ГЛАВА 11
НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ЗАБОТЫ
– Зачем ты околдовала моего славного князя?! – кричала разгневанная Беляна на сидевшую на скамье в княжеской светлице красавицу Улиту. – Он любит только тебя одну!
– Это не так, Беляночка, – возразила своим тихим нежным голосом соперница. – В эту ночь князь-батюшка не спал со мной, а ходил к своей супруге! За что ты на меня злишься? Ты сама – красивая и богато одаренная телом девица! И князь-батюшка любит тебя больше, чем меня! Я же не кричу и не обижаю тебя!
– Неужели у княгини? – успокоилась Беляна. – А почему ты говоришь, будто я не имею права кричать? – Она вновь стала приходить в гнев. – Я познавала нашего князя не на дорожном возу, как последняя блядь, а по древнему закону и поэтому имею на него больше прав!
– Ты ошибаешься, Беляночка! – покачала головой длинноногая девушка. Она превосходила своим ростом Улиту и поэтому не хотела вставать со скамьи, чтобы не злить соперницу. – Только княгиня-матушка имеет права на пресветлого князя! А мы должны лишь ублажать нашего князя и дарить ему радость!
– Какие бесстыдные слова! – возмутилась Беляна. – Только ублажать, а не любить! Вот ты и ублажаешь моего господина и не знаешь совести! Нет сомнения, что ты принимаешь его и в рот, и в зад! Потому ты и люба ему за эти позорные дела!
– Что ты говоришь, опомнись! – рассердилась Улита. – Может, ты сама принимаешь славного господина во все дырки? И почему ты меня в этом обвиняешь?!
– Ах, ты еще спорить?! – взвизгнула, побагровев от злости, Беляна. – Ах, ты, блядь! И здоровенная корова!
– Сама ты корова! – резко ответила Улита. – Ишь, нажрала задницу и теперь водишь ею перед князем! Я чувствую, что твой зад не только служит нужному делу, но и закоснел от непотребства! Молчала бы лучше, если сама пребываешь в таком позоре!
– Ах ты, сука! – заорала Беляна, подбежав к сопернице и с размаху ударив ее ладонью по лицу. – Накося же, получай!
Звук звонкой пощечины отозвался по всей светлице.
– Ах, так! – вскипела Улита и, подскочив, с силой толкнула обидчицу.
– Ох, убивают! – заорала та, падая и ударяясь головой об пол.
– Тебе еще мало, блядища! – завизжала Улита и, подбежав к лежавшей на полу девушке, с силой ткнула ее носком ноги в бок. Мягкая татарская туфля уменьшила силу удара, но, видимо, не совсем.
– Ах, ты еще и драться! – Беляна быстро подпрыгнула, хватаясь руками за ребра Улиты. – Тогда получай! – И она, вцепившись своими острыми ногтями в щеки соперницы, стала нещадно их царапать.
– Убью до смерти! – крикнула разгневанная Улита, пытаясь оторвать от своего лица безжалостные ладони обидчицы и делая ей подножку.
– Ох! Ах! – взвыла Беляна, снова падая и выпуская окровавленное, расцарапанное лицо своей соперницы. Улита, тоже не устояв на ногах, упала прямо на нее.
– Караул! – орала Беляна, ударившись своей прекрасной головкой о половицы. – До смерти убили! Спасите! – Она, обхватив соперницу руками, пыталась ударить ее ногой, но, крепко ею схваченная, никак не могла вырваться.
– Убью, песья кровь! – бормотала Улита, прилагая все усилия, чтобы освободить из-под спины обидчицы руку, но ничего не получалось. – Тогда на вот тебе! – буркнула она и впилась своими острыми, белоснежными зубками в ухо соперницы.
– Спасите! – закричала от боли и страха Беляна так, что, казалось, зазвенели греческие оконные стекла. – Убивают! Выручайте, люди добрые!
В это время распахнулась дверь, и в светлицу вбежали княжеский слуга Бенко и огнищанин Чурила Милкович. Здоровенный русобородый Бенко стремительно подскочил к сцепившимся, как казалось, в смертельном объятии, красавицам и легко, как пушинку, поднял их над полом. – Отпустите руки! – крикнул он, отрывая от соперницы Беляну и ставя девушек на пол.
– Вот тебе, бесстыжая сука! – завопила, освободившись, вся багровая, словно измятая, Беляна и, воспользовавшись тем, что Улита еще пребывала в руках княжеского слуги, с силой ударила ее по лицу кулаком.
– Ах, так! – взвыла Улита, пытаясь выскочить из объятий крепкого молодого мужика. – Получай же! – И она, резко выбросив вперед ногу, сильно ударила обидчицу в живот.
– Ох, до смерти убила! – завопила Беляна и попыталась нанести ответный удар. Но княжеский огнищанин Чурила, бросившись вперед, цепко ее схватил.
– Благодари этого славного старика! – прошипела с пеной на губах Беляна. – А то бы я тебе дала и до крови бы расковыряла твою мерзкую дебрю!
В это время в княжескую светлицу вбежал постельничий князя, черноволосый и длиннобородый Спех. Увидев окровавленные лица девушек, удерживаемых цепкими руками княжеских людей и услышав их взаимную ругань, он, встав между ними, громко сказал: – А ну-ка, уймитесь! И прекратите свои бестолковые вопли! А то расскажу нашему князю все, без утайки!
Крики немедленно прекратились.
– Отпусти меня, Чурила Милкович, – сказала, как-то сразу сникшая и успокоившаяся Беляна. – Я больше не буду драться с этой козюлей!
– Иди, Беляна Мордатовна, и сядь на скамью! – буркнул княжеский огнищанин. – Но, чтобы больше не шумела!
– Слушаюсь, батюшка, – кивнула головой Беляна и, пройдя вперед, уселась на предложенную скамью.
– А ты, Улита Претишна, садись туда, в другой угол, – сказал Бенко, показывая рукой на скамью, располагавшуюся напротив княжеского кресла. – И тоже успокойся! Не думай, что если ты – княжеская зазноба – я буду на тебя молиться! Так надеру тебе задницу своим арапником, что надолго запомнишь!
– Сажусь, сажусь, Бенко Русанич, – пробормотала исцарапанная, с всклокоченными волосами, красавица, направляясь в указанное место.
– Я говорил нашему пресветлому князю, – промолвил Бенко, глядя на огнищанина Чурилу, – чтобы он не держал двух ключниц…Но мой господин меня не послушал! И вот дело едва не дошло до смертоубийства! Совсем одурели женки!
– Ну, так не говори, Бенко, – возразил огнищанин. – Эти женки только подрались! Такое между ними бывает, если не поделят славного мужа! Однако это дело серьезное! Вон как испортили себе лица! Наш пресветлый князь будет разгневан и накажет нас, своих верных людей! Мы же не предотвратили эту драку?
– Если бы только лица! – буркнул озадаченный Спех. – А если и тела свои испортили? Лица, если надо, можно и мешком прикрыть!
– Какой ты бесстыжий, Спех Быславич! – сказала, вытирая слезы, Беляна. – Тут такая боль от горьких слез! Теперь все щеки зудят! А ты потешаешься!
– С чего мне потешаешься! – возмутился Бенко. – Признавайтесь, неужели повредили свои тела и тайные места?! И нечего злиться: князь-батюшка только пожурит вас и вскоре помилует, а мы можем потерять свою работу! И придется уходить из теплого терема, куда глаза глядят!