Читать интересную книгу Конец цепи - Фредрик Олссон

Замок.

Они долго обсуждали, как им поступить.

Многое говорило в пользу того, что они должны остаться. Мало кто даже знал о его существовании. Места труднодоступные. Замок казался надежным. Но только казался, а подобного было недостаточно в их ситуации. Если имелся хоть один шанс обратного свойства, они не могли рисковать.

Им требовалось место, куда зараза уж точно не проникнет.

Куда никто не сможет добраться. Откуда можно быстро перебазироваться, если кто-то попробует сделать это.

Все было уже готово. Часть всех материалов они собирались забрать с собой.

Ему не нравилось это. Но поступить иначе они не могли.

С высоты все выглядело как обычно, тот же самый идиллический пейзаж, однако он знал, что где-то там, в каком-то из домов скоро кто-то может начать кашлять, и сначала все будет напоминать простуду, но потом выяснится, что речь идет о чем-то гораздо худшем.

И он не должен был сдаваться. Ему требовалось продолжать поиски решения.

Но он не мог.

Это было не его дело, ему следовало заниматься только тем, что значилось в протоколе, так он заставлял себя думать, и каждый раз, прислушиваясь к собственным мыслям, знал, что лжет. В принципе он обвинял в происходящем себя самого.

Но было слишком поздно менять решение, и он пытался избавиться от чувства вины. Говорил себе, что люди, конечно, и далее будут умирать, но с этим ничего не поделаешь, что он только часть процесса и просто выполнял принятые некогда решения.

Он смотрел на дома, над которыми они пролетали.

Знал каждой частичкой своего тела, что не прав.

И задавался вопросом, какое наказание ждет его за это.

43

Сигнал тревоги пришел десять минут девятого в тот же вечер, и снова началась беготня по каменным коридорам, и проклятия сотрясали воздух, и никто не понимал, как они позволили этому случиться.

Знали ведь, что он пытался раньше.

И дали ему доступ ко всем его личным вещам: одежде, обуви, несессеру, всему.

И никто не проверил их тщательно.

Ни у кого и мысли не возникло, что тот, кто когда-то пытался совершить самоубийство, пожалуй, сделает это вновь. И естественно, нашлись таблетки где-то среди всего его барахла, и, само собой, сыграло роль ощущение безнадежности и непроглядной тьмы впереди и того, что мир рушится. Все это неподъемной ношей повисло на нем.

В общем, случившееся можно было предугадать. А сейчас они бежали вниз по лестницам с Вильямом между ними в сторону своеобразного приемного покоя, расположенного на несколько этажей ниже, с одной стороны Франкен, с другой Родригес, а сзади еще два охранника.

А в нескольких метрах за ними спешила, стараясь не отставать, Жанин.

С обеспокоенным взглядом.

Благодарная двум безымянным парням за то, что они в конце концов услышали ее.

Они нашли ее у дверей.

Одной из тех, которые она имела право проходить, могла открыть своим электронным ключом, но сейчас стояла там, орала так громко, как только могла, пыталась докричаться до кого-нибудь с другой стороны. Кто-то должен был прийти рано или поздно, услышать, и единственное, что она могла сделать, – это стоять так и кричать непрерывно, звать на помощь любого, кто появится.

Когда они наконец открыли дверь с другой стороны, Жанин все объяснила.

Она нашла Вильяма на полу в его комнате. Он не отвечал на ее обращения, и в конце концов она обнаружила упаковку от таблеток и все поняла. А когда побежала поднять тревогу, ее ключ не работал.

Замок отказывался слушаться. Горел красный светодиод. И слишком много времени было потрачено напрасно, вместо того чтобы помочь ему, она просто стояла и колотила в двери, а он лежал там наверху!

И когда охранники наконец поняли всю серьезность происходящего, дело пошло быстрее.

Они уведомили Родригеса, а тот в свою очередь Франкена. И внизу в подземелье медперсонал уже ждал наготове, им требовалось узнать, какую субстанцию он принял, а потом оставалось только надеяться на лучшее. Что они успеют доставить его вниз вовремя.

Они нашли Вильяма в ванной. Он лежал с открытыми глазами, направленными в потолок, но не подавал никаких признаков жизни, а рядом находилась упаковка из-под пилюль с пустыми полостями для них.

Двадцать таблеток.

Антидепрессантов. И, конечно, было неизвестно, принял ли он все их сейчас. Но в любом случае ничего хорошего подобное не предвещало. И выглядел он не лучшим образом.

Все это охранники доложили коротко, в то время как медики поместили Вильяма на койку, попытались оценить его состояние и взяли у него кровь на анализ, а потом к нему присоединили кучу шлангов и капельниц, и Жанин просто отвела глаза в сторону, поскольку знала, что случится теперь.

Она почувствовала знакомый неприятный запах, когда Вильяму промывали желудок. И подумала о том, как сильно ему, наверное, доставалось, и что это, надо надеяться, стоило того. А когда все оказалось под контролем, у него взяли кровь на анализ снова, и женщина из медперсонала подошла к Жанин и осторожно взяла ее за руку.

– Концентрация не растет, – сказала она.

– Что это означает? – спросила Жанин, пусть и знала ответ.

– Похоже, нам удалось вывести основную часть, прежде чем все всосалось в кровь.

Она посмотрела на Жанин и добавила в качестве объяснения:

– Он выкарабкается.

И Жанин кивнула.

И посмотрела на врача благодарным взглядом.

И он был столь же хорошо отрепетирован, как и все иное, чем она занималась в последние часы.

Им удалось спастись в последний момент.

И все равно они не могли толком понять, насколько сильная опасность нависла над ними и как они близки к тому, чтобы попасться.

Они выбрались из Берлина самым замысловатым из всех возможных способов, не из-за желания отделаться от преследователей, а по той простой причине, что Лео взял роль штурмана на себя, и в конце концов они выехали на какое-то шоссе, а оказавшись там, уже не осмеливались останавливаться.

По скоростному режиму старались соответствовать машинам, двигавшимся вокруг них, лишь бы не выделяться и не привлекать к себе внимания полиции, и ехали так на юг много часов, постоянно проверяя в зеркало заднего вида, нет ли преследования, и испытывая неприятное чувство каждый раз, когда мимо них проезжал какой-нибудь черный современный автомобиль. А такое случалось сплошь и рядом.

Их ведь наверняка искали. Либо из-за того, что они прорвались сквозь ограждение и устроили аварию, либо также из-за желтого конверта, лежавшего у стекла перед ними, либо, возможно (нет, скорее всего), по обеим причинам сразу.

Происходило нечто ужасно серьезное.

Только это им и удалось понять.

Причем не имевшее никакого отношения к ним, но совпавшее с их пребыванием там, и, пожалуй, это даже спасло их.

По радио непрерывно шли новости. Нигде не удавалось найти музыку, везде только болтовня, громкие голоса и прямые эфиры под аккомпанемент шума транспорта в качестве фона. Их знаний немецкого на школьном уровне явно не хватало, и они могли понять только отдельные слова. Берлин, Центральный вокзал само собой. Это не составляло труда. И geschlossen[4]. И они переглядывались, и смотрели в зеркало заднего вида, и ждали, когда все появится в Интернете и они узнают то, о чем могли лишь догадываться.

Они позвонили в газету, но ни у кого не было времени им отвечать, потом на телефон Вильяма, но он оказался отключенным, как и всегда, за исключением случая, когда он сам попытался позвонить им на крышу.

И у них осталось только одно дело.

Конверт.

Тот самый, который якобы содержал решение. Но какое?

Конверт лежал у переднего стекла перед Альбертом, и в конце концов, находясь уже далеко от города, они осмелились. Лео кивнул Альберту, и он взял его на колени, открыл осторожно и медленно. А Лео боролся с искушением отвести взгляд от дороги, скоситься на то, что Альберт извлек наружу.

А это были бумаги.

Толстая стопка.

И Альберт перелистал их. Потом еще раз. На пробу вытаскивал тот или иной листок с целью понять содержание.

– Что это? – спросил Лео.

– Я не знаю, – ответил он. Поскольку так все и было.

Там находились цифры. Бесконечное множество, на всех страницах сверху донизу, сгруппированные в матрицы, 23 цифры в ширину и 73 в высоту. А потом он стал листать дальше, и цифры закончились, их сменили формулы.

Написанные от руки. Длинные расчеты.

А он ничего не смыслил в математике и смотрел на все это как баран на новые ворота, но здесь и там находились пометки на полях и подчеркнутые цифры и стрелки от одних к другим в качестве объяснения, как она думала. Что, естественно, не помогало ни капельки.

И в самом низу посередине страниц находился результат. Длинные формулы. Уравнения со скобками, операциями и символами, о существовании которых он знал, но понятия не имел, что за ними скрывалось.

– Это шифры, – сообщил он. – Шифры, знаки и страницы с формулами и расчетами.