Напоследок я полюбовалась своими зубами, обнажив их в улыбке, и выключила в ванной свет. В темноте мне снова пригрезился высокий мужчина с внимательным взглядом, и в который раз за этот день я напомнила себе, что надо постараться не очень ждать Шуру. Он мог и не прийти. Мне хотелось верить, что он позвонит, если что, однако мы недостаточно были с ним знакомы, чтобы я могла знать это наверняка. Возможно, он согласился встретиться со слишком многими людьми, и теперь эти встречи наслоились друг на друга. Или вдруг он просто забыл посмотреть в свою записную книжку. Может, ему позвонила Урсула и сказала, что приезжает к нему навсегда, и он напрочь позабыл о моем существовании.
Первым пришедшим на вечер гостем оказался мой знакомый из «Менсы». Ему было не по себе в роли ранней пташки, и в его случае это было неизбежно. Стэнли был одним из двух людей в местном отделении «Менсы», которых можно было причислить к умственно отсталым. Он был неуклюжим, социально не адаптированным человеком. Стэнли было двадцать шесть лет, а общий уровень развития у него был не выше, чем у двенадцатилетнего ребенка. За одним исключением: у Стэнли были выдающиеся способности к математике, ко всем ее разделам. Он решал любые математические задачи со скоростью и точностью компьютера. Один из двух тестов на проверку интеллекта, которые даются потенциальным членам «Менсы», построен на математике — или так мне показалось. Я очень плохо с ним справилась, и меня зачислили в «Менсу» лишь по результатам второго теста, где математики почти не было. У Стэнли получилось точно так же, только с другим тестом.
Я взяла своего робкого гостя за руку и отвела на кухню вместе с принесенной им бутылкой вина. На кухне я выдала Стэнли пластиковый стаканчик и сказала: «Наливай себе, сколько захочешь, и, поскольку ты первый, занимай хорошее местечко у камина». Он улыбнулся и налил себе вина в стаканчик, после чего позволил мне отвести себя к длинному дивану, который я заранее придвинула поближе к большому камину.
Мой дом был построен в форме буквы «А» и снаружи производил впечатление. В доме было три этажа, даже четыре, если считать маленькую комнату под самой крышей — это была комнатка Брайана. Я сдавала небольшую квартиру на первом этаже молодой паре, мы с детьми занимали всю остальную часть дома.
Самым главным помещением в доме была гостиная на третьем этаже с впечатляющим камином, сделанным из отполированного темного камня и горной породы вулканического происхождения. Из огромных окон гостиной открывался вид на деревья и речку, которая протекала неподалеку от нашего дома. Это было отличное место для проведения вечеров; для обычной жизни такая гостиная подходила меньше. Здесь нигде не проложили изоляционный материал — окна и двери пропускали холодный воздух, и каждую зиму из прохудившейся крыши начинала капать вода. Иногда, если нам везло, новая дыра в крыше заделывалась сама, из-за того, что дерево от влаги разбухало. Но всегда оставалась парочка старых прорех, которые заставляли нас ставить на пол кастрюли и сковородки.
Слава Богу, подумала я, что сегодня нет дождя. Я поставила пластинку, надеясь, что музыка убедит Стэна в том, что вечер все-таки состоится.
Начали прибывать новые гости, и за час их набралось около сорока человек. Они ходили по дому, разговаривая и смеясь, с напитками в руках. Некоторые обсуждали, что будем слушать, читали названия пластинок и спорили, какую ставить следующей. Я заверила их, что музыка будет играть весь вечер, и выложила перед ними подборку джазовых вещей, Саймон и Гарфун-келя, а также «Битлз», прибавив кое-что для поздних и сладких вечерних часов — свою коллекцию классики, Коупленда,[52] де Фалью[53] и несколько других пластинок с музыкой, которой был присущ ритм, чувственность и легкость.
Келли пришел со своей новой подружкой, и я искренне обняла его, обрадованная тем, что мы, наконец, стали друзьями. Он обнял меня в ответ, задержав в своих объятиях на несколько секунд дольше положенного, что его спутница в полной мере оценила; я увидела, как плотно сжались ее губы, и поспешила обнять ее сама, прежде чем она могла отшатнуться от меня.
Не волнуйся, дорогая! Он весь твой!
Дверь в гостиную оставалась открытой, и свет от свечей мягко дрожал на коричневом шелке, красной шерсти, изредка попадая на джинсовую ткань. Наконец, я могла на секунду замереть и прислушаться к шуму, раздававшемуся в доме. Я знала, что теперь могу расслабиться. Вечер шел своим чередом.
На мгновение я задержалась в маленькой кухне. От гостиной ее отделяла длинная, покрытая плиткой скамья высотой с целый стол. Обычно мы с детьми использовали ее, когда ели. Гостиная была переполнена, и я уселась на скамью. Я разговаривала с двумя женщинами. Мы смеялись, вспоминая новогоднюю вечеринку, на которой побывали все втроем. Один из наименее замкнутых холостяков из «Менсы» появился там в костюме, состоявшем из большого атласного банта красного цвета, повязанного на пенисе. Больше на нем ничего не было. Вдруг в арке, отделявшей кухню от коридора, я увидела Шуру. По спине у меня побежали мурашки.
Он пришел! Он на самом деле пришел!
Я встала на цыпочки и окликнула его: «Привет, Шура! Неси свою бутылку сюда!» Он стал пробираться ко мне, его легко можно было видеть среди остальных гостей. Когда он подошел ко мне, я вытащила бутылку красного вина у него из бумажного пакета, поставила ее на скамью и снабдила Шуру пластиковым стаканчиком и штопором. После того, как он налил себе вина, я взяла его за руку и повела в большую комнату, обходя гостей. Их набилось, как сельдей в бочке.
Мы отыскали кусочек свободного пространства около стены, и я сказала: «Позволь немного рассказать тебе об этих людях — по крайней мере, о нескольких из них». С пулеметной скоростью я стала давать краткие характеристики самым привлекательным персонажам из «Менсы», когда кто-то из них начинал говорить или проходил мимо нас. Тоном опытного экскурсовода я говорила Шуре прямо на ухо, потому что в комнате было шумно: «Видите вон там мужчину, высокого такого, в красном жилете? Он создал ГОИ — Группу особого интереса, известную как Группа для оргий; я забыла официальное название этой группы — что-то вроде Группа сексуальной свободы, но никто не называет ее иначе как Группа для оргий. Я никогда не была у них на собраниях, но слышала, что они веселятся от души над теми, кто приходит к ним за этим…» — я взмахнула рукой, чтобы завершить картину.
Хорошо, я явно стремлюсь показаться занимательной и, может, даже шокировала его немного, но зато теперь он может предположить, что я не отношусь к свингерам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});