Читать интересную книгу Дневники - Неизвестно

Вчера начался дождь. Сегодня холодно так, что в пиджаке не согреешься. Сидим, закрыв окна, читаем Горького: превосходный писатель, широко размахивается, по-богатырски, а валит кустар-

310

ник, ибо воюет не с дремучим лесом,— куда заглянуть боится — как бы не заблудиться! — ас парком. И затем, странное отношение к России,— будто он знает больше, чем она. И, вообще, гордыня неимоверная. Раньше мне нравились воспоминания его, а теперь они кажутся лапшой. Рассказы куда лучше, хотя система образов очень однообразна, а сентенции невыносимы. И все же человек великий — и дай нам бог побольше таких! Я не встречал другого, кто бы с такой верой верил в невозможное: возможность перестроить мир и человека. Впрочем, вера тем и вера, чтоб верить в невероятное.

 

1944 год

Так кончился мой дневник в 1943 году. Прошел год... ныне опять май 21... раскрыл дневник случайно... Вчера Поликарпов, теперешний секретарь Союза предложил мне снова поехать к генералу Ковпаку, Герою Советского Союза, украинскому партизану. Я говорю “снова”, потому, что месяц с лишком тому назад, уже было предложение поехать: со стороны Союза и “Совинформбюро”. Я пошел в “Информбюро”, договорились подписать договор,— а затем, как это часто случается со мной, все словно утонуло. Я хотел было уже поехать в Казахстан, но раздумал,— а Поликарпов не настаивал.

К тому же начал писать роман “Сокровища А.Македонского”. Мне давно хочется написать приключенческий роман в новом стиле, соединив приключения, психологизм и некоторые размышления философского характера,— насколько, конечно, для меня возможно. И еще изрядную порцию красивых пейзажей. Так как у меня,— после задушения в течение войны трех моих пьес и одно-го313 романа, нет никакой надежды, что этот роман будет напечатан, я пишу больше для своего удовольствия. Герой — профессор физики Огородников: современный Фауст, человек с гордыней и пытливостью; в гипотезах, ему кажется, что он понял весь мир и может управлять атомами, а пытливость тянет его к работе, думает он также, что способен управлять людьми — софистика поповская, так как это сын дьячка, хвастливо говорящий, что он “учен на медные деньги, а учит на золотые”. Он — материалистичен; тогда как соперник его — некий “маг”, составитель гороскопов Н.Пурке — тоже материалист, по-своему.

311

22 мая.

Позавчера и вчера в газетах появились крупные фотографии маршала Тито и предс. Югославского вече д-ра Рабиса. Сегодня — интервью Тито с требованием, чтоб союзники признали его за законное правительство. Одновременно в газетах выпады против Болгарии. Надо полагать, или мы требуем признания Тито или оттягиваем болгарские войска на наши границы. Все волнуются и спрашивают: в чем дело? И одновременно — ждем второго фронта. Но, вообще Москва спокойная, огородников больше, чем в прошлом году. Изредка идут теплые дожди, зелень хлынула — если не будет заморозков — урожай.

Утром, согласно уговору, позвонил Поликарпову — относительно поездки к ген. Ковпаку, уговориться точно. Он сказал, что “немного попозже”, что сейчас уезжает в “Совинформбюро” и сам позвонит мне. А я, судя по его сухому тону, подумал — не возражает ли вообще кто-нибудь в Совинформбюро, из людей повыше, против моей поездки, если не против написания книги о Ковпаке вообще? Ну, посмотрим. У меня не так уж много охоты — напишем еще одну книгу, которую не напечатают.

Вчера — обширный спор между Тамарой и ее невесткой, Марочкой. Невестка, 35 лет, стала профессором английского языка, не занималась раньше этим языком. Муж ее, брат Тамары,— неудачник. Он тоже — 40 лет, сдал дипломную работу на инженера. Работал в промкооперации,— и неплохо, но, к несчастью, попал под суд и хотя был оправдан, все же получил травму: служить ему инженером не хочется. Поработал он в какой-то проектной конторе,— ушел. Тамара, через знакомых, достала ему хорошее место на заводе — отказался. Был донором; содержал собаку, а теперь решил быть художником. Пишет натюрморт. Учит его какой-то спившийся художник С.Киров; я, шутя, называю его “Киров с нами” — учит за еду: скармливают этому художнику овсянку, которую получают для собаки ихней... Надеется научиться, “писать для продажи натюрморты, два в месяц, а остальное время писать для себя”,— так говорит Марочка, которой нравится мысль, что ее муж будет художником, что она ему так помогает,— впрочем, кажется, это не мешает ей, 50-лет, иметь любовником какого-то профессора... Тамара настаивала на том, чтоб брат стал снова инженером. Он же доказывал, что инженеры мало зарабатывают, а затем сознался — его мечта: жить в лесу, в избушке, и только будучи художником, он сможет осуществить эту мечту.

312

Дети — Кома, Миша, Макс Бременер314 и очень талантливый юноша — поэт В.Берестов315 составили рукописный журнал “Оладьи”. Тамара прочла единственный номер — и запретила его распространять — ребята острят, большей частью глупо, а дураки, прочтя журнал, истолкуют это еще глупей.

Писал рассказ “Евдокия-баба”. Надо спешно написать две одноактных пьесы и рассказ на тему одной из пьес, а я не могу оторваться от романа “Сокровища...” — Не думаю, чтоб я разбогател, их найдя!

23 мая.

Рассказ В.П.Ключарева (приходил вечером, возвратили “Кан-цлер”316, что хотел поставить в “Театре Киноактера”, но, что ,ра-зумеется, не приняли) — “Еду в поезде. В купе молодой капитан, красивый, с множеством орденов и с девятью отметками тяжелых ранений, Герой Советского Союза. Говорит, что два года не был в Москве, а теперь едет в Кисловодск,— операция легкая, сидят пули. Получил 42.000 руб.— "там, ведь на руки не выдают — зачем, чтоб к немцам, в случае чего, деньги попали?" Приобрел бутылку коньяку, выпил рюмку, ослабел. "Нет, меня они доконают! А мне — на хрен Герой Советского Союза, я весь исполосован, во мне — все разрывные пули... Началось оно, как встретил Жукова. Он — злой. Я тогда — лейтенант. Он говорит: "Немцев надо отбросить на 16 километров".— Говорю — "Можно", хотя у самого никаких данных. Он искривился "Как отвечаешь, лейтенант? Где — есть".— Говорю: "Есть, отбросить на 16 километров". Ну, пошли. Бились день, к вечеру — 9 км. Приезжает Жуков: "Подкреплений не дам, и так ты у меня всех сорванцов отобрал. Молодец!" Я смотрю на него и думаю: "Хорошо тебе хвалить, а мне еще 6 километров". Но, за ночь дошел. Еще — хотел километра два добавить, но в это время мне всю спину, впервые, пулей разворотило... Отсюда я и знаю Жукова. Что мне — герой? Я был рабочий до войны, простой... тем же мне и быть, и слава богу. Но, они меня доконают. Вот вам моя фамилия ничего не говорит, а у них я на счету. Они в случае чего — меня! Девять (пуль в меня всадили, так неужели десятая мне в лоб не попадет?.. Нет, они меня доконают, черт бы их драл",— говорит он не без удовольствия и пошатывается: пьян с одной рюмки”.

313

 

Некролог.

В глуши, у бедных и незнатных людей, родился он. Глаза васильковые, поэтические, задумчивые. Родители его любили, но он их оставил ради кругозора.

Скитался. Был часто бит, пока сам не стал бить.

Учился. Работал. Влюблялся. Первое неудачнее второго; третье неудачнее первого.

Испытав достаточно много, чтобы стать М.Горьким, начал писать.

Неудачный сочинитель, к которому принес он рукопись, назвал его гением.

Напечатали. Был похвален. Развелся. Завел новую квартиру и мебель. Пил. Говорил речи. Получал награды.

Проработан, Разоблачен. Низвержен.

Пытаясь выкарабкаться, хвалил врагов и все, что он считал полезным похвалить: в стихах, в прозе, в статьях, и в письмах, не говоря уже о домашней беседе. Хвалил начинающего, называл гением.

Вновь,— проработан, разоблачен, низвержен.

Писал переломанными руками, соображал истоптанным мозгом. И, опять был проработан. После чего,— забыт.

Хоронил Литфонд в лице Ракицкого. Группа писателей поставила свои фамилии под некрологом, и сели ужинать. Некролог не был напечатан.

И в тот момент, когда комья земли дробно падали на фанерную крышку гроба,— в глуши, у бедных и незнатных людей, родился ребенок с васильковыми, задумчивыми глазами.

23 мая, вечер. 1944 г.

 

1944 год

Булонь

Гавр

Трувилль

Шегбург

11.000 самолетов,

4.000 судов.

314

 

6/6—1944

Записка Б. Пастернака, сообщающего об открытии второго фронта и занятых городах. Ни один из этих городов не был, как выяснилось позже, занят. Но тогда, 6 июня, так слышали.

В.И.

  ЗАМЕТКИ ВОЕННОГО КОРРЕСПОНДЕНТА

 

1945 год

5/I I I.

Мне предстоит совершить поездку на автомобиле до 1-ого Белорусского фронта. Позавчера позвонил фотокорреспондент Сампсонов, в машине которого я поеду,— по-видимому, выпивший, и сказал, что разрешение на мой выезд ПУР'ом выдано и что в понедельник нужно получить. Я спросил его: какое же взять продовольствие? Он сказал: “Два дня до Варшавы как-нибудь проскочим, а там — курей будет много”. Я справился у редактора. Он подтвердил разрешение ПУР'а. Я спросил денег. Он пробормотал что-то растерянное и сказал, что мне “позвонят”. Удивительная история! Деньги у нас разбрасывают направо и налево, но стоит вам сказать, что у вас нет денег, как у каждого делается такое изумленное лицо и так дрожит голос, будто именно вы-то и разбазарили эти деньги. И всегда разговаривать о деньгах — противно и неловко, словно ты нищий.