– Кто был отцом?
– Бенчет, конечно. Из-за этого и был весь шум. Старушка раскусила Реджи Бенчета. Она знала, что он никчемный человек. – Ленивый взгляд Кантрелла встретился с взглядом Бенца в зеркале. – Такие вот дела. После того вечера она больше не заводила речи об этом. Я тоже. Не думаю, что это мое дело, но мне кажется, что она никогда не говорила об этом Реджи.
– Но доверилась вам? – Бенцу в это не верилось.
– Ром развязал ей язык. Послушайте, эта женщина испытывала невероятное чувство вины. Если хотите знать мое мнение, именно тогда все это началось. После того, как она отдала младенца.
– Что началось?
– Безумие... оно в ходу в этой семье. – Он вытащил сигару изо рта и принялся размахивать ею в воздухе. – Это было у старушки и перешло дальше. От Вирджинии к Бернадетт, потом к Оливии... все красивые женщины, все немножко не в себе, немного странные, чертовски сексуальные, красавицы, скажу я вам, и очаровательные в определенном смысле, но... Но вот вам обычная женщина, если вы понимаете, что я имею в виду.
К несчастью, Бенц понимал. Ему нужно было подумать о прошлой ночи.
Утром Оливия отработала несколько часов в «Третьем глазе», затем, вернувшись в свой домик, встретила Оле Олсена и его группу.
Сидя во второй спальне, она пыталась заниматься, в то время как рабочие ходили по дому. Они протягивали провода, выкрикивали распоряжения, выключали на время электричество и затем проверяли сигналы тревоги. Она сидела на диване-кровати, листая книги. Иногда ее отрывал стук в дверь, после которого один из рабочих приоткрывал дверь и что-нибудь спрашивал. Ей довольно легко было сосредоточиться. Ночь с Бенцем казалась теперь сюрреалистичной, их ссора этим утром лишь еще одной неурядицей в ее непростой жизни.
Когда электричество снова было включено, она забыла на время о своей диссертации и вошла в Интернет, где провела два или три часа, исследуя описания жизни и смерти некоторых святых. Она хотела бы сказать Бенцу, что он действует в ошибочном направлении, но, прочитав об упомянутых им святых и вспомнив убитых женщин, она перестала сомневаться, что тут имеется связь.
Но какая? Почему эти святые и почему это связано с ней?
Когда большая часть рабочих ушла, уже стемнело, и ее дом был оснащен основной системой безопасности, которая будет срабатывать всякий раз, когда дверь или окно будут открыты и она будет задета.
– Значит, я никогда не смогу спать с приоткрытыми окнами? – спросила она у Олсена, высокого мужчины скандинавской внешности с широким лицом и копной коротких белых волос.
– О, конечно, можно отключать определенные участки дома, но я бы не советовал этого делать. Смотрите сюда. – Он показал ей пульт управления и рассказал о детекторах движения, сигналах тревоги и времени задержки между включением системы и началом активации.
– Значит... когда детектор движения включен, собака должна быть заперта в другой комнате.
– Если только вы не хотите, чтобы произошло следующее. – Нажатием кнопки он активировал сигнал тревоги, и в доме начали раздаваться серии оглушительных пронзительных звуков. Хайри С заскулил. Оливия быстро научилась выключать сигнал тревоги.
– Иногда я ненавижу высокие технологии, – пожаловалась она.
– Я тоже. – Олсен усмехнулся, и мелькнул зуб с золотой коронкой. – Но затем я напоминаю себе, что зарабатываю этим себе на хлеб. Мне не стоит слишком сильно жаловаться. – Он оставил ей свою визитку, толстую инструкцию, буклет с гарантийным талоном и на удивление маленький счет, пояснив, что это наилучшие пожелания от детектива Бенца. – Я перед ним в долгу, – объяснил он. – Он помог моей дочери, когда она стала баловаться наркотиками. Так, а вы звоните мне, если возникнут какие-нибудь проблемы, хорошо? – сказал он, направляясь к своему грузовику. – Даже самые незначительные. Бенц просил позаботиться о вас, и я рад служить.
– Не сомневаюсь, что со всем справлюсь, – уверила она, помахала ему рукой и вернулась в дом. Она подумала, что бы на это сказала бабушка Джин.
Вероятно, что она дура. Она чуть ли не чувствовала, как бабушка переворачивается в могиле и бормочет:
– Да что это с тобой? Зачем ты платишь за все эти нелепые штучки? Положись на господа, Ливви, и научись обращаться с дробовиком. Любому хватит такой защиты.
– Это не так, бабушка, – прошептала Оливия, сидя за кухонным столом и листая инструкцию. – Совсем не так. – Пес заскулил, и она почесала ему уши, затем не состоянии одолеть седьмую страницу, положила инструкцию на стол и направилась в гостиную. Уголком глаза она увидела, как Хайри С запрыгнул на освободившийся стул и, схватив книжечку, помчался в комнату для стирки.
– О нет, ни в коем случае, – воскликнула она, пускаясь вдогонку и выхватывая у него буклет, пока он не успел спрятать его в своих одеялах с другими находками. – Мне это может понадобиться. – Она убрала инструкцию в буфет на кухне и направилась через арку в гостиную.
Затем она почувствовала какое-то изменение в атмосфере.
Внутри дома.
Что-то вроде холодного, пронизывающего ветра.
– Нет, – сказала она, и сердце у нее заколотилось. После прошлой ночи он не мог снова приняться за дело. Страх, словно холодная игла, пронзил ее мозг. Посмотрев в зеркало над книжным шкафом, она почти ожидала увидеть в нем лицо священника в маске, встретиться взглядом с его жестокими голубыми глазами, но увидела лишь свое отражение – бледную женщину с растрепанными волосами, которая выглядела такой уставшей от всего, какой она себя и чувствовала. У нее был обеспокоенный и измученный вид.
Хайри С скулил, но не бежал к двери или к окну, как он обычно делал, если слышал что-то снаружи. Вместо этого он, дрожа, съежился рядом с ней, словно чувствуя присутствие зла здесь, в самом доме.
– Ш-ш-ш. Все в порядке, – сказала она, беря его на руки и прижимая к себе. – Мы в безопасности. – Но он дрожал у нее в руках и просил, чтобы его отпустили. Оливия опустила его на пол, и он побежал, щелкая когтями по твердой древесине, остановился под аркой на кухню, обернулся и уставился на нее. – Хайри, все хорошо.
Он жалобно заскулил.
– О, иногда ты такой дурачок, – сказала она, но ни-к не могла избавиться от очень тревожного чувства. Это касалось не только ее видений, но и самого дома. Она подумала о словах бабушки Джин, ее вере в бога, религия бабушки была немного искаженной, здоровый римский католицизм с примесью вуду. Но безвредной. Бабушка нашла утешение в Библии. В этой Библии, которая стояла на верхней полке низкого книжного шкафа. Толстый том в кожаном переплете, который был в семье давным-давно и лежал под старинным овальным зеркалом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});