— Я больше не могу стоять…
Ей пришлось прижаться к нему бедрами; чтобы удержаться на ногах, а он медленно покачивался взад-вперед, увлекая ее за собой, по-прежнему пряча лицо у нее на груди и что-то одобрительно гудя себе под нос. Кэйди сквозь зубы судорожно втянула в себя воздух.
— Я падаю, — выдохнула она, цепляясь обессилевшими руками за его шею.
Джесс подхватил ее на руки и перенес через всю комнату. Таким образом все ее усилия, направленные на то, чтобы держать его подальше от постели, потерпели позорный провал. Здравый смысл проснулся в уголке ее сознания, когда он снимал с нее последние одежки. Она возобновила прерванный разговор, как только вся одежда была снята.
— Послушай, Джесс, ты все это затеял из-за того, что я сказала, ведь так?
Сидя рядом с ней на постели, он стаскивал с себя сапоги.
— Я не считаю тебя трусом. Как у меня только язык повернулся?
Он принялся за брючный ремень.
— Ты не обязан ничего мне доказывать. Я люблю тебя. Думаешь, я буду любить тебя больше, если ты доблестно рухнешь у моих ног с пулей в башке?
Джесс опять тихонько усмехнулся, стаскивая штаны и движением плеч освобождаясь от рубашки. На этот раз Кэйди, потеряв терпение, действительно размахнулась, чтобы его ударить, но он перехватил ее запястья и опустил на спину, а потом всем телом навалился на нее сверху.
— Кэйди, ну пожалуйста, перестань волноваться! Со мной ничего не случится.
Она уклонилась от его губ, с ужасом чувствуя, что слезы подступают снова.
— Милая моя, я стреляю гораздо лучше, чем ты можешь себе представить.
— О, да, ты у нас…
— Поверь мне, я умею стрелять. Сегодня утром я был не в лучшей форме, с похмелья. На самом деле я меткий стрелок. И быстрый. Знаешь, как меня называли? «Молния, смазанная маслом». Голт против меня не выстоит. Ни единого шанса.
Он говорил так уверенно, что Кэйди засомневалась и чуть было ему не поверила.
— Но…
Она встряхнула головой, пытаясь привести мысли в порядок.
— Ты же не преступник, объявленный вне закона, ты не наемный стрелок. Господи, Джесс, ты не смог бы попасть в стекло теплицы!
Джесс покачал головой, глядя ей прямо в глаза.
— Ошибаешься. Тебе бы следовало больше доверять мне. Я в тебе разочарован, Кэйди.
И он принялся покусывать мочку ее уха. Тогда Кэйди попыталась вырваться, но Джесс всем телом прижимал ее к матрацу, и самые веские доводы расплылись.
Разве она могла расстаться с ним, разве могла его потерять? Крепко обнимая его, она упивалась ощущением его длинного сильного тела, поминутно проглатывая ком в горле. Она целовала его и никак не могла насытиться вкусом его кожи.
— Ведь это был ты, да? — спросила она, перемежая слова с поцелуями.
— Это… в каком смысле?
Джесс вплел пальцы ей в волосы, провел по ним, как гребешком. Он не уставал повторять, какие у нее шелковые волосы, а ей нравилось, когда он так говорил.
— Ведь это ты дал Дигби все эти деньги? Сара тебя видела.
— Ей нужны очки.
— Нет, это был ты. И Салливаны… им ты тоже дал денег.
— Что ты плетешь, Макгилл?
Вот теперь она заплакала.
— О Боже, Джесс, как я тебя люблю!
Он опять перевернулся, оказался сверху. Она повела его за собой, нетерпеливо выгибаясь, стараясь поскорее ощутить его внутри, а когда все получилось, издала долгий глубокий вздох блаженства. И все-таки ее охватывала грусть.
— Не покидай меня, Джесс.
— Никогда.
— Я тебя не отпущу.
— Ты от меня не избавишься.
Тихими, нежными поцелуями Джесс попытался осушить влажные дорожки, оставленные слезами на ее лице, но у него ничего не вышло, его нежность заставляла ее плакать все сильнее. Поэтому он начал двигаться внутри ее, чтобы заставить ее забыть обо всем, потерять голову.
— Я тебя не отпущу, — повторила она шепотом. Это была последняя связная мысль: буря чувств лишила Кэйди возможности думать. Он и она, их тела, любовь земная и духовная — все сошлось в одной точке, все было едино. Она вбирала его в себя все глубже и глубже, а он поднимал ее все выше и выше… слишком высоко, слишком быстро — как она могла это вынести?
Прошел миг, долгий, как целая жизнь, потом последовал взрыв, разорвавший ее тело на кусочки и разметавший их по всей комнате, — теперь ей ни за что их не собрать. Да и времени не было: руки Джесса, рот Джесса, плоть Джесса внутри ее — все в движении, все началось сначала. На этот раз она просто уступила, отдалась на волю волн, и волны легко и бережно вынесли ее на берег. Она предоставила ему надежную бухту, когда он отдал ей всего себя. Идеальный обмен.
Джесс перевернулся на бок, не отпуская ее, и вытянулся неподвижно, прижавшись губами к ее лбу. У Кэйди сил осталось больше: она раз за разом проводила пальцами по его позвоночнику и даже щекотала в самом чувствительном месте на пояснице, над самыми ягодицами. Он вздрагивал всем телом, но это лишь подзуживало ее на новые подвиги.
— Перестань! — приказал Джесс, и Кэйди захихикала, щекоча кожу у него на шее, к которой прижималась лицом.
Джесс улыбнулся и снова поцеловал ее, вспоминая, приходилось ли ему когда-либо раньше чувствовать себя таким счастливым. Да, приходилось. Когда ему было семь лет, и отец впервые подарил ему пони. В тот раз он ближе всего подошел к нынешнему состоянию, и все-таки воспоминание о радости детства осталось на втором месте. Лучше всего ему было именно сейчас. Сейчас, в эту минуту. «Вот оно, — подумал Джесс. — Оно самое».
— Повтори, Кэйди.
— Что?
— Ты же знаешь. То, чего ты никогда раньше не говорила. До этой ночи.
— Ах, это…
Она сделала вид, что зевает.
— Я ведь уже повторила дважды. А ты сказал только один раз.
Джесс засмеялся.
— Я буду повторять это так часто, что тебе надоест слушать.
— Это невозможно.
Кэйди села в постели. Написанное на ее лице неистовство поразило его.
— Это невозможно, я никогда раньше ничего подобного не чувствовала, даже не думала, что на такое способна. Все изменилось. И все это ты… Ты — моя жизнь, ты стал мне дороже всех на свете.
Она как будто всадила кинжал ему в сердце.
— Кэйди… Я чувствую то же самое. Слово в слово. Я всегда думал, что так бывает только с другими.
— Да.
— Я безумно влюблен в тебя, и это навсегда.
— О, Джесс, но если ты встретишься с ним завтра…
Он теснее привлек ее к себе.
— Молчи. Все будет хорошо, просто ты должна мне верить. Неужели ты думаешь, что я поставлю нашу будущность под угрозу? Послушай, я расскажу тебе, что будет дальше.
Джесс подтянул ее повыше и укрыл простыней.
— Прежде всего, мы поженимся. Кэйди придвинулась еще ближе.
— В церкви?
— А ты думала — где? В салуне?