человеком в течение жизни, относятся к периоду его раннего детства, то есть к возрасту до пяти лет. В пять лет еще можно почти все: неаккуратно, но с аппетитом есть, набивая полный рот, кое-как одеваться, рисовать карандашами где попало; все это вполне может заслужить самые щедрые похвалы. Но вскоре этому приходит конец. Для меня, во всяком случае, все кончилось с рождением младшего брата — того, что носил синее, то есть Бенджамина.

Клэр, обожающая поболтать на темы психоанализа, порой упоминает о том, что, по ее словам, называется «обратный эффект ореола»; согласно этой теории, за каждым из нас закрепляются определенные «цвета злодейства», причем порой на основании одного-единственного поступка или недостатка: например, взял человек да и проглотил невольно, еще в животе матери, своего брата-близнеца или набрал полное ведерко всяких морских тварей, а потом оставил их умирать на палящем солнце. Когда родился Бен, мой ореол как бы перевернулся; с тех пор Голубоглазый был лишен всех прошлых привилегий.

Я предчувствовал неприятности. В три года я уже вполне понимал, что от верещащего голубого свертка, который мать принесла домой, ничего, кроме бед и несчастий, ждать не приходится. Сначала у нее возникло желание присвоить особый цвет каждому из сыновей. С этого-то все и началось, как я понял впоследствии, хотя сама она тогда, видимо, этого не осознавала. Но именно так я превратился в Брендана Брауна,[44] скучного и неприметного, ни рыба ни мясо; с одной стороны меня затмевал Черный Найджел, а с другой — Синий Бенджамин. Теперь меня попросту не замечали — до тех пор, пока я не совершал какого-нибудь проступка, и тогда на свет моментально извлекался кусок электрического провода. И никто не считал меня не только особенным, но и вообще достойным хоть какого-то внимания.

Тем не менее я сумел переломить подобное к себе отношение. Я вернул свой ореол — в глазах матери, по крайней мере. Что же касается тебя, Альбертина, — или теперь я должен называть тебя Бетан? — то ты всегда замечала больше других. И всегда меня понимала. И ни капельки не сомневалась, что я тоже в своем роде особенный и замечательный, и догадывалась, что под моей чувствительностью скрывается сердце будущего убийцы. Но все же…

Все знают: это не моя вина. Я никогда и пальцем его не тронул. А там меня и вовсе не было. В тот момент я следил за Эмили. Да, я постоянно следил за ней, таскался за ней в Особняк и обратно, вместе с ней ощущал приветственное объятие доктора Пикока, вместе с ней взлетал на качелях, вместе с ней держался за руку ее матери, слушая, как та повторяет: «Отлично, дорогая…»

Мой брат никогда ничего подобного не делал. Возможно, ему это было не нужно. Бен был слишком занят и слишком жалел себя, чтобы заинтересоваться Эмили. А вот мне она была далеко не безразлична; я фотографировал ее из-за живой изгороди, как бы разделяя с ней фрагменты ее странной маленькой жизни.

Возможно, именно поэтому я тогда и полюбил ее, полюбил за то, что она украла жизнь Бенджамина, как в свое время он украл мою жизнь. Украл любовь матери, мой талант, мою фортуну. Все перешло к Бену, словно когда-то мне это просто передали на хранение до тех пор, пока не появится другой, получше.

Бен, голубоглазый мальчик, невинный как незабудка. Голубоглазый вор. Которому невероятно повезло. И как он поступил с выпавшей удачей? Да просто профукал, злясь на того, кому обломилось больше. Все, что было ему дано: природный ум, обучение в Сент-Освальдс, шанс обрести истинную славу, возможность часто бывать в Особняке, — все было пущено на ветер, потому что Бенджамину, видите ли, мало было просто получить свой законный кусок пирога, ему хотелось стать хозяином всей треклятой кондитерской. Так, во всяком случае, казалось Брендану Брауну, которому досталось всего несколько сладких крошек, и те он ухитрился украсть с тарелки своего братца…

Но теперь этот пирог целиком принадлежит мне. И пирог, и сама кондитерская. Как сказал бы Кэп: «Жжешь, чувак…»

Да, я совершил убийство, но вышел сухим из воды.

2

ВЫ ЧИТАЕТЕ ВЕБ-ЖУРНАЛ BLUEEYEDBOY

Размещено в сообществе: [email protected]

Время: 23.47, понедельник, 18 января

Статус: публичный

Настроение: уязвимое

Музыка: Johnny Cash, Hurt

Его зовут мистер Брендан Браун. Он слишком бесцветен, чтобы быть одаренным, слишком невыразителен, чтобы на него хоть иногда обращали внимание, слишком вял даже для убийства. Коричневый — цвет дерьма, цвет ослиной шкуры; вот и он — скучный, упрямый мрачно-коричневый тупица. Всю жизнь он старался на все закрывать глаза, оставаясь тем не менее невольным очевидцем всех событий, наблюдал за происходящим вокруг, жмурясь от ужаса, вздрагивая от любого, даже самого слабого удара, от малейшего намека на насилие…

Да, Брендан Браун чувствителен. Фильмы в жанре экшн его пугают. Документальные фильмы о жизни дикой природы ему вообще противопоказаны, как и «ужастики», как и видеоигры, как и вестерны, как и любые батальные сцены. Он сочувствует даже самым плохим парням. Спорт также не доставляет ему никакого удовольствия, поскольку тренировки грозят увечьем или стычкой с соперником. Вместо этого он смотрит кулинарные шоу, передачи о садоводстве, рассказы о путешествиях или порно. Он мечтает об иных местах, ощущая на лице лучи солнца, светящего с телеэкрана или с фотографии в каком-нибудь журнале…