— Пошли! — воскликнула она, смеясь. — Пойдем посмотрим!
Торопливо миновав разъяренную няню, они увидели в студии умиротворяюще-спокойную картину: Даная ходила по студии, производя перегруппировки, вновь и вновь меняя местами подставки и негромко давая указания своим ассистентам. Ее волосы цвета меди уже пришли в беспорядок, несмотря на скалывающий их желтый бант. Рукава белой атласной рубашки закатаны до локтей. Она расхаживала босиком, стараясь расставить пятерых молодых людей, которые составляли группу «Хьюрикейн», в соответствии со своим внутренним видением, добиваясь того эффекта, который желала получить.
— Гектор, — позвала она, — я хочу, чтобы они были аккуратно причесаны.
— О, давай, Даная! — добродушно ворчали они. — Это как, причесать?
— Моника, — она щелчком пальцев подозвала стилиста, не обращая внимания на их жалобы. — Мне нужно пять белых рубашек с жесткими воротничками, тщательно отглаженных. — Моника судорожно сглотнула и направилась к телефону.
— Боже! — воскликнул Поль. — Вы хотите, чтобы я выглядел, как мой отец?
— Точно так, — просияла Даная. — Или почти так. Разве название нового альбома не «Воскресный праздник»? Хорошо, мы оставим ваши небритые щеки и длинные волосы, так же как ваши молодые глупые лица — моложавые, — поправилась она, смеясь, — потому что вам, ребята, всем за двадцать пять, но мы собираемся сделать из вас конфетку. Белые рубашки, застегнутые на все пуговицы, аккуратно причесанные волосы — может быть, даже придется чуть-чуть смочить их водой, чтобы не так торчали. Это будет отличная, типично семейная фотография, как из семейного альбома. Фил, а ты будешь сидеть вот здесь, в середине, с Джоном на коленях. Великолепно! — воскликнула она возбужденно. — Просто великолепно.
Джесси-Энн и Карло, улыбаясь, тихонько вышли из студии. Даная держала все под контролем, волна творческого поиска захватила ее, ребята из группы были счастливы, и маленький Джон тоже был счастлив, забавляясь с гитарой и находясь в центре внимания.
— Все в порядке, няня, — успокаивающе сказала Джесси-Энн. — Джон нужен Данае, чтобы сделать эти фотографии, поэтому вам придется побыть здесь некоторое время. Просто присматривайте за ним и время от времени проверяйте, сухой ли он. Договорились? — Ослепительная улыбка не удовлетворила няню, и она решительно направилась в студию, а ее белая, прямая спина выражала недовольство.
Вздохнув, Джесси-Энн опустилась в кресло и вызвала секретаря, чтобы та принесла кофе. Становилось все труднее и труднее совмещать работу и дом, а няня совсем не облегчала ей жизнь. Сейчас казалось, что она все реже и реже встречается с Харрисоном, — каким-то образом, всегда получалось так, что его не было, когда ей удавалось вернуться домой пораньше, а когда она бывала очень занята, Харрисон оказывался в Нью-Йорке. Складывалось впечатление, что он отсутствует чаще.
Конечно, все получалось по ее вине, но она объяснила Харрисону, что эти месяцы — решающие для «Имиджиса», и скоро все заработает, и будет великолепно. Но сейчас это означало тяжелую работу, отнимающую все время. Она очень мучилась и чувствовала себя виноватой оттого, что ей нравилось то, чем она занималась, потому что она действительно любила Харрисона, и когда они были вместе, жизнь становилась прекрасной. И хотя Харрисон всегда говорил, что все понимает, иногда ей хотелось узнать, действительно ли это так. А единственная возможность побыть с Джоном — это брать его с собой, но няня была так несговорчива. Это была исключительно правильная, хладнокровная особа, которая работала у подруги Рашели, и отнюдь не тот человек, которого Джесси-Энн выбрала бы сама. Ей нужна была бы молодая девочка, которая играла бы с ним в те детские глупые игры, в которые она сама играла бы с Джоном, так же как меняла бы ему штанишки и следила, чтобы он не съел того, что не положено, и водила бы на осмотр к педиатру. Все, что ей требовалось, была девочка, которая могла бы легко подстроиться под ее подвижный образ жизни.
— Тяжкая жизнь, — отметил Карло, глядя на ее озабоченное лицо. Ему было несложно понять и дать оценку тому, что происходит. — Вам приходится выполнять большую работу и к тому же, как фокуснику, справляться со всем остальным.
Джесси-Энн грустно улыбнулась:
— Точно, все так и есть, именно, как фокуснику, Карло, — постоянно все улаживать. Но это— мои проблемы. А теперь поговорим о рекламной кампании крема в октябре.
* * *
Харрисон бродил по пустым холлам своей квартиры, останавливаясь время от времени, чтобы рассмотреть картины. Сезанн, которого он особенно любил, внушительный Рубенс, который занимал всю гостиную, загадочные английские сады, написанные Дэвидом Окстоби, украшали библиотеку. Он взял гладкий кусочек горной породы, великолепно обработанный, и рассматривал его, с любовью проводя пальцами по гладкой поверхности.
Положив его на место, он продолжил свой путь дальше, то здесь, то там останавливаясь и беря в руки какой-нибудь предмет или книгу в кожаном переплете, восхищаясь и снова возвращая его на место и все время думая, когда же Джесси-Энн вернется домой.
Он взглянул на простые часы, которые она подарила ему на последний день рождения. Было восемь тридцать, и она обещала быть дома уже час назад. Он мог бы позвонить ей, думал он, но очевидно, она была все еще занята. «Интересно, — размышлял он, — занята ли Мерри в Вашингтоне».
Вашингтон был местом проведения «Ройл Роуд-шоу», где были заняты в качестве моделей мужчины и женщины, представлявшие новые модные силуэты.
Мередит Макколл, модель «Ройл», была типичной длинноногой американской девушкой — своего рода вторая Джесси-Энн, подумал Харрисон, с блестящими каштановыми волосами и смеющимися глазами — такая великолепная улыбка! Одежду «Ройл» связывали с образом Мерри Макколл, и она продавалась очень быстро, как только попадала на прилавки, а фотографии Мерри Макколл мелькали по всей стране. Своей необычайной красотой Мерри приносила моделям огромный успех. Она перелетала из города в город, чтобы самой, вживую, появляться в каждом магазине, беспрестанно путешествуя, чтобы проводить шоу, появляться на завтраках и поздних вечерних телевизионных встречах, похожей на девушку, которая живет по соседству и о которой мечтает каждый парень.
Харрисон собирался появиться только на первых шоу в Сан-Франциско, но, к его удивлению, ему очень это понравилось. С тех пор он стал появляться непременно, как бы догоняя шоу, во многих других городах, прилетая на своем самолете и буквально сваливаясь им на голову с голубых небес. Для себя он отметил, что приезжал, чтобы встретиться с Мерри — она была удивительна. Она очень много работала, но всегда была весела и великолепно выглядела. И у нее всегда находилось для него время. В самом деле, все, что ему нужно было сейчас сделать — это снять трубку и сказать: «Через пару часов приеду. Мерри, как ты смотришь на то, если мы поужинаем после шоу?» — и был уверен, что она обрадуется, увидевшись с ним. Более того, думал Харрисон, он знал, что сам будет рад увидеться с ней.