Валиса, не предупредив, что такое в порядке вещей.
– Говори, раз я уже отвлекся. – Верховный ограничитель устало откинулся на спинку стула и поднял недовольный взгляд на Валиса.
– Главный ограничитель пропал. – Выдохнул Валис, эту фразу он все утро репетировал перед зеркалом.
– Как пропал? Куда?
– Никто не знает, господин.
– Это совершенно не похоже на Филиппа. Он один из самых надежных и ответственных слуг Социума.
– Полностью с Вами согласен. – Валис учтиво опустил взгляд.
– Я твоего мнения не спрашивал. Докладывай, как следует. – Андреас Валис выдохнул и начал сбивчиво рассказывать о том, что происходило в отделе К. Картину воспроизвели по показаниям врачей, которых Филипп привлек к своему несанкционированному эксперименту. По мере доклада Верховный Ограничитель все больше мрачнел, сжимая в руке вилку. Когда повествование дошло до загадочного исчезновения участников эксперимента и самого Филиппа из одной из самых защищенных лабораторий Департамента, Верховный ограничитель грохнул вилкой по столу так, что Валис невольно подпрыгнул.
– И куда же делась вся эта честная компания?
– Нам, – произнося это «нам» Валис испытал особую гордость, – удалось установить местонахождение практически всех, кто был в лаборатории. Они были допрошены.
– И? – Верховный ограничитель наградил Валиса особенно суровым взглядом.
– Они ничего не помнят. Совсем ничего, последние воспоминания связаны с тем вопиющем инцидентом в цирке. Некоторые из них хорошо мне знакомы по моей прошлой работе в ПППП.
– Меня не интересует твоя прошлая работа. – Валис снова вытер пот рукавом и продолжил.
– Среди них была иностранка. Ее найти не удалось, но ее видели садящейся в вагон поезда в зоне международных транспортных линий.
– А этот писатель? Александр кажется?
– Его мы нашли. Только он теперь не Александр.
– Как это понимать?
– Он называет себя Данко. Мы проверили. Такой человек, действительно, существует. Он выпускник бывшей литературной академии.
– Так. А ее, как мы знаем, закрыли с подачи нашего Филиппа. Мог ли этот Данко…
– С ним работали наши специалисты. Никаких признаков того, что это он убил Главного ограничителя.
– Наши следователи решили, что Филиппа убили?
– Мы не можем иначе объяснить его исчезновение. – Теперь «мы» доставило Валису некоторое беспокойство, поскольку говорило не об успехе, а скорее провале операции.
– Что ж, раз тело нашего доблестного слуги Социума не найдено, объявите его пропавшим без вести. Все документы и показания по эксперименту доставьте мне к обеду. – Валис учтиво кивнул. – И еще. Я хочу посмотреть на этого писателя. – А теперь, ступайте. – Верховный ограничитель снова принялся задумчиво жевать остатки завтрака. Его мысли занимал Филипп. Неужели он пригрел изменника, который за его спиной искал способ возвыситься?
* * *
У Mady дела шли, как обычно. Крепкий кофе по утрам для разных отщепенцев от искусства, днем экспериментальные парочки, не так давно в ПППП ввели пятнадцатиминутные экспресс свидания в обеденный перерыв, а по вечерам полноценные привыкающие с цветами и, как полагается, мороженным. Работы Катрин и мадам Мади хватало. Лола сидела у окна и рассеянно следила за облаками, раз за разом прокручивая в голове ставшую навязчивой мелодию. Как она тогда сказала тому незнакомцу на мосту? Ее напевал мой любимый. Откуда ей это известно? Кто он, этот любимый? И кто я?
– Бонжур, мадмуазель. Давненько Вы к нам не заглядывали. – Катрин поставила перед Лолой чашку. – Café crème30, как Вы любите.
– В самом деле? – Лола заинтересованно посмотрела на уроженку страны Густавовой башни.
– У меня профессиональная память на такие вещи. – Катрин лукаво подмигнула. – Ждете своего l`amant31? – Лола машинально посмотрела на дверь. – Ах, не волнуйтесь, я никому не скажу. На самом деле мы с Мади терпеть не можем всю эту дребедень с обязательными свиданиями. Но парочки – наш основной доход. Увы. Как можно так оскорблять столь прекрасное чувство? – Вздохнула официантка.
– А Вы не боитесь так откровенничать со мной? – Лола затаила дыхание.
– Ох, что Вы. Вы же подруга Макса. Правильные девушки с такими, как он, не водятся. – Катрин захихикала.
– Макс… А Вы давно его видели?
– Недели две, как не заходил. Да и Вы сами тоже. И Вашего кавалера с пронзительным взглядом столько же не было. Простите, глупости какие-то говорю, Вы и без меня это знаете.
– Нет, нет, мне приятно побеседовать. Я в последнее время, мало с кем общаюсь.
– А я и смотрю, Вы какая-то грустная. Обычно, не такая. Точно потеряли что-то или кого-то? – Катрин снова подмигнула. – Ах, опять лезу не в свое дело.
– Ничего. Тем более, Вы правы. Скажите, Вам знакома эта мелодия? – Лола стала напевать. Катрин слушала, облокотившись на спинку пустого стула.
– Хм, я музыку не так хорошо запоминаю, как предпочтения клиентов, но эту точно слышала прежде. Погодите, погодите… Так вот же. Он то и дело ее насвистывал. – Катрин кивнула в сторону двери, к которой Лола сидела спиной. – Ваш amant, Алекс, кажется. – Лола обернулась и тут же встретила взгляд Данко. В голову будто ворвался мощный поток.
* * *
– Представляешь, он у нас писатель! Вымирающий вид.
– Последние несколько лет я жил в Трансильвании.
– Перед Вами серийный антисоциал, практикующий, антинаучный лжегипностический метод воздействия на личности людей.
– Меня зовут Лолита, если вы так хотите со мной познакомиться, но я предпочитаю «Лола».
– Очень хочу. Я Данко. Это мама. Она любила русских писателей.
– Я стану последним проклятым ужасной способностью переписывать людей.
– Сделай так, чтобы я тоже забыла тебя. Пожалуйста.
– Все, что угодно. Это ведь наша сказка.
* * *
Данко смотрел в глаза девушки. В голове шумело.
– Только, если любовь окажется правдой. – Пораженно выдохнул он спустя несколько растянувшихся мгновений. Он все вспомнил. Подвал в отделе К, Ограничителя, Профессора, Анну, Альберта и Лиз, Макса, Валерию и доктора Софию. И Лолу. Боже мой, он вспомнил Лолу. Она, тем временем, медленно встала, не отрывая от него взгляда. Сделала шаг на встречу. Второй. Дверь позади с грохотом ударилась о стену. Кто-то сзади схватил его за руки.
– Алекс! – Лола бросилась вперед.
– Не подходите! – Угрожающе произнес чей-то голос. – Повторяю! Оставайтесь на месте.
– Лола, милая. – Из глаз текли слезы. Алекс пытался вырваться, но держали крепко. – Да что происходит?
– Вы арестованы по подозрению в убийстве Главного ограничителя.
– Что? Я этого не делал. – Лола плакала и протягивала к нему руки.
– Сейчас вы поедете с нами. Ваше согласие не требуется.
– Алекс! Нет! Отпустите его!
– Потише. Иначе и у Вас будут проблемы.
– Лола уходи. Встретимся на пристани через неделю. В полдень. Я ни в чем не виноват. Ты теперь это знаешь. Я люблю тебя!
– А вот это ты, парень, зря сказал. Публичное проявление чувств в