Закрывая глаза, он представлял себе, как она будет называть его подонком, и понимал, что эти слова прозвучат в его ушах райской музыкой.
Он стал добиваться встречи, но оказалось, что Жанна надежно защищена от надоедливых визитеров. Проникнуть в фирму дальше вестибюля было невозможно. Девушки в приемной мило улыбались ему, осведомлялись о цели визита и с такой же милой улыбкой сообщали, что нужно договариваться заранее. Он пытался договориться заранее, но секретарша безупречно вежливо отсылала его к начальнику продаж. Один раз Илья Алексеевич полдня проторчал на улице возле здания фирмы, надеясь поймать Жанну на крыльце, но, едва появившись в дверях, она тут же нырнула в салон машины, он не успел подать ей никакого знака.
Илья Алексеевич делал вид, что крайне озабочен больничными делами, хотя, поглощенный своими любовными переживаниями, думал о вверенном ему стационаре в последнюю очередь. В его лихорадочном состоянии договор служил лишь предлогом для встречи с Жанной. Он звонил начальнику продаж и склочным голосом напоминал, что больница в любой момент может остаться без медикаментов. «Надо же что-то делать!» — почти кричал он в ответ на сухие заявления, что дело у Жанны Игоревны.
— У меня из-за вашей бюрократии стационар встанет! — взвыл он во время одной из таких бесед.
— Понимаю, Илья Алексеевич, но ничем не могу помочь. Решения пока нет.
— Да что ж такое! Если вы отказываете, так и скажите, я буду срочно искать другого поставщика!
— Думаю, вам не о чем волноваться. Жанна Игоревна решит вопрос, как только вернется из Москвы.
— Опять ждать! Пока она еще вернется, пока руки до меня дойдут… Вы же меня без ножа режете!
— Хорошо, попробую вам посодействовать, — смилостивился его собеседник. — Я не могу ей звонить по вашему поводу. Попробуйте сами с ней связаться.
— Да-да, обязательно! — От такой неслыханной удачи сердце чуть не выпрыгнуло из пылкой груди главврача. — Как это сделать?
— Жанна Игоревна всегда останавливается в «Мариотте». Позвоните туда и оставьте портье сообщение для нее. Что у вас сроки и так далее. Госпожа Линцова — человек ответственный, думаю, она даст команду готовить договор.
Положив трубку, Илья Алексеевич радостно потер руки. Значит, «Мариотт»! Очень хорошо. Звонить он не будет, а поедет и застанет ее врасплох…
Через час он, наскоро передав дела, мчался в билетные кассы.
Жанна выпила кофе с булочкой и оделась для выхода. Ей хотелось съездить в Донской монастырь, помолиться и подумать о жизни. Наверное, уже можно просить портье заказать ей обратный билет — она сделала в Москве все, что собиралась. Самое главное, удалось вправить мозги дочери. Вера прекрасно чувствовала себя в столице, отлично училась и была уже одной из самых востребованных молодых актрис. Она снялась в трех фильмах, была занята в главной роли в популярном сериале — словом, карьера ее шла в гору. Понятно, что на гребне успеха дочь не рвалась бросить все и последовать за Германом к месту службы, которое, вероятнее всего, будет вдали от культурных центров. Она уговаривала мужа оставить армию, но Герман не мыслил своей жизни без неба и самолетов. Молодые начали ссориться, и Жанна провела несколько вечеров в тяжелых разговорах с дочерью, но в конце концов убедила ее в том, что никакая карьера не послужит утешением, если она упустит такого мужика.
В остальное время Жанна гуляла по Москве, иногда забредая в музеи, и чувствовала, как в этом чужом городе успокаивается ее душа. «Прошлое давно похоронено, и нельзя допустить, чтобы оно восстало из могилы, — говорила она себе. — Если я вызову его к жизни, это будет призрак, вампир, который уничтожит все хорошее, что когда-то у нас было.
Я рада, что Илья жив, здоров и счастлив. Я давно простила его, да, видит Бог, никогда и не желала, чтобы жизнь наказала его. Как бы то ни было, он не заставил меня совершить грех и убить ребенка, совесть моя чиста. За что же мне его ненавидеть? Мы двадцать лет шли разными дорогами и дальше пойдем каждый сам по себе. Все хорошо».
— Госпожа Линцова? — раздался в трубке голос портье.
— Слушаю вас.
— Вас спрашивает господин Лысогор.
— Кто?! — Трубка чуть не выпала у Жанны из рук.
— Господин Лысогор, — бесстрастно повторил портье.
— В каком смысле спрашивает? — глупо поинтересовалась Жанна, опускаясь на диван.
— Господин Лысогор ожидает в холле и просит вас его принять.
Жанна схватилась за голову. Господи, зачем, зачем? Когда она пережила это столкновение с прошлым, когда вновь добилась мира в собственной душе, Илья явился бередить старые раны! Она чуть не озвучила портье маршрут, которым следует отправить господина Лысогора.
— Хорошо, передайте, что я сейчас спущусь.
Даже не посмотревшись в зеркало, она вышла из номера. Пусть она в обманчиво простых джинсах и рубашечке, ничего. Она только скажет, чтобы Илья прекратил ее преследовать…
— Жанна! Как же я рад тебя видеть! — Он потянулся к ней, она поспешно отступила.
— Что тебе нужно?
Илья не ответил. Он смотрел на нее шальными, сияющими глазами, так, как никогда не смотрел в молодости. Жанна чувствовала, как этот взгляд забирает ее всю, словно затягивая в дыру времени, и шестым женским чувством понимала: сейчас не имеет никакого значения, что они подумают и скажут. Есть только встреча, соприкосновение двух сердец вне времени и пространства…
Сколько они простояли так — секунду, а может быть, вечность?
Жанна опомнилась первая:
— Если хочешь, поднимемся ко мне. Или можем посидеть в баре.
— Да, пойдем… Все равно куда.
В номере она усадила его на диван и занялась кофе-машиной.
— Жанна…
— Я знаю, что ты хочешь сказать, — перебила она жестко, — как виноват передо мной и так далее. Не нужно, Илья. Я давно тебя простила. Живи спокойно, пусть мысли обо мне не будоражат твою совесть.
— Не только совесть.
— Что?
— Я говорю, они будоражат не только совесть.
— Тем более глупо. И вот что, дорогой. Я пригласила тебя на чашку кофе, ты пьешь и уходишь. Никаких посиделок с сантиментами. Или чего похуже.
— На что похуже у меня пороху не хватит. Ты такая дама стала… А помнишь…
— Еще раз скажешь «а помнишь», выгоню вон. Я помню все. Но не думаю, что нам вместе с тобой стоит тревожить эти воспоминания.
— Наверное, ты права, — грустно согласился Илья Алексеевич, — давай просто поболтаем. Ты в Москве надолго?
— Нет, сегодня уезжаю. А ты?
— А я специально прикатил повидать тебя. Так что можем взять билеты в одно купе.